Дарья Донцова - Кекс в большом городе
Не следует считать Тоню плохо воспитанной девочкой. Нет, она всегда вежливо разговаривала с горничной и, вытащив ту из теплой постели в четыре утра, приветливо щебетала:
– Люся, будьте добры, сделайте мне гоголь-моголь и чай с вареньем.
Девочка не хамила прислуге, не говорила людям гадостей, она просто пребывала в глубочайшей уверенности, что мир делится на две категории: хозяева и лакеи. Вторые прислуживают первым и имеют за свою работу деньги. Все очень просто, о поломойках, кухарках, гувернантках не надо переживать, они созданы для обслуживания Тони.
Впрочем, у Тонечки имелось не все, обладательница многих жизненных благ была лишена друзей. В ее классе училось три человека, и всех их окружала толпа прислуги. По улицам Тоня не ходила, в метро не ездила, на дискотеки не бегала, где ей было познакомиться со сверстниками? И потом, служба безопасности Михаила Сергеевича никогда бы не допустила общения наследницы невесть с кем. Иногда, правда, дети богатых людей находят приятелей, так сказать, по месту жительства, например, в коттеджных поселках. В них подрастают мальчики и девочки, жаждущие общения. Но Тоне и тут не повезло.
Михаил Сергеевич жил в гордом одиночестве, на участке размером в пару гектаров стоял лишь его окруженный забором, утыканный камерами видеонаблюдения особняк, никаких других населенных объектов вблизи не было.
Тонечка существовала в некоем нереальном мире, практически не зная действительности: машина – школа – машина – особняк – машина – фитнес-клуб – машина – особняк – машина – школа…
В седьмом классе Тоня открыла для себя Интернет и очень скоро поняла: вот оно, счастье. Во Всемирной паутине нашлось много друзей, у Антонины хватило ума не сообщать о себе правды, она выбрала имя «Люлю» и бросилась общаться с людьми. Из-за полнейшего отсутствия опыта обычной жизни девочка вначале наделала кучу ошибок. Она не понимала жалоб сверстников на учителей, когда одна из «чатившихся» написала:
«Русичка вчера озверела и долбанула меня линейкой по лбу», – Тоня пришла в крайнее возмущение и ответила:
«Неужели ты спокойно вытерпела унижение? Немедленно иди к папе, тот велит уволить преподавателя».
На секунду Интернет затих, потом взорвался ответом:
«Вау? У меня нет отца!»
«В Бобруйск, жывотное! Ты откуда взялась?»
«Выпей-ка иаду! У нас в школе всех фигачат».
Тоня поняла, что совершила ошибку, и попыталась уладить ситуацию.
«Я из Англии, в моем колледже другие порядки».
Буря улеглась, а Антонина стала эксплуатировать имидж иностранки, она, не стесняясь, спрашивала самые простые вещи: как ездить в метро? Сколько денег тратят обычные люди на еду? Что читают ее сверстники? Ей охотно отвечали, многие были рады просветить девочку из другой страны.
Потом настал час, когда дочь Михаила Сергеевича поняла: ей страстно хочется встретиться с собеседниками, а те иногда устраивали вечеринки в «реале».
Свой побег Антонина продумала до мелочей. В назначенный день она, сев в машину, велела шоферу:
– Хочу пирожков из кафе «Тутти-фрутти».
– Пожалуйста, скажите адрес, – попросил водитель.
– Тверская улица, – проронила девочка.
Машина послушно порулила в указанном направлении и встала возле кафе.
– Идите внутрь, – велела Тоня, – и позвоните, я скажу, что взять.
Водила, ничуть не удивленный, отправился выполнять указание. Тонечке сквозь большие окна было великолепно видно прислугу. Скоро зазвенел телефон, девочка продиктовала большой список сластей и велела уложить каждую корзиночку в отдельную коробочку. Она рассчитала правильно, шоферу пришлось ждать больше получаса, пока соберут заказ. Когда он вернулся, его ждал неприятный сюрприз, на сиденье иномарки лежала записка: «Пошла гулять, сама позвоню, когда захочу домой!»
Несчастный шофер чуть не сошел с ума. Машина стояла на шумной площади около входа в метро. Носиться по улице в поисках девочки было бессмысленно, школьница правильно выбрала место побега, небось подземный поезд давным-давно увез ее в неизвестном направлении, сотовый наследницы упорно бубнил «абонент недоступен», а потом и вовсе замолчал.
Михаил Сергеевич объявил план-перехват. Тоню искал весь город, но безрезультатно, девочка словно в воду канула, через десять дней Михаил Сергеевич прибег к помощи телевидения. Убитый горем отец заплатил немереное количество денег, чтобы фотография дочери и объявление о ее пропаже были переданы во время самой рейтинговой передачи новостей на центральном канале.
