Дарья Донцова - Укротитель Медузы горгоны
Посетитель, услышав последние слова, аж рот раскрыл.
– Роза, ты опять врешь!
А та в ответ:
– Давай разберемся, кто из нас записной враль! Я принесла то, что сделает тебя знаменитым. Взамен попросила лишь одно: роль Дездемоны. Ты согласился. А теперь приходишь и говоришь, что я стара. Я? Старая? Вот как ты, Обоймов, меня отблагодарил за хлопоты!
– Дорогая, – неожиданно сбавил тон собеседник, – ты же продала мне материал. За деньги.
– Так и мне он не бесплатно достался! – взвилась актриса. – И что, меня теперь вон? Попробуй только! Живо докажу, что ты решил чужим талантом воспользоваться. Я всем список покажу, там имена тех, с кем Альберт «Отелло» репетировал. Я их всех найду, это легко сделать, и они подтвердят…
– Милая, – заворковал мужик, – почему же ты раньше про списочек не сообщила?
– Не хотела, – огрызнулась Глаголева.
– Ты представляешь, что можно сделать? – завопил «воздушный шарик». – Собрать их снова! Ладно, ты Дездемона, но остальные-то – они… О, господи! Розочка, дай мне контакты, а? Умоляю! Хочешь, на колени встану? Ну подумай, с кем тебе лучше играть? Со старыми пердунами, тупыми, бесталанными объедками или с теми, кого сам Берти воспитал? Кстати, не знаешь, почему ему не удалось «Отелло» до премьеры довести?
– Инсульт разбил, – пояснила Роза.
– Меня сейчас тоже удар хватит, – вздохнул «шарик». – Пойдем в квартиру, поговорим спокойно. Ты знаешь, как я тебя ценю, ты лучшая актриса своего поколения. Звезда. Ну, давай, солнышко…
Они удалились с площадки, дверь захлопнулась. Наташа перевела дух и занялась своими делами.
Через полчаса Глаголева позвонила в дверь соседки, попросила:
– Тата, сбегай в аптеку, купи капель успокоительных.
А та ей свои принесла. Видит, совсем актриса плохая – губы синие, руки трясутся. Стала ее расспрашивать, но ничего не узнала. Розалия лишь сказала:
– Переволновалась сильно, нервы сдавать стали.
На следующий день Наташа пришла за банкой огурцов и увидела на нижней полке под одним из баллонов прямоугольный пакет. Ее разобрало любопытство, и она не удержалась, спросила у хозяйки:
– Что за сверток в холодном шкафчике спрятан?
Глаголева в ответ:
– Записываю перед сном всякие интересные мысли, о ролях думаю. Всегда книжечку у кровати на тумбочке держала, а тут в голову взбрело – вдруг ее украдут? Ну и убрала ее в укромное местечко…
Рассказчица оперлась локтями о стол.
– Старый, что малый. Я Розе и говорю: «Вы компьютером владеете, не в пример многим людям своего поколения ловко с электроникой управляетесь, айпад имеете, игрушками забавляетесь, а ценную для вас вещь в консервы, как неграмотная деревенщина, спрятали. Сохраните их лучше на жестком диске». А она мне возразила: «Тата, компьютер хорошая вещь, но его можно взломать, подобрать пароль. Бумага намного надежнее». Я ей тогда посоветовала: «Ну хоть уберите блокнот куда подальше». И, похоже, она меня послушалась. Уж куда переложила, не знаю, но сейчас его там нет. По-моему, опасалась Роза как раз того мужика, от него свои записи заныкала. Знаете, как ей плохо после его ухода было? Я прям испугалась, когда ей дверь в тот день открыла. Еле-еле говорила, впору «Скорую» вызывать. Думала, с ней инсульт приключился. Небось опять тот «шарик» на нее налетел. Вы можете узнать, кто он такой? Я готова его опознать. Он должен ответить за то, что Глаголеву до больницы довел.
Я молча слушала Наташу.
В фирме «Бак» работает Ирина Малевина, приятная добрая женщина лет сорока, но с ней никто не дружит. Почему? Ира патологическая болтунья. Сначала у нее начинает работать язык, а уж потом включается мозг. Впрочем, последнее происходит не всегда. Поговорите вы, допустим, с Малевиной о своих домашних проблемах, а та потом скажет абсолютно посторонней женщине, покупательнице, пришедшей за губной помадой:
– Берите, берите, вам розовый к лицу, мужу понравится. Ой, как трудно мужикам угодить, вечно всем недовольны. Вот моя подруга…
И во всеуслышание озвучит вашу ситуацию, растреплет ее человеку, которого впервые увидела. Думаете, Ира злостная сплетница? Вовсе нет. Она ничего от себя не прибавит, честно передаст ваши слова без вымышленных подробностей. Зачем она так поступает? Малевина просто не способна держать язык на привязи. И искренне не понимает, что плохого сделала.
Похоже, Наташа родная сестра Ирины. Сейчас она абсолютно спокойно выкладывала мне, совсем незнакомой девушке, все, что знает о Розалии. Беда, если в твоем окружении есть патологическая болтунья! Зато она честно отвечает на мои вопросы. И вообще-то мне сейчас ее откровенность на руку.
