Дарья Донцова - Канкан на поминках
– Хорошо, – кивнула я и превратилась в слух.
Глава 18
Лидочка Салтыкова пришла в родильный дом одна. Именно пришла, а не приехала. И хотя отсутствие родственников или каких-нибудь провожатых удивляло, отказать в помощи беременной не могли. У девушки на руках были оформленная по всем правилам обменная карта с результатами анализов и направление, украшенное печатями. Потому Лиду препроводили сначала в предродовую палату, а затем отвели рожать. Рано утром, около восьми часов, 29 сентября на свет явился мальчик, отличный, здоровый, крупный, словом, не ребенок, а коробка конфет. Зинаида Самуиловна была просто счастлива, когда акушерка отдала ей мальчика на обработку. Мало того что он был патологически здоров, так к тому же еще и первый не «учебный» ребенок педиатра, ее настоящий младенец… Самуил Михайлович Шнеерзон, глядя, как новоиспеченная докторица старательно закапывает в глаза новорожденного специальную смесь, слегка улыбнулся и сказал:
– Отлично понимаю вас, коллега, здоровый ребенок всегда в радость.
Зинаида Самуиловна до сих пор краснеет от каждого пустяка, а в тот раз просто зарделась. Ее впервые назвали «коллегой», до сих пор она была студенткой.
– Сейчас мы его покажем мамочке, – прощебетала Зиночка, ожидая от лежащей на столе роженицы бурного восторга.
Но дама, вернее молоденькая девушка, нервно бросила:
– Нет, не надо, не хочу, и вообще, я отказываюсь от ребенка.
Зинуля чуть не уронила спеленутого по всей науке замечательного мальчика. Но Самуил Михайлович легонько похлопал молоденькую докторицу по плечу:
– Такое случается, просто шок от родов, нечто вроде реактивного психоза. Вот увидите, завтра она будет осыпать его поцелуями. Хотя, конечно, бывают женщины-отказницы, но эта не из таких. – Шнеерзон перелистал карточку и удовлетворенно повторил: – Нет, не из таких, она замужем, работает певицей… Вызовем к ней психиатра.
Но и на следующий день Салтыкова была неумолима.
– Ребенок мне не нужен, отдаю его государству.
Лидию упрашивали главврач, Шнеерзон, психиатр, Зиночка и старухи-акушерки. Салтыкова стояла на своем – нет, и точка!
Тогда расстроенный Самуил Михайлович вызвал ее мужа, Андрея Салтыкова.
– Вы знаете, что ваша жена хочет отказаться от ребенка?
– Да, – просто ответил мужчина, – мальчик нам не нужен!
Самуил Михайлович слегка растерялся:
– Но в чем причина? У вас семья, ребенок…
– Тут несколько соображений, – спокойно пояснил Андрей, – по Лидиной линии регулярно рождаются больные дети – гемофилики. Знаете про такую болезнь?
– Естественно, – кивнул Шнеерзон, – патология королевских особ, никогда не встречающаяся у женщин, матери лишь переносят дефектный ген, а болеют рожденные от них сыновья. Несвертываемость крови, мальчик может скончаться, разбив коленку…
– Именно, – кивнул Андрей, – а еще постоянная температура, боли в суставах, ломкость костей, словом, такой ребенок – тяжелый инвалид. У Лидии брат такой, полный кошмар, вся жизнь в доме подчинена только ему.
– Но отчего вы решили, что ваш сын гемофилик? – изумился Самуил Михайлович. – Пока это здоровый…
– Именно пока, – бурчал Андрей, – брат Лидиной матери заболел в четырнадцать лет.
– Пубертатный возраст способствует развитию заболеваний, – пробормотал Шнеерзон, – такое, конечно, случается, но редко, поверьте моему пятидесятилетнему опыту, ваш сын…
– Вот что, доктор, – перебил Андрей, – мальчик нам не нужен. Помогать нам некому, особых денег нет, Лидка поет в ресторанах, я гроши приношу. А с инвалидом придется жене дома сидеть, с голода подохнешь!
– Но он здоров!
– Пока! Дорастим до четырнадцати лет и – пожалуйте, инвалид на руках.
– Но…
– Разговор окончен.
– Но зачем она рожала, почему не сделала аборт?
Андрей хмыкнул:
– Я детей люблю и хочу их иметь, но только девочек.
– Женщина – носительница дефектного гена!
– Плевать, сама-то здорова! Инвалид мне не нужен!
Шнеерзон смотрел на Салтыкова во все глаза, Андрей спокойно пояснил:
– У Лидии в животе могла быть дочь? Ну зачем же аборт делать?!
В шестидесятом году на вооружении медиков еще не было аппарата для ультразвукового исследования, и пол ребенка акушер узнавал только после появления младенца на свет.
– Значит, всем все понятно? – спросил Салтыков и, не дожидаясь ответа, вышел.