Не прошло и десяти минут после сообщения, как по указанному номеру телефона позвонила женщина и зашептала:
– Я сдаю комнату студентке, к ней на днях прибыла из провинции в гости младшая сестра. У школьницы на вокзале украли сумку с вещами, у девочки нет ни одежды, ни документов. Сначала я поверила россказням об ограблении, но сейчас понимаю, обманули меня, очень уж «сестричка» на девочку со снимка похожа!
Антонину вернули домой, с тех пор ее жизнь – это цепь побегов. Девочка научилась мастерски обманывать охрану, она уходит от преследователей, словно Никита́: может спрыгнуть со второго этажа, удрать по крышам, переплыть вплавь реку, прицепиться на «колбасе» у электрички…
Павел Петрович замолк, поправил сползающие на кончик носа идиотские очочки и спросил:
– Понимаете?
– В принципе да, я работала одно время преподавателем и очень хорошо знаю, что подростков нельзя чересчур «закручивать». Это как со скороваркой: если не приоткрыть клапан, давление пара станет немыслимым, крышку немедленно сорвет, и случится беда. Михаил Сергеевич совершил весьма распространенную ошибку: ему следовало дать дочери свободу, а он окончательно законопатил все щели, ну и вышло то, что вышло, но при чем здесь я? Если вы хотите нанять меня в качестве воспитателя к девочке, то, простите, пожалуйста, я давно перестала учительствовать.
– Верните Тоню, – тихо попросил Сухоруков, – Михаил Сергеевич собрал о вас необходимые сведения и готов сделать феноменальное предложение.
– Какое? – невольно полюбопытствовала я.
– Вы отличная писательница, – мягко улыбнулся собеседник, – но издательство «Марко» не собирается вкладывать деньги в раскрутку Арины Виоловой, тамошних сотрудников вполне устраивает сложившийся статус-кво: Смолякова, Бустинова – это звезды, остальные так, приносящие прибыль рабочие лошадки. Суперстар не должно быть много, иначе теряется смысл понятий, ясно?
Я кивнула.
– Михаил Сергеевич готов устроить вашу рекламную кампанию, – закончил Павел Петрович, – даст толчок, дальше само попрет!
– Спасибо, конечно, – пробормотала я, – но почему Михаил Сергеевич решил озаботиться делами Арины Виоловой?
– Верните нам Тоню, – терпеливо повторил собеседник.
– С удовольствием бы, но я совершенно не знаю, где девочка.
Сухоруков потыкал пальцами в оправу. У меня назрел еще один, не произнесенный вслух вопрос: «Ну почему бы вам не приобрести себе нормальные очки? А заодно погладить костюм?»
– Тоня удрала от охраны на стоянке, – проронил Сухоруков, – секьюрити сумели сообразить, что девочка влезла в один из автомобилей. Антонина прирожденная актриса с буйной фантазией, она такое наболтать способна! Люди ей верят и охотно помогают. Бодигарды выяснили номер «Жигулей», в которые юркнула Тоня, узнали, что его владельцем является Виола Тараканова, и мгновенно получили справку на вас.
– Офигеть! – подскочила я и ударилась головой о потолок «копейки».
– Мы отправили незамедлительно две машины: одну к вам домой, другую в «Марко», – повествовал Сухоруков, – в квартире никого не оказалось, во всяком случае, дверь на звонок не открыли. Второй группе повезло больше, она увидела во дворе издательства, на лавочке, мирно курящую Тоню. И тут идиоты проявили нерасторопность, девочка сумела удрать. Впрочем, я уже упоминал, она хитра, коварна, лжива и отлично спортивно подготовлена.
Внезапно мне стало жарко.
– Простите, – попыталась я спросить как можно спокойнее, – я не расслышала фамилию Михаила Сергеевича.
– Абдулла.
Мне стало совсем душно.
– Я всегда считала, что это имя человека.
– Да, правильно, – закивал Павел Петрович, – дед Михаила из Средней Азии, в 1920 году большевики стали массово выписывать паспорта жителям отдельных регионов. Людям задавали простой вопрос: «Ваша фамилия?» Но малограмотное население, общавшееся с новыми властями в основном через переводчиков, не очень понимало, чего хотят русские, потому мужчины представлялись по имени, которое ставили им в документы как фамилию. Кстати, отца Михаила Сергеевича звали «Саид», Сергеем его сделали в Москве, для простоты, понимаете?
– Да, – осторожно ответила я, пытаясь не измениться в лице.
– Знаете Сергея Шойгу? – вдруг спросил Павел Петрович.
– Начальника МЧС? Нет, конечно.
