Галина Куликова - Правила вождения за нос
— И ты рванула туда? — Настя наморщила лоб, пытаясь осмыслить сказанное.
— Пока вы слушали оперу, я ехала на электричке. Потом автобусом и пешком. Я ждала его в саду. Когда он подъехал, вышла к крыльцу. Он удивился. Мы начали подниматься по лестнице, и он сразу же заговорил насмешливым тоном. Пытался свести все к шутке, выставить меня дурой. Я не выдержала, начала его поучать… — Василина Сергеевна судорожно сжала кулаки. — Уже поднявшись наверх, мы остановились. Вернее, я преградила ему путь в комнату, потому что хотела поскорее высказаться. В общем, я вошла в раж. Не могу… — Она закрыла лицо ладонями и опустила голову.
— Короче говоря, — безжалостно продолжал Стас, — Василина Сергеевна приставила к груди Торопцева указательный палец, как она любит это делать. И толкнула его.
Он потерял равновесие и полетел вниз.
— Но почему ты не вызвала «неотложку»? — одними губами спросила Настя.
— Потому что он сразу умер, — по-прежнему закрывая лицо ладонями, ответила старушка. — А я испугалась. Испугалась, что ты мне не простишь.
— Но ты же не специально!
— Это сейчас ты так говоришь! — воскликнула Василина Сергеевна, опустив руки и глядя на внучку повлажневшими глазами. — А тогда тебе было всего девятнадцать! Ты бы не простила меня, я знаю. Я чувствовала это.
— Но из-за тебя я думала, что насылаю проклятие на головы своих женихов! — закричала Настя и топнула ногой. — Я так страдала!
— Это была защитная реакция, правда, Василина Сергеевна? Она боялась, — объяснил Стас, — подозрений, доследования, всевозможных догадок. И придумала хороший ход — сделать из мухи слона, напомнить о фамильном проклятии, которое, как вы понимаете, нельзя осудить за непреднамеренное убийство.
— Это был несчастный случай, — вступилась за Василину Сергеевну старшая сестра. — Разве вы не понимаете?
— Но, бабушка, как же так? Вы поддерживали это заблуждение так долго… Постоянно говорили об этом. Почему?!
— Потому что ужас от содеянного не ослабевает с годами, — ответил вместо нее Стас.
— Я боялась все время, — подтвердила Василина Сергеевна.
— Но ты же меня любишь! Как ты могла допустить, чтобы я столько лет страдала?
— Когда второй твой жених исчез, тут я и подумала: это — божий промысел, — пояснила старуха, глаза которой уже высохли. Она явно не собиралась рыдать и падать ниц, чтобы вымолить прощения. — А когда третий богу душу отдал, я поняла, что это не я сама поехала в ту ночь к Юре на дачу, это меня проклятие повело.
— Так ты веришь в проклятие или нет? — растерялась Настя. — В голове не укладывается! Юра погиб у тебя на глазах, я чуть с ума не сошла, а ты…
— Тебе стало бы еще хуже, узнай ты тогда правду.
Стас некоторое время не вмешивался в их разговор, но теперь снова подал голос, обращаясь непосредственно к Пучкову и Таганову, которые так и просидели молча на диване.
— Итак, Торопцева мы вычеркиваем. Остаются Локтев и Самсонов.
— Это уже совсем другое дело! — возрадовался Пучков. — Немедленно возвращаемся в агентство и начинаем все сначала.
— Что будет со мной? — спросила Василина Сергеевна с надрывом в голосе.
— А что с вами может быть? — спросил Стас. — Молитесь, бабушка! В конце концов, это действительно был несчастный случай.
Настя подошла к Стасу и, схватив его за рукав, тихо, но настойчиво зашептала:
— Возьми меня с собой, пожалуйста! Я не хочу сейчас выяснять отношения с ними. Я должна сначала все обдумать. У меня в голове полная неразбериха. Пожалуйста, Стас! Потом мы можем поехать ночевать ко мне домой, ты будешь сам меня охранять…
Настя крепко держала его за рукав и не отпускала. В ее глазах застыла мольба. Стас колебался.
— Если ей не хочется оставаться, поедем все вместе, — пришел на выручку Пучков, который, кажется, лучше всех понимал ситуацию.
Настя мигом собралась.
— Ты не останешься? — жалобно спросила Василина Сергеевна, из-за плеча которой выглядывала испуганная старшая сестра.
— Я приеду позже. Когда все закончится.
— А они будут хорошо тебя охранять?
— Клянусь, — пробормотал Стас и легонько похлопал Василину Сергеевну по плечу. — И перестаньте казниться.
Вот увидите: теперь, когда с ваших плеч упал такой камень, вам станет легче жить.
— Наверное… — вздохнула старушка и открыла дверь.
Настя устроилась рядом со Стасом на заднем сиденье.