– … – рявкнул всегда корректный и подчеркнуто вежливый Шнеерзон. – Извините, Зиночка, по-другому не сказать.
– Разделяю ваше мнение, – прошептала педиатр, – ребенок ведь здоров.
– Ну, насчет подросткового возраста этот мерзавец прав, – вздохнул Самуил Михайлович, – хотя гемофилию, как правило, видно сразу, но описаны случаи, когда она поднимает голову в пубертат. Обязательно четко укажите в карточке мальчика причину отказа. Так и запишите: семейная гемофилия.
Зиночка выполнила указание начальника, но первого «своего» малыша никак не могла забыть, мальчик просто стоял перед глазами. Однажды Зиночка под каким-то предлогом напросилась в дом малютки номер 148, куда поступали отказные дети из их клиники. Очень уж ей хотелось узнать, что с мальчиком.
Директриса обрадовала доктора. Младенца взяла семейная пара. Приемных родителей предупредили об угрозе заболевания, но те отмахнулись:
– Чему быть, того не миновать, – и забрали мальчика. Будущая его мать очень плакала, у нее несколько месяцев назад умер малыш.
Зинаида Самуиловна успокоилась и начала уже забывать эту историю, но она неожиданно получила продолжение.
Заступая на очередное дежурство и просматривая карточки поступивших ночью будущих мамаш, педиатр похолодела. «Лидия Салтыкова» – стояло на одной.
Зина ринулась в родовую и успела как раз вовремя. Лида только что произвела на свет отличного, красивого, здорового младенца… девочку.
На следующий день Зинаида Самуиловна поднялась в палату и села на кровать к Салтыковой. Та умилялась, глядя, как новорожденная «обедает».
– Неужели не жаль сына? – тихо спросила педиатр. – Вдруг его бьют, морят голодом, а?
У Лидии в лице что-то дрогнуло, но она стойко выдержала удар.
– Надеюсь, ребенку хорошо, – спокойно отрезала она, – в нашем государстве сироту не обидят, а если вы будете продолжать нервировать меня, я напишу жалобу в Минздрав!
Зинаида ушла и с тех пор старательно гнала прочь любые мысли о мальчике. В отличие от Лидии педиатр хорошо знала, что в детских домах часто творится тихий ужас, а приемные родители тоже бывают разные.
Представьте теперь удивление Зинаиды Самуиловны, когда спустя несколько лет она, придя в гости к одной из своих знакомых, наткнулась на Лидию Салтыкову, явившуюся туда же. Возле Лидии было три девочки. Неожиданно доктора разобрала злость, дождавшись, пока гости, закусив, разбрелись по квартире, она подошла к Лиде, курившей на лестнице, и ехидно осведомилась:
– Не помните меня?
Лидия спокойно улыбнулась:
– Извините, но за день я столько людей встречаю.
– По-прежнему поешь в ресторане?
– Давно уже нет, – продолжала как ни в чем не бывало Лида, – теперь выступаю с концертами.
– Значит, пробилась?
– Можно сказать, что да, – ответила Салтыкова.
Она выглядела прекрасно, лет на двадцать пять, не больше… От нее чудесно пахло незнакомым, горьким ароматом, косметика была безупречна, одежда явно приобретена за границей, а над волосами поработала не тетя Нюра из ближайшей парикмахерской… Внезапно Зинаиде Самуиловне стало жарко, и она прошептала:
– Сколько же мальчиков ты сдала государству, пока родила троих девочек?
В глазах Лиды заплескалось нечто, похожее на страх.
– Это вы?
– Я, – кивнула Зинаида Самуиловна.
– Девочки не мои, – тихо ответила Лида.
Зинаида вздернула брови.
– Да ну?
– Вера моя, – поправилась Репнина, – вы тогда ко мне в больнице в палату приходили, когда она на свет появилась, а Галя и Тоня – неродные, но так получилось, что живут со мной.
– А-а, – протянула Зинаида Самуиловна, – ясненько теперь, значит, с тем мужиком, ну, которому больной ребенок не был нужен, ты развелась?
Лида молча кивнула.
– Правильно, – одобрила доктор, – неприятный тип!
Неожиданно Лидочка ухватила ледяными пальцами руку Зинаиды Самуиловны:
– Господи, это все он, Андрей, я не хотела оставлять мальчика, а он настаивал, требовал, говорил: «Брошу, если домой принесешь!»
– Нормальная женщина решит эту ситуацию в пользу ребенка, – жестоко заметила Зинаида.
– Боже, ну какая я тогда была женщина, – воскликнула Лида, – сама ребенок запуганный да еще любила Андрея до умопомрачения, вот и пошла у него на поводу… Да если хотите знать, все время сейчас мучаюсь, что с ним, как живет, ест ли досыта. – Она махнула рукой, потом то ли закашлялась, то ли заплакала.
