Валентина Андреева - Окно в Европу
– Протезы бы тебе зубные, – простонала Наташка, – поверх собственных зубов! Хоть лицом бы немного на лошадь смахивала. Как истинная англичанка. Просто не знаю, чем тебя изуродовать… Ладно, хватит рассиживаться. Обход уже наверняка закончился. Уж что получилось, то и получилось.
Я ощутимо занервничала:
– Наталья, давай я возьму на себя роль переломанной женщины. Тебе легче справиться с ролью врача! Ты с ними столько лет общаешься, все повадки знаешь и…
– Не мели чепуху! Для того чтобы задавать вопросы Андрею, нужна именно твоя голова. Все пройдет, как надо…
По дороге в больницу подруга уверенным голосом начала меня инструктировать:
– Запоминай!.. Да не записывай, а запоминай, говорю! Зав. отделением – Штейнберг Артур Исакович. Дурак не запомнит! Хирург-травматолог, на шее которого сидит наш Андрюша, – Штейнберг Александр Артурович. Дежурная медсестра – Левина Оля. Дальше действуем, как договорились. И не вытягивай вперед нижнюю челюсть. До лошади тебе все равно не дотянуть. У нормального врача-гинеколога не может быть такой челюсти. Окружающие могут подумать, что у тебя производственная травма – вывихнула ее в том месте, в котором проводила осмотр. Или оперировала… И я, неблагодарная пациентка, вспорхнув с гинекологического кресла, тащу тебя спасать… Блин! До боли знакомая мелодия – соло для свистка с гаишником! Откуда он тут нарисовался? И что я вообще такого сделала, чтобы таким свистом подманивать?!
Притормозив у обочины, Наташка взглянула в зеркало, примерила голливудскую улыбку и выскочила из машины. Но тут же вернулась – забыла прихватить документы. Направляясь к автоинспектору, лениво помахивающему жезлом, улыбку погасила – терпение перегорело.
Не прошло и трех минут, как она снова сидела за рулем.
– Ир, как говорится, вы будете смеяться, но ищут угнанную «Таврию». Мельчают угонщики…
2
Смеяться не хотелось. За все время пути я молчала, окончательно убитая своей тупостью. Классическое изречение «Повторение – мать учения!» было явно не для меня. Чем больше повторяла в мыслях фамилию, имя и отчество специалистов по травматологии, тем больше они превращались в нечто уродливое. Окончательно остановилась на варианте Исакберг Штейн Андрюшевич. Дальше уже ехать было некуда. Не только в мыслях. Прямо перед нами оказались ворота территории больничного комплекса. В них нас сначала не пустили. Из окна машины я наблюдала, как Наталья деловито оплачивала пропуск на въезд. Мы с машиной неторопливо поехали назад – подруга забыла поставить «Ставриду» на «ручник». Рявкнув почище сирены, Наташка даже на расстоянии мигом привела меня в чувство, и я притормозила. Сзади надрывался водитель «Ауди» со слегка помятым левым крылом. Не нами!
– Ты что, охренела! – легко переорала его Наташка, чуть не оторвав со злости дверцу машины.
– Артур Исакович Штейнберг! – неожиданно выдала я и прикусила язык.
– Понятно… – вздохнула Наташка. – Прекрати нервничать – все дело испортишь.
Именно в это время дверца «Ауди» открылась и красный от натуги водитель, согнувшись пополам, вылил на нас целое ведро словесных помоев, перемежаемых обещаниями, что при наличии его желания, нам придется лететь отсюда, обгоняя запчасти от нашей «Таврии». Пока я медленно наливалась яростью – в конце концов его машину даже не зацепило, Наташка наслаждалась потоком оскорблений, с чувством удовлетворения кивая мужику головой. Потом многозначительно взглянула на помятое (не нами!) крыло «Ауди» и промурлыкала – сначала что-то неразборчивое, потом отчетливое: – …лететь с одним крыло-о-ом! – и резко оборвала мужика: – Ну хватит! Мы устали! – Хлопнула дверцей и рванула через открытые ворота на территорию больницы.
В справочном отделении подруга уверенно подошла к старенькому телефонному аппарату локального действия и набрала номер травматологического отделения…
– Оля, ты?.. Замечательно! Никак не могу разыскать Артура Исааковича!.. В отпуске? А Александр Артурович?.. В ординаторской? Да уже звонила туда, больше не буду. В конце концов, делать мне, что ли, нечего?! Увидишь его – передай: Александра Артуровича через справочную соседи с нижнего этажа разыскивают. Он их, кажется, затопил – уже весь потолок мокрый и отваливается…
Озабоченное лицо Натальи разгладилось далеко не сразу после того, как она положила трубку – сопереживала затопленным соседям врача. Мы вышли на улицу и на свежем воздухе в тенечке дождались, пока мимо нас со свистом не пролетел Александр Артурович. Лет тридцати от роду и очень похож на хозяина небольшого магазинчика рядом с нашим домом – Ашота. Армянина по национальности. Поскольку больше в таком темпе здание больничного корпуса никто не покидал, мы решили, что не ошиблись.
