Анастасия Монастырская - Робинзон по пятницам
— Между прочим, тайна банковского вклада должна строго охраняться, — терять мне уже было нечего.
— Конечно, конечно, — благодушно улыбнулся Федоров. — Если только речь не идет об особе, подозреваемой в двух убийствах. Кстати, хотел бы вам напомнить, что не так давно вы давали подписку о невыезде.
— Давала, ну и что? Мы, по-моему, находимся не на границе с Россией, а в моей комнате, куда, кстати, я вас не приглашала. Это раз. Теперь о деньгах. Насколько я понимаю, детального отчета я вам давать не обязана, поскольку вы здесь находитесь как частное лицо…
— Позвольте…
— Не позволю! Хотите обыскивать? Обыскивайте! Только сначала покажите ордер и пригласите понятых. Насколько я понимаю, ордера у вас нет. Да и понятых пока не предвидится. Тогда какие проблемы? На часах половина восьмого вечера. Нормальные люди давно дома сидят, телевизор смотрят. Вы же проникли на частную территорию, причем с абсолютно не понятной мне целью. Что? Вас пригласили мои родственники? Как нанятого частного консультанта? Очень интересно. Заметьте, консультанта, нанятого за мои деньги. Вы, правда, свой гонорар до сих пор не взяли, но это уже мелочи. В любом случае милости прошу в гостиную. К своим подопечным. Здесь вы не имеете права находиться. И уж тем более интересоваться, источниками моих доходов. По какому, собственно праву? Налоги я плачу исправно, так что со стороны налоговой инспекции ко мне нет никаких претензий, — я остановилась, чтобы перевести дух, мельком взглянув на Федорова. Клянусь, смотрел он на меня с восхищением. Как ни странно, именно это и придало мне силы продолжить:
— Давайте остановимся на том, что это мои деньги, а уж откуда я их взяла — не вашего ума дело. Всю ночь печатала на цветном ксероксе. Понятно?
— Зачем?
Этим вопросом Федоров меня достал окончательно.
— Крокодила я ими кормлю, понятно? Чтобы не терял своей природной зелени. В домашних условиях крокодилы быстро выцветают. Специалисты рекомендуют время от времени давать им различные пищевые добавки. Целлюлозу с красителями. Вот я по ночам и печатаю зелень для Геночки. — Я вдруг почувствовала дикую усталость. Когда же они, наконец, оставят меня в покое?
— Федор Федорович, раз мы с вами все выяснили, прошу вас удалиться. Как вы совершенно правильно заметили, мне необходимо умыться и переодеться.
— Хорошо, Стефания Андреевна, — в тон заметил он. — Умывайтесь, переодевайтесь. Я буду ждать вас в гостиной. Только большая просьба — не стоит путешествовать с этим симпатичным саквояжиком. Все-таки подписка — дело серьезное. Договорились?
В ответ последовала саблезубая улыбка. Он шутовски поклонился и вышел. Я рванула в ванную. М-да, ну и рожа у тебя Шарапов! Удивительно, как он еще с тобой вообще разговаривал. На его месте любой мужчина давно бы ретировался из этого сумасшедшего дома и никогда бы сюда не возвращался.
Через полчаса я все-таки почтила присутствовавших в гостиной своим вниманием. Тридцать минут пошли на пользу: едва заметный макияж, легкое подобие прически, новый джемпер и джинсы и абсолютно невинный взгляд. Эдакая пай-девочка накануне выпускных экзаменов. Найденный ежедневник был надежно укрыт среди других ежедневников, которых за последние годы у меня собралось немало. Так что если в ближайшем будущем мне и грозит обыск, то товарищам во главе с Федоровым придется изрядно попотеть.
В гостиной царила идиллия. Тетка нежно почесывала шишковатую голову Гены, удобно устроившегося на пуфике. Фима охранял теткины ноги, поскольку время от времени крокодил на них как-то уж очень плотоядно посматривал. Ольга пыталась прижаться к крепкому плечу Федорова, однако плечо так и норовило отодвинуться куда-нибудь подальше. Клара разгадывала эротический кроссворд, дед изучал прейскурант на мобильные телефоны. Младшее поколение Сидоровых, повизгивая от восторга, смотрела познавательную передачу "Охотник за крокодилами". Что ж, весьма актуально, учитывая недавние события. Я не заметила, как сама увлеклась.
На экране несколько дюжих австралийских мужиков тащили к большой отвратительной луже массивное бревно, завернутое в брезент. У самой кромки сомнительного водоема, естествоиспытатели бросили бревно в грязь и уселись на него передохнуть. Выпили. Покурили. Поговорили, что называется, за жизнь. Через минуту ведущий, он же — охотник за крокодилами, скомандовал:
— На счет три снимаем брезент и отпрыгиваем. Раз! Два! Три!
