Дарья Донцова - Жаба с кошельком
– Не держите на меня зла!
– Ни в коем случае, всякое случается!
– Ах, ужасно, мне так стыдно.
– Право, не стоит переживать, – улыбнулась Майя, – вы себя очень мило вели, у нас никогда… впрочем, это не интересно.
Я тихонько достала из кошелька стодолларовую купюру, подсунула под кипу бумаг на ее столе и шепотом сказала:
– Возьмите себе, ангел мой, купите конфет.
– Нам не разрешается брать чаевые, – тоже шепотом ответила Майя.
– Ерунда, котик, это же копейки, на пастилу, разве можно считать сумму в сто долларов чаевыми? И потом, никто не видит. Скорей, ну же, я денежки украдкой положила.
Майечка сделала быстрое движение рукой, зеленая бумажка испарилась без следа.
– Спасибо.
– Это вам спасибо, душечка, – ответила я, и тут прозвучал звонок, возвещавший о конце рабочего дня.
Я вышла на улицу, села в «Пежо» и стала ждать. На моих глазах здание стали покидать последние клиенты, потом спустя примерно четверть часа потянулись усталые клерки, Майя вышла одной из последних. Я опустила стекло и крикнула:
– Маечка!
Девушка подошла к машине.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? Я еще в банке удивилась.
– Вы меня не помните?
– Простите, нет.
– Была у вас… э… пару месяцев назад, и вы назвали свое имя, в VIP-зале тогда тоже много клиентов толкалось, вот я и пошла к вам.
– А, понятно.
– Я еду на улицу Обручева, нам по дороге?
– Ой, – воскликнула Майя, – я как раз там живу.
– Надо же, – скрывая довольную ухмылку, подхватила я, – случаются иногда удивительные совпадения, садитесь, подвезу.
Маечка заколебалась:
– Неудобно как-то, мы незнакомы.
– Меня зовут Даша, теперь неудобство исчезло?
Маечка в задумчивости смотрела на «Пежо».
– Нам в одну сторону, – защебетала я, – в метро отвратительная липкая духота, а в моей машине работает кондиционер. И потом, мне так неудобно за устроенный скандал. Дайте возможность искупить вину!
Маечка засмеялась и села на переднее сиденье.
– Разве это скандал, знали бы вы, как некоторые разговаривают.
Время в пути мы провели более чем мило, поболтали о новинках косметики, о том, какие каблуки будут в моде осенью, и сравнили духи «Шисейдо» с парфюмерией «Ланком».
Наконец «Пежо» прибыл на Обручева. Маечка показала на блочную башню:
– Мне сюда.
– Надо же! И мне тоже.
Мы вместе дошли до подъезда и вознеслись на девятый этаж. Майя остановилась возле двери, обитой красным дерматином.
– Я пришла.
– Я тоже.
Девушка непонимающе уставилась на меня:
– Вы сюда?
– Да.
– Но тут я живу.
– Одна или с родителями?
– Одна.
– Значит, никто не станет возражать, если я зайду к вам в гости?
Маечка прижалась к стене:
– Зачем?
Я решила идти напролом:
– Майя, тебе деньги нужны?
– Вы встречали человека, который на такой вопрос отвечал «нет»? – одними губами усмехнулась девушка.
– Тогда открывай дверь.
Маечка стала рыться в сумке.
– Что-то не пойму.
– Не на лестнице же нам разговаривать!
Она кивнула и распахнула дверь:
– Входите.
Глава 20
Я вошла в темный, душный коридор. В воздухе пахло пылью и каким-то лекарством, то ли валокордином, то ли валерьянкой.
– Идите на кухню, – велела Майя, – да не снимайте туфли, из машины же.
Мы втиснулись в крохотное пространство, до отказа забитое шкафчиками и столиками.
– Тесно тут, – вздохнула Майя, – вдвоем не встать.
– Вы бы холодильник в коридорчик вытащили, – посоветовала я, – мы в свое время в Медведкове так поступили, сразу просторней стало. Попробуйте, столько свободного пространства появится.
– Вот еще, – скривилась Майя, – была охота! Недосуг улучшениями заниматься! И вообще, вы чего от меня хотите?
– Тебе деньги нужны?
– Вы уже спрашивали!
– Очень?
– Издеваетесь, да?
– Нет, – покачала я головой, – ни в коем случае. Тебе представилась возможность заработать, причем без особого труда.
Майя вытащила сигареты «Вог». На мой взгляд, чем курить подобную дрянь, лучше перейти на жвачку, во всяком случае, вкус во рту не изменится: что «Вог», что «Орбит», но от второго меньше вреда здоровью.
– Так не бывает, – совершенно справедливо заявила Майя. – за ерунду не платят, а бесплатный сыр лежит только в мышеловке.
– Правильно мыслишь, – кивнула я, – только я предлагаю тебе не сыр, а шоколадную конфету, их, как правило, в мышеловки не кладут.
Майя усмехнулась.
– Что я должна делать? Никак не пойму.