Прихватив из машины пакет с одеждой, вернулись в справочную, где Наташка для верности снова набрала номер травматологии и басом поинтересовалась, где Штейнберги? Ответ ее явно удовлетворил, но она этого не показала. Не поблагодарив за полученные сведения, шваркнула трубку на место.
Пост охраны преодолели легко, несмотря на неприемное время и отсутствие пропусков. Наступив мне на ногу, отчего я невольно сморщилась, Наташка с лицом убитой горем женщины тихонько шепнула охране, что нам надо на консультацию в травматологию к лечащему врачу, в доказательство чего сунула охраннику сотню. Он, не теряя чувства собственного достоинства, порылся в коробке из-под торта и в обмен на нашу сотню выдал нам две потрепанные бумажки на фамилии Бурлаков С.И. и Литвинова О.К. и вежливо разъяснил, как попасть на третий этаж в нужное нам отделение.
По дороге мы зашли в туалет и вышли оттуда совсем другими людьми. Не имеется в виду Бурлаковым и Литвиновой. Просто я была облачена в белоснежный халат лечащего врача гинекологического отделения. Немного смущало отсутствие лошадиной челюсти, но я решила не выставлять свою собственную напоказ – наклонив голову, смотрела строго на рисунок линолеума, то бишь себе под ноги. Наташка выглядела более экзотично – яркий по колено халатик, напяленный поверх топика и бермудов, по-хитрому забинтованная левая рука, уютно зафиксированная в пестрой косынке. Такой прикид был призван контрастировать с выражением болезненной муки на бледном, изможденном физическими страданиями лице. Правда, в наличии на этом самом лице бледности как раз и не имелось. Природный Наташкин румянец сводил все ее гримасы на «нет». Не помогла даже компактная пудра – она слишком заметно выделялась и подвергала еще большему сомнению сам факт болезненной муки. В конце концов Наташка разозлилась и умылась, заявив, что у нее щеки пылают от температуры.
В травматологии суматохи не было. Обход давно закончился, процедуры в основном тоже. Врачи корпели в ординаторской над выписками из историй болезни, по коридору слонялись одинокие ходячие больные. У одного из них Наталья выяснила, где бокс. Медсестра Оля сидела на своем посту и, раскладывая таблетки по ячейкам, монотонно спорила с настырным пациентом. Ему, видите ли, не нравилось, что опять дали задание наутро сдать мочу на анализ. С возмущением заявлял – пусть его поймут правильно, ему не жалко, но ведь он сдает ее уже третье утро! Оля спокойно поясняла – раз доктор назначил, значит, надо. Препирались они долго, пока Оля не решила ткнуть упрямца в запись о назначенных ему анализах. Открыв историю болезни, несказанно удивилась сама: больной оказался прав – два дня зря мочу переводил!
К тому времени я уже окончательно вошла в роль и быстренько отправила травмированного физически и морально пациента в палату.
– Где Александр Артурович? – строгим голосом спросила я у Оли. – В ординаторской его нет.
Оля внимательно посмотрела на мои туфли, восхищенно поцокала и сказала:
– У него всемирный потоп. Жена утром оставила стиральную машину включенной, по-видимому, она дала сбой. Вряд ли сегодня вернется.
– А куда делся Артур Исакович?
– Он делся в отпуск, – улыбаясь, пояснила Оля.
– Ничего себе! – возмутилась я. – Что, трудно было мне перезвонить и предупредить? Я же с Сашей договаривалась! У меня больная после наркоза с кровати упала – нужна его консультация. – Я сделала вид, что задумалась. – Оля. Пусть моя больная тут с тобой рядышком посидит. Не тащиться же вашим к нам в гинекологию, раз уж мы сами пришли. Пойду поищу еще кого-нибудь… – Я прошла дальше по коридору к боксу интенсивной терапии, слыша, как Оля советует мне вести поиски в одной из палат врача Ярцевой. Наташка осталась обеспечивать безопасный тыл.
Бокс охранялся! Взглянув на охранника, я поняла, что деньгами его не возьмешь. Скорее всего, успел сработать Виктор Васильевич Листратов. Стражник уже открыл рот, решив потребовать у меня отчета – на каком основании я ломлюсь в бокс, но не потребовал. Не иначе как на нервной почве у меня вырвались встречные вопросы:
