Маргарита Южина - Свидание с развратным фавном
– А того! – строго задергала бровями недовольная Костеренко. – Во-первых, совершенно не воздержана она на язык. Что хочет, то и бормочет! А, между прочим, только она знала, что у нас с Кирюшей проблемы. И скажи она кому, все бы решили, что гибель сына только мне на руку.
– Ой, госсыди, тайна какая! – тихонько фыркнула Верочка, кокетливо поправляя прическу. – Да весь двор знает… А чего такого? Я уж давно всем рассказала. Мы еще летом с соседками решили, что тебе надо сыночка-мучителя прикончить. Поду-умаешь, секреты!
У Костеренко чуть глаза не выскочили. Она задохнулась, потом крякнула, точно матерый селезень, и прошептала:
– Ну вот! Ну вот же! А я что вам говорила? Решили они!
– Так! – саданул по столу кулаком Шишов, и дамы примолкли. – А зачем на Серафиму кидалась? Зачем по голове доской?
Этот вопрос и вовсе привел Костеренко в крайнее изумление:
– Так а что ж мне оставалось делать? – развела она руками, как барыня-плясунья. – Вы уже стали наступать… нет, не на пятки! Вы уже на горло мне стали наступать! Прямо-таки перекрыли кислород! А Вера мне еще наврала, что вы детективы. Если бы я знала, что вы из криминального мира, я бы нашла к вам тонкий подход. Мы бы посоветовались… я не знаю… я бы выплатила энную сумму. А с детективами… Я даже не знаю, как с ними бороться! А тут мне звонит эта умалишенная, я бы сказала – мое проклятие, звонит и сообщает, что прибывает домой. Я, значит, нервничаю, курю, возле окошка маюсь, поджидаю эту головную боль и вдруг вижу… Сидит эта ваша паровозная дочь в песочнице и лепит куличики! Ну, уж вы меня извините, такой наглости я не ожидала – в нашем дворе, свои куличики! У нас там, между прочим, дети играют! И, понятное дело, я быстро сообразила, что ее привлекает в песочнице вовсе не кулинария, а… Короче, чего там… Как только она вошла к этой вот, я сразу ринулась следом, ну и… первым, что под руку подвернулось… Кстати, прошу учесть – у меня в прихожей топор валяется, совершенно замечательный, мужу на день рождения подарили. Так вот я его не взяла! Молодой человек, вы запишите где-нибудь как смягчающее обстоятельство.
Серафима терпеливо слушала, но самого главного Костеренко все еще не сообщила.
– Так, с этим делом разобрались. А как вы своего мужа прикончили? – приготовилась слушать она дальнейшую исповедь.
Однако исповеди не случилось. Алиса Гавриловна потемнела лицом, вытянулась во весь рост, уперла руки в бока и гневно прищурилась:
– Жен-щи-на! Что вы такое говорите?! Как это я могла прикончить своего мужа? Вы думаете, что вы сейчас лопочете? Ах, да… вы же родственница… Серафима, вы не правы! Собственного Анатолия я не убивала. Могу поклясться самым святым, что у меня есть… хотя ничем не могу. Но я не убивала!
Потом она села, подумала и вдруг сама же догадалась:
– Да как бы я его убила? Я же вам говорю – только он еще сына и держал. Я даже на измены Толика внимания не обращала, лишь бы он из дома не ушел! А вы говорите – убила… Нет, если по уму рассудить, так мне надо было сначала сына прикончить, а потом уже мужа. Но это ведь совсем кошмар какой-то, правда?
Не согласиться с ней было сложно. Серафима выглядела жалко. Уже сегодня она хотела сразить Шишова проблесками ума, сообразительности и наблюдательности, уже сегодня она хотела пригласить к себе Лильку и эдак между прочим сообщить, что истинный убийца найден, и пусть она завтра же обежит всю автоколонну и сообщит каждому его имя. А то ребята с остальных маршруток уж как-то очень недобро поглядывают на Кукуеву. А получился облом. Все надо начинать заново. И где столько сообразительности взять?
– Так я это… Можно я уже в милицию? – скромно поинтересовалась Костеренко. – Или лучше завтра, с утречка? Сегодня такая программа по телевизору, такая программа…
– Нет уж, сегодня, – ледяным голосом отчеканил Шишов. И уже мягче добавил: – Боюсь, как бы наши мальчики, от Паровоза, до вас раньше не добрались.
Алиса Гавриловна быстро-быстро закивала головой, вежливо попрощалась, пожелала всем доброго здравия и, интеллигентно виляя бедрами, отбыла собираться в места не столь отдаленные.
– А мне куда? – браво выпорхнула из кровати Верочка.
– Тебе? – невидящими глазами уставилась на нее Сима. – Так никуда, валяйся… Только вымойся, прямо смотреть на тебя неприятно.
Пока хозяйка плюхалась в душе, Серафима с Шишовым вышли на улицу.
– Ты этот маскарад поскорее с себя смой, – вздохнула Кукуева, держась от напарника на приличном расстоянии. – И вообще – зачем малевался? Ты и так на какого-то шныря похож, Костеренко бы и без росписей поверила.