– Всего лишь ответить на маленький, очень простой вопросик, и получишь зеленые бумажки, которые можно обменять в магазинах на кучу великолепных вещей.
– Ну, – уставилась на меня Майя, – задавайте вопрос, только имейте в виду, я в ОМО-банке самая распоследняя птица. Никаких шифров и кодов не знаю. Если задумали чего украсть, помочь не могу, не у меня информация, тут надо с Леной Веретенниковой говорить. Коли отстегнете немного, познакомлю с ней, но без всяких гарантий. Веретенникова такая, она послать может!
Я тихо радовалась, слушивая это заявление. Да, расчет оказался верен, Маечка абсолютно беспринципна, нечистоплотна и ради денег готова на все. Приняла меня за криминальную личность, задумавшую аферу с банком, и ничтоже сумняшеся готова помочь. Мне не нравятся такие люди, ни за что бы не стала дружить с Майей, но в этом случае она мне очень полезна, вопрос упрется лишь в сумму.
– Не волнуйся, – улыбнулась я, – если кто и знает ответ на вопрос, так это ты! Скажи, вы дружили с Андреем Винтусовым?
Майя презрительно фыркнула:
– Дружили! Скажете тоже. Он за мной бегал, прямо по пятам ходил, дикий урод и идиот, из чистой жалости согласилась с ним дело иметь. Ну никто с парнем ходить не хотел – такой дурак, одна я слишком добрая. Он мне так в любви клялся, так…
– Ладно, это неинтересно. Значит, с Винтусовым была дружба.
Майя хихикнула:
– Можно и так сказать.
– Жили вместе?
– Ага.
– И сколько?
– Года три.
Я усмехнулась про себя. Три года из жалости не станешь возиться с парнем, убежишь раньше.
– Зачем же тогда открыла на его имя карточку?
Майя поперхнулась:
– Какую?
– VISA.
– Ну…
– Только не ври, – предостерегла ее я, – не надо. На счету лежало десять тысяч долларов.
Маечка покачала головой:
– И как только вы узнали! Неужели Алиска растрепала!
– Это кто такая?
– Алиса? Подруга моя ближайшая. Вечно я из-за доброты своей страдаю.
– Рассказывай по порядку.
Майя прищурилась.
– Сколько?
– Чего?
– Денег сколько дадите?
– Сто долларов.
– Это смешно.
– Ладно, двести.
– Мой рассказ стоит тысячу!
– С ума сошла!
– Нет, такова цена.
– Триста.
– Девятьсот.
– Четыреста.
– Восемьсот.
– Пятьсот.
– Семьсот.
– Хватит, – рявкнула я, – больше полтысячи ни за что не дам, не так уж мне и нужно твое повествование!
Майя снова потянулась к пачке «Вог».
– Ладно, нельзя, конечно, быть такой доброй, да фиг с вами! Гоните баксы.
– Сначала рассказ.
– Нет, деньги.
Я почувствовала сильнейшее желание треснуть Майю по затылку, но удержалась и, улыбаясь, предложила:
– Давай уступим друг другу.
– Каким образом? – насторожилась ушлая девица.
– Сейчас дам тебе две с половиной сотни, а когда завершишь рассказ, вручу оставшиеся деньги.
– Ну… вечно все моей добротой пользуются! Будь по-вашему.
Мы быстро произвели соответствующие расчеты. Майечка спрятала мзду в карман и заявила:
– А и рассказывать нечего!
– Ты это брось, – вскипела я, – получила деньги – говори.
– Так я не отказываюсь же, просто сообщаю, что дело плевое.
– Начинай!
Майя повертела в руках пустую пачку «Вог».
– У вас сигаретки не найдется?
– На.
Девчонка вытащила из упаковки «Голуаз» одну штуку, чиркнула зажигалкой и закашлялась.
– Вы же вроде не бедная, – прохрипела она, – в VIP-клиентах ходите, отчего тогда сухой навоз курите?
– О вкусах не спорят, мне твой «Вог» мармелад в сиропе напоминает, давай ближе в делу.
Майя прокашлялась и наконец начала рассказ. У нее есть подруга Алиса Кочеткова, раньше они жили в одном доме, бегали друг к другу уроки делать. Потом разъехались в разные дома, поступили в разные институты. Маечка отправилась изучать финансовое дело, а Алиса подалась в химический, встречаться стали реже, два-три раза в год, но хорошие отношения сохранили.
Где-то в двадцатых числах мая Алиса приехала к Гордеевой и попросила помочь в одном крайне деликатном деле.
– Понимаешь, – объяснила она подруге, – я тут заработала денег, офигенную сумму, десять тысяч долларов.
– Где взяла? – подскочила Майя.
Алиса поднесла палец к губам:
– Секрет, потом расскажу, не в этом суть! Дома держать я их не могу, сама знаешь, какая у меня мама, везде нос сует, когда приезжает, найдет доллары, потом разговоров не оберешься: откуда, чего, затрахает прямо.