Ей хотелось прислониться к его плечу, чтобы почувствовать тепло его тела, но она не рискнула. Спустя какое-то время Стас сам взял ее за руку. В офисе он отвел ее в свой кабинет, усадил в кресло и поцеловал в макушку, как маленькую.
— Посидишь одна? Не станешь терзать себя понапрасну?
Настя не собиралась себя терзать. Наоборот! Она чувствовала, что череда трагических событий скоро завершится, и она обретет долгожданную свободу.
Стас возвратился к Пучкову и Таганову, которые уже вовсю обсуждали серию убийств, исключив из цепочки Торопцева.
— Кстати, Стас, — внезапно вспомнил шеф, — Вероника Матвеевна рассказала мне о мальчике-инвалиде, которого ты обнаружил. Он якобы сидел у окна и видел какое-то страшное преступление. Что это за мальчик?
— Подождите, — перебил Таганов. — А где у нас Вероника Матвеевна?
* * *— Я готов для тебя горы свернуть! А ты! Ты! Мало того, что ты раздолбала мою «Тойоту», — возмущался Фокин, разгуливая перед Вероникой Матвеевной в полосатых трусах, — так ты еще подозреваешь меня в любострастии!
Она подозревала его в том, что, отыскав наследницу Анны Ивлевой, он влюбился в нее по уши. Поэтому и носился за ней с фотоаппаратом по городу. Вероника Матвеевна смотрела на него немигающим взглядом, как кошка на клетку с канарейкой.
— Правду, — потребовала она, когда Фокин совсем уж разошелся и даже топнул по паркету ногой в синем носке.
— Я всегда говорю правду! — рассвирепел он. — Да, я действительно разыскивал потомков Анны Ивлевой. И у меня даже была навязчивая идея породниться с кем-нибудь из них.
— Ты замыслил жениться на Анастасии Шороховой?!
— Упаси бог! Я замыслил познакомить ее с моим сыном. В конце концов он всего на год младше ее.
— А сам что же? — съехидничала Вероника Матвеевна. — Ты ведь у нас в самом соку! По пожарным лестницам взбираешься, как вошь по бороде!
— Что ты хочешь услышать? Что я не влюблен в Настю Шорохову? Так я не влюблен. Мне просто хотелось поиграться. Знаешь, есть у меня такая слабость — наблюдать за людьми, сводить их вместе, иногда даже сталкивать. Каюсь. Мне взбрело Степку женить на Анастасии. Ну, дурь нашла. Я подстроил все так, что они попали в одну компанию…
— Так-так, и что же случилось в компании?
Фокин хмыкнул и обескураженно развел руками.
— Случилось то, что Степка влюбился в Настину подругу и скоропалительно женился на ней.
— Экая неприятность! Ну а ты?
— А что я? Я самоустранился. Не буду же я разбивать счастье собственного сына.
— По-твоему, Света Прохорова — это счастье?
— Ну… Кому как. Кому и ты — счастье!
Вероника Матвеевна сменила гнев на милость и сдобрила эту милость головокружительно долгим поцелуем.
В агентство она попала только в два часа дня. К этому времени Пучков готов был объявить ее в общероссийский розыск. Когда она вплыла в приемную с неподражаемым выражением на лице, Стас перекрестился и сказал:
— Слава тебе, господи!
Таганов тихо засмеялся, а Пучков начал бегать по конторе и страшно ругаться. Он чихвостил свою помощницу на все лады, называл ее безответственной, недальновидной и даже безнравственной.
— Это возмутительно, — говорил он, — пугать своих коллег в тот момент, когда вокруг не продохнуть от трупов и неизвестно, кого убьют следующим! Исчезать бог знает куда, бог знает на сколько и бог знает с кем…
— Почему бог знает с кем? — не согласился Таганов. — Я знаю. С Фокиным.
Вероника Матвеевна сжалась на своем стуле в маленький комочек.
— Ах, вот оно что! — возопил Пучков. — С Фокиным! — Тут тон его сделался совершенно другим, и он по-деловому спросил:
— По крайней мере, вам удалось узнать что-нибудь полезное?
— Удалось, — уверенно кивнула Вероника Матвеевна и распрямилась. — Фокина вовсе не интересует мальчик-инвалид, который что-то такое видел. Он ни разочка не спросил про него.
— Что за чертов мальчик? — снова разозлился Пучков, поворачиваясь к Стасу. — Сам объяснишь или подеремся?
— Ну… У меня есть двоюродная сестра, у нее сынишка с детства в инвалидном кресле. Я как-то к ней зашел, она жаловалась: Сережа вечно сидит у окна, наблюдает за тем, что происходит снаружи, не хочет, чтобы я вывозила его на улицу. Вот тогда мне пришла в голову мысль изобрести свидетеля, на которого убийца клюнет, как на приманку.
— То есть мальчик-инвалид есть, но он ничего не видел? — уточнил Пучков.
— Вот именно.
— Я так и думал.
