Дарья Донцова - Хищный аленький цветочек
– Брат старше тебя? – для поддержания разговора поинтересовалась я. – Читала недавно в каком-то журнале интервью с Еленой Львовной, журналистка писала, что у Козиной есть дочь, про сына ни слова не сообщила.
– Федя младше меня на сто дней, хотя это, наверное, не считается, – улыбнулась Рори.
– Как такое может быть? – удивилась я. – Беременность длится девять месяцев.
– Мама усыновила Федю, – пояснила девушка. – Неофициально, бумаг не оформляли. Это запутанная история, непростая, горькая. Хочешь, расскажу?
Я кивнула.
– Тогда пошли в мою комнату, – предложила Аврора.
* * *
Спальня дочки Елены Львовны располагалась в самом конце коридора, за просторной кухней. Помещение оказалось маленьким, в нем с трудом поместились узкая кровать, тумбочка, небольшой столик, встроенный шкаф и парочка кресел.
– Тесно у тебя, – пробормотала я, садясь в кресло.
– Не люблю простора, душа радуется каморкам. Хотелось бы, чтобы еще и потолок пониже был, – пояснила Рори. – До десяти лет жила у бабушки, Фаины Андреевны, в городке Конино, это недалеко от Москвы, в Калужской области. В ее домике взрослые головой за люстру задевали и восклицали: «Избушка для гномиков!» А я была там беспредельно счастлива. Когда меня в Москву везли, рыдала. Очень хотела в столицу, мечтала жить с мамочкой, а заливалась слезами. И сейчас часто плачу. У меня подруг нет, посоветоваться не с кем. Думаю, может, надо как-то по-другому себя вести? Например, объяснить маме, что художник из меня как из баяна самолет?
Я мечтала стать хирургом, но она даже слушать о медвузе не пожелала. Может, ты подскажешь, как мне быть? Нервы совсем сдают, наговорила сейчас всем глупостей. Сама не понимаю, как это получилось.
– Если объяснишь проблему, попробую тебе помочь, – осторожно сказала я. – Правда, не знаю, получится ли.
– Попытаюсь изложить все складно, – пообещала Аврора.
Детство маленькой Рори прошло под присмотром бабушки. Мама приезжала в провинциальный городок редко, но каждый ее визит превращался в праздник. Алена притаскивала подарки, привозила дорогие продукты, каких никогда не покупала экономная старушка. Нет-нет, Фаина Андреевна не жадничала, просто считала, что сыр, колбаса, конфеты – неправильная еда.
– Чем проще кушанье, тем оно полезнее, – внушала она внучке. – От гастрономии один вред.
Фаина Андреевна была строгим воспитателем, Авроре спуску не давала. Будильник у девочки в комнате, невзирая на выходные, каникулы, праздники, всегда срабатывал в шесть. Малышке предписывалось сразу вскочить и бежать в сени, где уже стояла бабушка с ведром ледяной воды. В любую погоду – в дождь, в снег, в холод, в темноте, при солнце – Фаина Андреевна выводила голенькую внучку во двор и выливала на нее воду. Потом Рори следовало надеть спортивный костюм и пробежать до магазина и назад. На завтрак подавалась овсянка на воде, на обед овощной суп, на ужин гречка, творог, иногда рыба. Мясо не ели вообще, яйца бабуля считала отравой, мучное, сладкое и жирное в доме не появлялось. Спала Аврора даже в двадцатиградусный мороз при распахнутом окне под байковым одеяльцем и на матрасике чуть мягче доски.
А вот когда приезжала мамочка, заведенный порядок нарушался.
– Давай захлопнем рамы, – просила Алена. – Очень хорошо, когда человек закаляется, но не надо перегибать палку.
А еще мама жарила на завтрак потрясающе вкусную яичницу на сале, добавляя в нее помидоры, лук, красиво выкладывала ее на тарелку. Потом мазала кусок мягкого белого батона свежим сливочным маслом, подавала восхитительную еду Авроре и внушала Фаине Андреевне:
– Диета придумана не для детсадовцев. Организм девочки идет в рост, ему необходим полный набор белков, жиров, углеводов, витаминов, микроэлементов. Нельзя переедать, увлекаться сладким, газировкой, но раз в неделю ребенка надо баловать конфетами или пирожным. У Авроры пока нет, как у тебя, повышенного холестерина и камней в желчном пузыре. Ты очень строга к ребенку.
– С возрастом поймешь: детей надо любить, а баловать нельзя, – спокойно отвечала родительница. – Если не нравятся мои методы, забирай дочку к себе, я не стану возражать.
Мама, услышав последние слова, сразу замолкала.
Мучилась ли Аврора от строгого режима? Нет. Девочка не знала иной жизни и любила бабушку. Только когда Рори исполнилось пять, Елена Львовна увезла дочку в Москву. Сбылась мечта малышки, которая каждый вечер, ложась в кровать, шептала: «Бабуля самая лучшая, но мне хочется жить с мамочкой».