– Вы давно в последний раз заглядывали под подоконник? – поинтересовалась я.
Наташа сложила руки на груди.
– Больше месяца прошло с того дня, когда мы про те записки беседовали. Потом муж в командировку подался, я запасы не трогала. Супруг свежие овощи ни летом, ни зимой не ест, подавай ему маринованные или соленые. Упорный такой! Сколько ни объясняла, что хоть в теплое время надо есть то, что на огороде выросло, свежим, иначе можно испортить желудок, не действуют на мужика разумные слова.
– А не знаете, куда подевался чайный гриб Розалии Марковны? – перебила я Наташу.
– У нее его не было, – удивилась соседка. – А если бы был, так помер бы. Глаголева себя-то покормить забывает, ест всякую гадость замороженную, либо с работы коробки принесет, у вас там кто-то обедами торгует. За чайным грибом ухаживать надо, мыть его, расслаивать, регулярно заваркой поить, но эта морока не для Розы. Актриса, как ребенок, увлечется чем-нибудь на десять минут, потом забывает. Вот мой старший, Вовка, упрашивал отца купить ему хомячка. Ныл, ныл, в конце концов муж согласился, но строго сказал: «Живое существо требует заботы, его кормить нужно, играть с ним, клетку чистить». Сын клятвенно пообещал следить за животным. И неделю старательно насыпал корм, мыл домик. А потом забыл о питомце. Теперь я за Хомой ухаживаю. Роза – точь-в-точь наш Вовчик.
– У нее нет никакой живности, – улыбнулась я.
– И слава богу, – вздохнула Наташа, – не то бы быстро все на тот свет уехали. А так лишь цветок загнулся. Месяц назад я Глаголеву в подъезде встретила, смотрю, несет горшок с азалией. Я у нее спросила: «Поклонники подарили?» Актриса в ответ: «Нет, увидела в супермаркете, очень понравился, подумала, он украсит интерьер в спальне». Сейчас я зашла за банкой и, как обычно, по комнатам пробежалась. Я всегда, когда к Розе в ее отсутствие заглядываю, по всей квартире посуду и мусор собираю: чашки, тарелки, ложки, огрызки, объедки. Розалия Марковна гениальная актриса, но в быту беспомощный младенец. Вечером ляжет в кровать, слопает пиццу, чаем запьет, утром на репетицию убежит, а остатки ужина на тумбочке оставит. Съест банан, кожуру в прихожей у зеркала бросит. Я зайду и все выброшу-помою. Жалко мне Розу, она хороший человек, только неприкаянный. Короче говоря, сегодня в спальне я цветка не нашла, значит, уже умер и выброшен. Вообще не понимаю, зачем она азалию купила? Глаголева цветы в горшках не любит, а кустик же денег стоил, и у нее в последнее время большие материальные трудности. Один раз она у нас в долг попросила крупную сумму. Прямо умоляла, обещала через месяц отдать. Мой мужик сначала уперся, нет, мол, и все. Но я его уговорила. Так Николай потом каждый вечер дудел: «Ну и чего? Не вернет нам соседка деньги». Однако Розалия Марковна не подвела, через неделю после того разговора с «воздушным шариком» полностью с нами расплатилась. Она честный человек, это даже Колька признал. Но с «бабками» у нее туго. С декабря прошлого года актриса у меня ничего, даже по оптовой цене, не брала, я ей вещи дарила – на Новый год, на день рождения, на Восьмое марта, на Пасху. Знаю, Глаголевой обновки необходимы, поэтому постоянно ей то шаль, то платок притаскиваю.
У меня от бесконечной трескотни Натальи заломило в висках. Оставалось только пожалеть членов семьи неуемной болтуньи, такая жена и мать хуже перфоратора у соседа за стеной. А Наташа, совершенно не подозревавшая о мыслях слушательницы, молола языком дальше. И в конце концов сообразила, что нужно Глаголевой помочь.
– Можете сказать адрес больницы, где Роза лежит? Куриный бульончик сварю и отвезу ей.
Я обрадовалась возможности завершить затянувшуюся беседу, рассказала, как проехать к клинике, и вышла на улицу в задумчивости. Зачем Петр соврал мне про чайный гриб? Похоже, он не успел быстро подыскать ответ на мой вопрос, по какой причине он роется в шкафчике под окном, вот и брякнул первое, что пришло в голову.
– Эй, ты не заболела? – спросил Базиль, выруливая на проспект.
– Нет, – коротко ответила я и снова уставилась в боковое окно.
Иратов очень не хотел, чтобы я ехала с ним на квартиру к Глаголевой. Он всячески отговаривал меня, уверял, что сам прекрасно справится с задачей, но я настояла на своем, решив, что складывать все необходимое для длительного пребывания в больнице лучше женщине. Розалии было бы неприятно узнать про то, что в ее белье рылся посторонний мужчина. Впрочем, мысль о малознакомой визажистке, которая трогала ее лифчики и трусики, тоже не доставит актрисе большой радости. Но на месте Глаголевой я предпочла бы меня.
