Галина Полынская - Беседы с мужчиной по вызову
– Твои родители в курсе, что ты здесь, одна и в таком положении?
Она отрицательно качнула головой.
– Не в курсе?! – изумилась Тайка. – И даже не знают, что ты здесь, в этом Орехове?
Снова молчаливый отрицательный ответ.
– А почему?
– Если мама узнает, что я забеременела, она меня убьет, – очень тихо произнесла Аня.
– А сколько тебе лет? – я со всей пристальностью рассматривала это хрупкое несчастное создание.
– Шестнадцать, – едва слышно прошептала она.
М-да, ни фига себе.
– А в Москве или Подмосковье у тебя есть какие-нибудь родственники? – наводящими вопросами я хотела вырулить на Вику.
– Сестра живет в Москве с мужем, – Аня опустила голову и еле шевелила губами.
– А она знают?
– Нет…
– Почему?
– Если Вика обо всем узнает, она расскажет маме и тогда она меня точно убьет.
– А на что ты живешь? Чем питаешься? – я обвела взглядом убогий интерьер.
– Немного денег у меня осталось, еще соседи помогают… – голос опять начал срываться на слезы.
– Так, погоди, только не плачь, – я вообще с трудом выносила чужие страдания и рыдания. – Что же получается, ты встретила Вадика в Шу… где-то у себя дома, он наобещал тебе с три короба, сделал ребенка, привез сюда и тут бросил?
Утвердительный кивок и слезы по щекам в три ручья.
– И ты ушла из дома и маме ничего не сказала?
– Угу.
– И что думаешь делать дальше? – поинтересовалась Михайловна.
– Не зна-а-а-а-а-аю! – и опять рыдания.
На размышления мне понадобилось секунд тридцать.
– Ань, успокойся, вытри слезы и собирайся, поедешь с нами в Москву, поживешь у меня, пока не решим, что делать. Живу я одна, вернее с собакой и вот этой, рядом сидящей подругой, квартира небольшая, но места всем хватит.
Аня так удивилась этому предложению, что резко перестала плакать и в изумлении уставилась на меня так, будто у меня на лбу внезапно выросло вишневой деревце.
– Кх-м, – весьма строго откашлялась Таисия, – Сена, можно тебя на минутку?
Она встала из-за стола, взяла меня за плечо железной клешнею и буквально выволокла в коридор.
– Ты что, совсем с ума сошла? – зашипела она не хуже утюга, на который плюнули. – Ты и впрямь хочешь взять ее к нам… к себе домой?!
– А что, что ты предлагаешь? – зашипела я в ответ. – Она же тут одна загнется от голода !
– Как оголодает, позвонит маме! Поедет домой!
– Если до сих пор не уехала и не позвонила, значит, есть на то причины!
– Ты хоть представление имеешь, что такое беременная женщина? А я читала, между прочим! У них там столько тараканов в голове – нам и не снилось! Она превратит нашу жизнь в ад!
– Тая, ну чего ты бредишь! Она же беременная, а не сумасшедшая!
– Выходит, ты ничего не слышала о послеродовом психозе? – прищурилась Тайка. – Одна тетка, между прочим, пятерых своих детей зарезала! Хочешь, чтобы и с нами что-нибудь ужасное стряслось?
– Это всего-навсего беременная шестнадцатилетняя девчонка, а не психованная Годзилла! К тому же, она не посторонняя, мы знаем ее родню! Сама перестала бы в шизу впадать, а? Ее нельзя тут оставлять, это и ежу понятно! В конце-концов, моя квартира, кого хочу, того и привожу!
– Ах, так… ах, вот ты как?!
– Так мне собираться или нет? – донесся из комнаты Анин голос.
– Собирайся! – крикнула я. – Ты просто, Таечка, представь на секундочку себя на ее месте. Представила?
– Я бы на ее месте никогда бы не оказалась, я не такая идиотка!
– А ты просто представь, напряги воображение.
И я пошла в комнату. Аня все сидела за столом, будто пошевелиться боялась.
– Чего сидим? – с интонацией тетки из рекламы сказала я. – Кого ждем?
– Нет, вы правда хотите забрать меня к себе домой? – Аня недоверчиво разглядывала меня, как экспонат кунсткамеры.
– Именно. Ты решай поскорее, а? Мы полжизни только до ореховского автовокзала добираться будем, а уж до Москвы – страшно представить.
– Я мигом!
Она вскочила со стула и бросилась собирать вещи. Это ж надо дойти до такого края, что готов идти куда угодно с незнакомыми людьми практически безо всяких вопросов. Ужасть, господа, тихий ужасть.
Пока Шуйская красавица собирала свои нехитрые пожитки, я извлекла из сумки блокнот, карандашик и нарисовала на листочке свое имя и номер телефона.
– Это еще зачем? – Тайка с подозрением заглядывала мне через плечо.
– Так надо. Ань, какие соседи тебе подкармливали?
– Из шестой квартиры.
Я вышла в коридор и позвонила в дверь квартиры напротив, открыла мне женщина преклонных годов.
– Здравствуйте, – изобразила я дружелюбную улыбку, – вы знаете девушку из четвертой квартиры? Аню.