Под брезентом оказался огромный аллигатор. Он лениво лежал в глине, растопырив серовато-зеленые лапы, и явно никуда не торопился. Прошло еще полторы минуты. Ведущий осторожно подкрался к хищнику и пнул его несколько раз:
— Плыви, малыш! Наслаждайся свободой! Теперь это твоя родина.
Особого восторга малыш не проявил, но все же покорно вошел в мутную воду и медленно поплыл на середину лужи. А что еще остается, если на берегу тебя поджидают несколько человек, вооруженных до зубов?! Спасать собственные зубы и шкуру!
Ведущий повернулся к зрителям и радостно отрапортовал:
— Все у нас замечательно: быстро поймали аллигатора, быстро его привезли, быстро выпустили. Теперь нам остается только одно: сказать "Здорово!".
— Совсем, как у нас, — флегматично заметил Фима, — Быстро потеряли, быстро нашли. Теперь остается сказать "как все у нас здорово".
— Я бы так не сказал, — Федоров резко поднялся с дивана, оставив Ольгу в гордом одиночестве. — Стефания Андреевна, теперь вы готовы побеседовать со мной?
— О чем нам с вами беседовать? — я почувствовала себя давешним аллигатором. Еще немного и окажусь в камере: "Теперь это твоя родина, малыш!", но поймав ревнивый взгляд Ольги мигом переменила мнения:
— Впрочем, почему бы и нет? Может, пройдем на кухню? Там нам никто не помешает.
— Хорошая мысль, — тетка опередила следователя на пару секунд, — заодно и ужин приготовишь.
Ольга довольно хмыкнула. Зато я лишилась дара речи. Хороши родичи, нечего сказать! Эгоисты! Сначала подставили похлеще Павлика Морозова, а теперь их еще и корми! Почему-то сразу вспомнилось, что сегодня меня избрали деканом, и никто так толком и не поздравил. Обидно, да? Теперь вот Федоров начнет нервы трепать, пока я своими нежными ручками буду стряпать.
Но Федоров удивил. По-хозяйски огляделся, мигом вычислил алкогольную заначку родственников. Себе налил коньяка, мне — вина, усадив за стол. Сам засучил рукава, надел фартук и стал чистить картошку.
— Вы, наверное, устали, Стефания Андреевна, — сделикатничал он, — Столько событий за один день.
Одновременно он пододвинул ко мне ножик и овощи: дескать, нечего пялиться, словно никогда не видела мужика за приготовлением ужина. Честно? Ни разу! Вполне понятно, почему Федорову в этот момент я была готова простить все. Ну, или почти все. К овощам, по правде говоря, я так и не притронулась. Зря что ли днем такой маникюр себе сделала?!
— И все-таки откуда деньги? — я даже залюбовалась, с каким небрежным видом он задал этот вопрос.
— Экий вы меркантильный какой! — для храбрости глотнула вина и выдала таки версию произошедших событий, который бы прошла проверку на любом детекторе лжи. Почему? Да потому что она была правдивой до последней паузы.
Изложение фактов много времени не заняло. Пришла в комнату, обнаружила крокодила в чемодане с деньгами, дыру в стене. Упомянула и о том, что ранее этот чемоданчик находился в кабинете Трохименкоа, откуда, скорей всего, и был унесен. Больше ничего не знаю. По-моему, Федоров не поверил. Но это уже его проблемы. Почему, когда врешь, тебе верят больше?! Сколько живу, столько задаюсь этим вопросом.
— А зачем к Роману полезли? — Федоров уже шинковал овощи для салата.
— А как бы вы поступили на моем месте?
Он на мгновение задумался.
— Полез бы.
— Вот и я. Не сдержала любопытства.
— Нашли что-нибудь?
Его небрежная интонация не обманула. Признаться? Ни за что!
— После вашего обыска? — в ответе прозвучало и восхищение работой правоохранительных органов и признание в собственной честности.
Он торжествующе улыбнулся:
— И то верно. Мимо наших ребят и мышь не проскочит.
Ну-ну, а дырку в стене проглядели, как, впрочем, и ежедневник. Горе-сыщики! Однако эту точку зрения лучше всего держать при себе. И все-таки я не удержалась то ли вопроса, то ли утверждения:
— Федор Федорович, получается, что Романов какое-то время находился в кабине Трохименкоа после его смерти.
— А почему не до?
— Так он и отдал чемодан с деньгами незнакомому мужику! У него и зимой снега не допросишься.
— Не скажите, — хмыкнул наш временный повар, ловко накрывая на стол, — Во-первых, с чего вы взяли, что они не были между собой знакомы? А во-вторых, я не исключаю, что Романов мог шантажировать вашего декана. А деньги служили платой за молчание.