Шишов на колкости не отвечал. Он тяжело думал, и все его потуги отражались на лице – оно болезненно морщилось, кукожилось и кривилось. Наконец Шишов не выдержал:
– Слышь, Кукуева. Ну, скажи ты мне – ей-богу не продам! Ты сама, что ли, этого Толика замочила?
– Чо, сдурел?! – встала, как вкопанная, Серафима. – Нет, ну вообще! На фига бы я тогда под пули… под доски лезла?
– Ладно, не суетись, – все еще хмурился Шишов. – Залазь в машину… Черт, ну и кто ж тогда его пришил? Ты гляди, мы с тобой, мимо проходя, раскрыли совершенно постороннее преступление, а то, которое надо…
Они уже ехали к дому Серафимы, и каждый думал о своем.
– А может, он сам, а? – подарил еще одну версию Шишов. – Чего молчишь-то?
– Я не молчу! Не видишь, что ли, – я обижаюсь! – рявкнула Серафима и вдруг ее прорвало: – Вот ты посмотри! Я же тебе сразу говорила – у меня три подозреваемых. Говорила? Говорила. И что? Получилось, что Верочка не виновата, Алиса… Как бы там ни было, но она замешана, как я и предполагала. Но в другом. Остается проверить третьего подозреваемого. Милочку.
Шишов резко тормознул:
– Так, Серафима. Сразу говорю – на кладбище я не пойду!
– Я тоже не рвусь. Меня и сегодня-то чудом пронесло. Кстати, а куда ты меня везешь? – вдруг спохватилась она.
Шишов пропустил поворот к ее дому и уверенно рулил в неизвестном направлении.
– Шишов! Ты куда меня? Немедленно верни домой! – неизвестно отчего забеспокоилась Серафима.
– Сима, ты что, тронулась? Вот ведь какая ты нежная барышня… Стоило только пообщаться с Верочкой – и все, заразилась. Кстати, сядь подальше, вдруг у нас психическая эпидемия, – поежился Шишов. – Я тебя к себе везу. Сразу ведь предупреждал – у меня поживешь. Одной тебе пока не стоит…
Кукуева с облегчением выдохнула.
– Нет, Сень, вези меня домой. Я не смогу у тебя. Да куда ты крутишь? Говорю же – домой меня! Я тебе обещаю – все время звонить буду.
Шишов пожал плечами и развернул машину.
– Так, – напутствовал он ее возле двери. – Сейчас приходишь, выпиваешь стакан водки или какого другого снотворного, крепко запираешься на все замки… У тебя сколько замков?
– У меня? Полно, – беспечно отмахнулась Серафима. – Один.
– Ой, прям не могу, эти уж мне глупые женщины… Ну ладно, запираешься на свой замок и никому – ты меня внимательно видишь? – никому не открываешь! Поняла?
Серафима прилежно мотнула головой и была отпущена восвояси.
Ничего она пить не стала. Едва добравшись до квартиры, она нырнула в ванну, а уж оттуда в постель. И мгновенно провалилась в сон.
Глава 5
Лачуги небожителей
Проснулась Серафима ночью. Она сама не поняла, что ее так встревожило, просто перестала спать и открыла глаза. И только потом услышала осторожные шаги.
Шаги раздавались здесь в соседней комнате, это было слышно совершенно отчетливо. Кто-то спокойно бродил по квартире Серафимы и чувствовал себя в полной безнаказанности. «Заорать?» – мелькнула не самая лучшая мысль. Но Серафима вдруг ощутила, что совсем лишилась голоса. Ноги моментально заледенели, а лоб покрылся испариной. Кажется, сейчас ее будут опять убивать. Господи, как уже надоело! А может-ка-а-ак выпрыгнуть? Ка-а-ак начать кидаться посудой? Или даже будильником! Соседи за стенкой мигом переполошатся. Или еще выход – стулом в окно. Нет, лучше поступить по-другому.
Осторожно, боясь скрипнуть пружинами, Серафима сползла за кровать и стала выжидать. Теперь у нее коченели не только ноги, но и вся спина и даже шея. А лоб все еще настырно потел. Шаги протопали в спальню. С легким скрипом отворилась дверь, и ноги подошли к самой кровати. А затем… Сима чуть не потеряла сознание – за кровать, где она скукожилась, сунулось чье-то лицо.
– Доченька, – шепотом позвало лицо, – у тебя с давлением все нормально? И… может, тебе анализы сдать?
Серафима чуть не сдала их тут же. Однако, увидев матушку, чуть не разревелась от обиды.
– Мама! – оскорбленно вспыхнула Серафима и попыталась гордо вылезти из укрытия. Гордо не получилось – зад зацепился за какой-то выступ, и пришлось некрасиво его выдергивать. – Мама, я не понимаю! Что за тайные ночные прогулки? Ты понимаешь, что я… я чуть не крякнулась тут за кроватью!
– Господи, Симочка! Ну и крякай, ты же у себя дома, – волновалась Сирена Романовна и с большим вниманием приглядывалась к дочери. – Деточка, я только хотела спросить… вот у тебя уже такие… странности начинаются, может быть, тебе не хватает друга?