– Да, да, знаю, – закивала она, тщательно запахивая фланелевый халат на объемной груди. – А что стряслось-то?
– Слава богу, ничего. Я ее подруга, забираю Аню к себе в Москву. Если вдруг объявится ее козел безрогий по кличке Вадик, пусть позвонит по этому телефону, – я протянула тетеньке листок. – Вас не затруднит передать это ему?
– Ой, ну конечно передам, она аккуратно сложила листочек и определила его в карман халата. – Какое счастье, что хоть кто-то за Анечкой приехал! А то не знаю, чтоб она бедная делала! Да еще с младенчиком! Мы прямо уже и не знали…
Но мне было некогда выслушивать, чего они там знали, а чего нет.
– Большое спасибо вам, не забудьте, пожалуйста, передать.
– Да что вы, что вы! Не забуду!
Вернувшись в квартиру Ани, я обнаружила, что за три минуты моего отсутствия она каким-то чудесным образом успела упаковать две дорожных сумки с вещами и уже натягивала сапоги. Мрачная Тайка мрачно наблюдала за нею.
– Все, теперь можем идти. Ань, я так понимаю, эта халабуда съемная?
– Да.
– На сколько вы ее сняли?
– На полгода.
– А сколько прожили?
– Почти месяц с Вадиком и столько же сама.
– Ясно, значит, бери ключи с собой. Все? Готова? Тогда стартуем!
Одну Анину сумку взяла я, другую Тайка и мы стартанули.
Как мы добирались до ореховского автовокзала с багажом, по снегу-гололеду, в темноте, практически пешком, потому что ни одна сволочь не желала останавливаться, чтобы нас подвезти, я даже вспоминать не хочу.
Когда же мы, измученные и замерзшие до обледенения соплей в носу достигли, наконец, треклятого вокзала, злобная, как цепная гюрза Таисия озвучила следующее соображение касательно дальнейшей схемы передвижения.
– Девочки, предлагаю не волочиться отсюда в Куровское, чтобы там поторчать как следует на платформе, мы же понятия не имеем, как часто ходят электроны в Москву. Поехали прямо из Орехово на вокзал, там на метро и домой. Иначе мы замерзнем к чертям собачим под этим Сталинградом!
У меня возражений не имелось, чего, собственно возражать, если ж.д. платформа находилась практически тут же, где и автовокзал? Ну, подумаешь – вокзал! Большое дело…
Электрический поезд в Москву подоспел буквально через десять минут после закупки билетов, что вселило капельку оптимизма в наши сердца. В вагоне кроме нас никого не оказалось, и Аня всю дорогу повествовала свою историю любви с Вадиком. Оказалось все тупо и банально до безобразия. Это козлище безрогое приехало в гости к Аниному соседу по каким-то там делам. Пару раз столкнулся с девушкой, потом они разговорились, затем заболтались-загулялись (все это, конечно же, в строжайшем секрете от мамы, папа, как выяснилось, четыре года как жил отдельно, и Аня даже не знала, где именно), потом он завертел ей голову блестящими московскими перспективами. Забеременела Аня еще в Шуе, но что на самом деле произошло удивительного с ее организмом, она догадалась только в Орехово-Кокосово, когда «догадке» было уже месяца полтора. Когда она поделилась столь радостной новостью со своим суженым-ряженым, тот запил на целую неделю, и Аня искренне была уверена, что на радостях. Именно на этих радостях он и принялся срочно подыскивать причину долгосрочного отъезда куда подальше (на заработки, дорогая, много денег привезу, чтобы ты ни в чем себе не отказывала). Причем о своем возлюбленном Аня не знала ровным счетом ничего! Даже фамилию его вспомнить не смогла! Только номер теперь уже заблокированного мобильника. В общем, куда не плюнь – всюду красота.
Как мы добирались до вокзала, потом от вокзала, потом на метро, затем на маршрутке, я и подавно не хочу вспоминать. Благо на подходе к моему дому еще работал продуктовый магазинчик, где мы и прикупили кефира, пачку каши из каких-то там злаков и хлеба. На большее наличности не хватило, остальным необходимым я собиралась затариться завтра – теперь одними пельменями не обойтись, раз в нашу тесную компанию влился беременный человек.
Притормозив у своей квартиры, я предупредила, что там за дверью клацает когтями и поскуливает от нетерпения встретиться с обожаемой хозяйкой не пудель какой-нибудь, а целый сенбернар, но бояться его совершено незачем, потому как чудо это очень доброе и за просто так в жизни еще никого не обидело. Запинаясь от волнения, словно невеста, которую должны были представить родителям жениха, Аня сказала, что обожает больших собак и всю жизнь мечтала завести именно сенбернара. И назвать его Бетховен. Ну, разумеется, кто бы сомневался, что Бетховен. Я открыла дверь, и моя цыпочка бросилась нам навстречу, усиленно виляя хвостом. Когда стихли все сюси-пуси-поцелуи, я представила Лаврушке нашу гостью и попросила любить и жаловать. Лаврентий обнюхал девушку со всей тщательностью и подал лапу для рукопожатия, что привело Аню в щенячий восторг.