Глава 25
В большом городе все было по-другому. Обливаться из ведра девочку не заставляли, есть строго по часам тоже, еду из холодильника можно было брать в любое время, и спать разрешалось до полудня. Обязанности няни Елена Львовна велела исполнять своей домработнице Тамаре, а у той элементарно не хватало времени на ребенка. Поэтому она совала воспитаннице в руки газету и велела:
– Иди, учись читать, скоро в школу пойдешь.
Буквы никто Рори не показал, и она никак не могла понять: что такое читать? Потом Тамара уволилась, Рори сдали в садик, где она незамедлительно начала болеть всем, чем только можно: простудой, ветрянкой, свинкой… Девочку регулярно обсыпало красными пятнами, у нее начинались боли в желудке, понос, запор. Организм, приученный с пеленок к определенному образу жизни, не хотел менять привычек, но никому из взрослых не пришло в голову выплескивать на Рори ледяную воду, укладывать ее спать на доску, открывать на ночь окно и пичкать овсянкой.
Малышку лечили уколами, таблетками, сажали на разные диеты. Ей вроде делалось легче, но, как только ограничения в пище снимались, болячки возвращались. Аврора понимала, что мама из-за нее расстраивается, и тихо плакала по ночам. Ей хотелось стать здоровой и красивой, такой, как Верочка, дочь Любови Сергеевны, лучшей подруги Алены. Когда Рори пошла в первый класс, дня не проходило, чтобы мама не ставила Веру ей в пример. Разглядывая дневник дочки, полный двоек и замечаний, старшая Козина восклицала:
– Я училась на одни пятерки, почему ты не успеваешь? За что получила кол по арифметике? Неужели тебе дают решать сложные задачки? Вот Вера круглая отличница. Ее любят и учителя, и дети. Люба на родительских собраниях с гордо поднятой головой сидит, прямо цветет от похвал, которые Верочке раздают. А я позади всех, на последней парте прячусь, от стыда сгораю. Да у тебя даже по физкультуре два! Встань в угол и подумай о своем поведении.
Аврора отправлялась в угол и, давясь слезами, пыталась понять, как стать похожей на Веру, с которой, как на грех, училась в одном классе. Но время шло, а Рори никак не могла обрадовать маму. Верочка росла хорошенькой стройной девочкой, прекрасно училась, занималась в самодеятельном театре, писала стихи, все вокруг говорили о ней: какой многогранно одаренный ребенок, да еще и красавица с чудесным характером. Аврора же к девяти годам стала толстушкой с прыщавым личиком, на ней плохо сидела одежда, и никаких способностей у младшей Козиной не было. Из музыкальной школы Рори выгнали за полнейшее отсутствие слуха, из танцевальной студии тоже. И друзей у нее не было, никто не хотел общаться с угрюмой девочкой.
Любовь Сергеевна часто прибегала к подруге на огонек, и тогда Аврора, перехватывая мамин взгляд, направленный на Верочку, понимала: вот о какой дочери мечтает Елена Львовна…
Девушка на секунду прервала рассказ и грустно улыбнулась.
– Понимаешь, для мамы главное, чтобы человек был талантлив. Если ты выделяешься из общей массы, она в тебя влюбляется и оказывает всяческую поддержку, моральную и материальную. Обычных же людей считает неинтересными. При этом для нее существует четкая шкала одаренности. Одни таланты талантливее других. Извини за тавтологию, но иначе не скажешь. Ясно?
– Не очень, – призналась я.
Аврора обхватила плечи руками.
– На самом деле все просто. Главный, самый прекрасный дар – умение писать картины. Мама преклоняется перед художниками. Если находит интересного живописца, сделает все, чтобы вытащить его из мрака неизвестности. Художников, которым она помогла, много, но все, раскрутившись за ее счет, начинали зажигать звезду. Кое-кто открыто заявлял: «Я гений, а ты всего лишь галерейщица. Выставочных площадок много, скажи спасибо, что я работаю с тобой, не ушел к конкурентам».
– Не слишком красиво, – поморщилась я.
Рори сгорбилась.
– Люди быстро забывали, кто их на вершину вытащил, начинали считать себя современными Леонардо да Винчи, хотели отстричь у мамы побольше денег. Все просто и… гадко. Мамочка, поняв, что ее любимец мерзавец, расстраивается, но быстро утешается, потому что находит себе нового фаворита. К нашему дому всегда прибивается разный люд, которому требуется покровительство Козиной. Как они влезают к ней в душу? Я уже объяснила: нужно продемонстрировать талант живописца, а если нет к этому призвания, найди у себя другой дар – и непременно горячую любовь к живописи.
