Галина Куликова - Клубничное убийство
Вскоре в конференц‑зале кроме Клебовникова остались только Полусветов и Яковкин. Было очевидно, что эти двое на правах высшего руководства журнала рассчитывают получить эксклюзивную, не предназначенную для простых смертных информацию, поэтому уходить не торопятся.
– Коля, тебя в чем‑то подозревают? – начал разговор Полусветов. – Чего от тебя хочет милиция?
– Хочет узнать, кто убийца, – невесело отозвался Клебовников. – Не я ли часом.
– С ума они сошли? – встрял в разговор Яковкин. – Хватают нормальных людей, бандитов им ловить неохота!
– Нет, – грустно покачал головой Клебовников, – история действительно для меня малоприятная. Кого волнует, что мы были в прекрасных отношениях, даже больше – дружили?
Разговор давался ему с трудом. Но, полный благородного негодования, Яковкин не унимался:
– Пусть свидетелей ищут, следы всякие. Чего к тебе‑то цепляться?
– Дело в том, что я, похоже, был последний, кто видел Аллу живой. И это со мной она в ресторан приехала.
Повисла напряженная тишина – ни Полусветов, ни Яковкин такого явно не ожидали. Клебовников невесело усмехнулся:
– Вот видите, вы – и то задумались. Что же тогда ждать от следователя? Я для него и есть первый, и пока, как я понял, единственный подозреваемый. Только вот доказательств у него нет, а так…
Николай махнул рукой.
– Да ничего такого мы не думаем… – опомнился Полусветов. – Но согласись, это довольно неожиданно.
Он покосился на Яковкина, но тот промолчал. В голове у Полусветова мгновенно выстроился новый, весьма привлекательный для ответственного секретаря кадровый пасьянс. Смерть Белояровой, несмотря на всю трагичность ситуации, Яковкина, кажется, сильно не расстроила. В общем, неудивительно: грядущие перестановки в журнале практически стопроцентно обеспечивали ему должность заместителя. Но устранение из игры Клебовникова открывало для него такие перспективы, что от одной мысли могло дух захватить.
– В общем, мы из редакции, – продолжил рассказ Клебовников, – поехали в один японский ресторанчик. Хотелось поговорить, расслабиться. Засиделись допоздна…
– Стоп, подожди, – перебил Полусветов. – Ты что, видел, как ее убили?
– Нет, ты что? Но не оставь я ее там одну, на этой стоянке, она бы осталась жива, – закончил Клебовников бесцветным голосом.
– То есть? – поинтересовался Полусветов.
– После ужина вышли на улицу. Был снегопад, ничего не разглядеть. Мы машины свои и то едва нашли. Я думал, мы поедем вместе, друг за другом, но Алла все не трогалась с места. Я вылез из машины, подошел, смотрю – она по мобильнику разговаривает. Заметила меня и помахала рукой – езжай, мол, не жди. Я и поехал, – просто закончил он. – А рано утром мне позвонили из милиции… Вот, собственно, и все.
– А как они тебя нашли?
– Чего там искать – мы же постоянные клиенты, члены клуба. Все адреса и телефоны в клубе известны.
– И что теперь?.. – осторожно поинтересовался Полусветов.
– Теперь я под подозрением, – мрачно ответил Клебовников. – Следователь сказал, что они не будут спускать с меня глаз.
– Дели все на шестнадцать, – с напускной веселостью сказал Яковкин. – Если бы у них что‑то на тебя было, сразу же предъявили бы…
– Я‑то знаю, что ничего там и быть не может, но мне теперь это доказывать приходится.
– Доказывает пусть следователь, у нас существует презумпция невиновности, – решительно заявил Полусветов.
– У нас много чего существует, – Клебовников явно пребывал в миноре. – Только от этого не легче.
– Все, хватит мучить человека, – подвел черту Полусветов. – Ты, Коля, держись. А мы пошли работать. – Он встал, за ним нехотя поднялся Яковкин, и оба удалились, оставив Клебовникова наедине со своими мыслями.
«Позвони мне, вопрос жизни и смерти».Три смерти – один убийца?Трусы «в клубничку» и клубничная версия
Когда Майя сообщила боссу, что отправляется на свидание, он некоторое время хмуро смотрел на телеэкран, где полным ходом шел поединок на шпагах между двумя стройными белозубыми красавцами. Судя по всему, блондин должен был победить. Зло олицетворял брюнет, обладатель коварных усов, одетый во все черное.
– Даю тебе увольнительную до одиннадцати, – сказал Сильвестр. – В нашем районе, как ты знаешь, очень неспокойно в последнее время.
Он встал и отправился провожать свою помощницу, которая ради такого случая воспользовалась косметикой и достала из коробки красивые сапоги.
– Не понимаю, зачем женщины перед свиданием так тщательно подкрашивают губы? Все равно поклонник слопает помаду, чего зря продукт переводить?
– Поклоннику должно нравиться то, что он собирается поцеловать, – бросила Майя, повесив на шею красный шарф.
И тут как раз позвонили в дверь. Она открыла и просияла навстречу гостю. На пороге стоял довольно противный тип лет тридцати от роду с длинными волнистыми волосами, чего Сильвестр терпеть не мог, и продавленным подбородком, как у Тимоти Далтона. Оттого, что тип ему сразу не понравился, Сильвестр слегка переиграл с радушием.
– А! Максимилиан! – воскликнул он, разведя в стороны руки, как будто встретил старого знакомого и страшно ему обрадовался. – Моя помощница только о вас и говорит. Все Максимилиан да Максимилиан…
Заметив, что Майя остолбенела, он оборвал себя на полуслове и удивленно спросил:
– Что?
Когда Сильвестр был маленьким, родители повезли его на пикник. Собралось много народу, и еду разложили прямо на одеялах, и тетя Лариса, которая всегда очень много болтала, взяла бутерброд, на котором сидел кузнечик, сунула его в рот и разжевала. Так вот. Сейчас у Майи было точно такое же выражение лица, как тогда у тети Ларисы.
– Это Виктор, – сказала она мертвым голосом.
– Хм, – пробормотал Сильвестр. – Видно, я что‑то перепутал. Ну, извините меня. В любом случае приятно познакомиться.
Виктор хмуро кивнул и окинул хозяина квартиры неодобрительным взглядом. Отчего сразу стало ясно, что у Майи с ним будут нешуточные проблемы. Мужчины с ямочкой на подбородке ревнивы, как Отелло, и страшно неуступчивы. Раздув ноздри и не попрощавшись с шефом, Майя взяла своего очередного воздыхателя под ручку и вывела из квартиры на лестничную площадку.
Однако вечер не задался с самого начала. Едва переступив порог, она увидела, что к двери пенсионера Чепукина пришпилено объявление, призывающее выкурить хозяина из квартиры с помощью слезоточивого газа и устроить ему публичный товарищеский суд. За все прегрешения разом. Судя по количеству подписей, на суд следовало заранее бронировать места.
Поскольку Чепукин обычно не выходил из квартиры в дни мятежей и бурь, его еще ни разу не удалось призвать к ответу за содеянное. А делал он исключительно всякие гадости. Полчаса назад кошка четы Яновых по кличке Розина – упитанное и безвредное создание – из каких‑то своих кошачьих соображений написала на коврик перед чепукинской дверью. Тот застал ее на месте преступления, изловил, занес к себе на кухню и привязал к хвосту консервную банку из‑под шпротов. В тот момент, когда Майя и Виктор вышли, дверь напротив приоткрылась, из нее высунулась корявая рука и выбросила извивающуюся кошку на лестничную площадку.
Та немедленно принялась бегать кругами и при этом вопила так, будто ее резали на сотню маленьких Розин. От неожиданности Майя взвизгнула, а Виктор попытался отбросить животное ногой, потеряв в глазах Майи как минимум десяток очков, которые она начисляла каждому из своих поклонников, имея в виду их плюсы и минусы.
Заведя уши назад, громыхая банкой, Розина понеслась вниз по лестнице, а из‑за двери Чепукина донесся дребезжащий смех.
– Чепукин, я это видела! – закричала Майя, подбежав поближе и стукнув ладошкой по дерматину. Объявление качнулось, но удержалось на своем месте. – Вам это даром не пройдет!
– Так мы пойдем гулять, или ты собираешься прямо сейчас вступить в ряды защитников животных? – спросил Виктор.
Он был раздражен. Ему не понравился Сильвестр – и то, как он себя вел, и то, как хорошо он выглядел. Одно дело, если твоя девушка работает на старика, который не может сам дойти до ванной комнаты, это еще как‑то можно пережить. И совершенно другое – если она живет под одной крышей с сорокалетним холостяком. Тем более что этот холостяк выглядит совершенно здоровым.
Розина между тем прогромыхала несколько лестничных пролетов и попала прямо в руке хозяйке. Прыгнула ей на грудь и вцепилась в халат всеми четырьмя лапами, воя от ужаса. Отвязывая банку от хвоста своей любимицы, Анжелика Янова выла вместе с ней. Дуэт получился таким впечатляющим, что из квартир высыпали почти все жильцы.
Виктор силой вытащил Майю из подъезда и повел через двор, сопя от напряжения. Она подумала, что если он всерьез рассердится, увольнительная пропадет ни за что, поэтому принялась к нему подлизываться. Кое‑как ей удалось смягчить кавалера, между ними воцарился мир, и они отправились на бульвар.
