Валентина Андреева - Окно в Европу
– Так это она и угробила бывшую жену Андрея. – Наташка сделала страшные глаза и трагическим голосом добавила: – Точно свихнулась! От замужества. И не такие бабы после него с ума сходили. Вдовой-то ей привычнее… Ну точно! Институт Сербского ей совсем не понравился – та же тюрьма. Ну и двинула в свой коттедж. А там – эта Марь Павловна на ее… нет, на свою голову! Зачем Нинке лишние жены в доме?
– Андрей сказал Димке, что не был женат. Мне надо это уточнить. Наталья, сосредоточься! Придумай, как нам пролезть в блок интенсивной терапии. К Андрею можно попасть только по спецпропуску, а он велел никому его не выдавать…
Наташка задумалась. На целых пять минут. Потом сделала весьма модный жест – как будто дернула за подвесную ручку сливного бачка для унитаза прошлого века, и радостно завопила:
– Йес!!! Завтра, как только Борис с Димкой отчалят на трудовой подвиг, мы с тобой рванем в Москву. Девчонок не берем – будут мешаться. Предварительно заедем домой. Заодно влезешь в базу данных.
– Может быть, сначала в больницу? – робко вмешалась я.
– Никак не можно. Экипировка нужна!
На этом и разошлись. Тогда даже в голову не могло прийти, чем обернется наш отъезд.
Часть четвертая
КАК СТАТЬ ГИНЕКОЛОГОМ
1
Ночь прошла крайне суматошно. Димка без конца вскакивал, уговаривая меня спать спокойно, от чего я, собственно, и просыпалась, и носился по всему дому, прилипая к окнам с целью обнаружения неизвестного злоумышленника. Несколько раз вставала сама, чтобы проверить, есть ли в пустующем доме Рогачевых свет. Его не было. В дополнение ко всему из Аленкиной комнаты приковыляла прихрамывающая Настя и прямиком направилась к окну, упорно стараясь через него вылезти. Я испугалась. Все-таки второй этаж. Какое-то заразное помешательство. Пришлось ее окликнуть.
– Не пойму, как у вас эта дверь открывается, – пробормотала спящая красавица.
– Настенька, это окно. А куда ты собралась?
– Тюльпаны сажать.
– Среди ночи? Сейчас и совок-то не найти.
Настя не ответила. Покорно позволила проводить себя до дивана и с удовольствием улеглась. Утром недоверчиво смеялась над моим пересказом припадка трудолюбия, решив, что ее разыгрывают.
Утром Димка прихватил Бориса и перед отъездом погрозил мне на прощание пальцем. Борис улыбался и многозначительно вертел ключами от машин. Они тут же слетели, и он долго ползал внизу, разыскивая, а потом извлекая их из-под водительского сиденья. Наташка от калитки отпускала язвительные комментарии, а Денька, высунув язык, время от времени ей подгавкивала. Я просто стояла и тихо радовалась. А не будут выпендриваться!
Через полчаса после их отъезда мы были готовы к выполнению своих плановых мероприятий. Но тут начались осложнения. Вначале моя вторая мама слишком спокойно спросила:
– Куда это ты намылилась? Ирочка, пойми меня правильно. Мне тут Дима таких страстей порассказал, что я никак не могу позволить тебе уехать. Да и самой страшно здесь оставаться.
Я растерялась:
– Мам, Дима перестраховщик. Не знаю, что он тебе наболтал, но его цель – заставить меня сидеть на месте и ни во что не вмешиваться. Но мы не имеем права не помочь Нинели. А намылились мы просто в больницу к Андрею. Дима тебе, наверное, говорил, что его перевели из реанимации. Надо парня поддержать. Ему, может быть, и жить не хочется – думает, что Нинка хотела его убить. А это не так. Очень хочется ему об этом сказать. Психотерапия! С места в карьер рванет на улучшение своего состояния. А здесь с тобой девчонки останутся. Мам! Ну неужели ты думаешь, что я не способна на умные поступки?
Свекровь внимательно на меня посмотрела, вздохнула и улыбнулась:
– Ну, положим, два умных поступка в жизни в твоем активе есть. – Я вопросительно уставилась на нее, ожидая разъяснения. – Первый заключается в том, что ты стала моей невесткой, второй – матерью моих внуков… Хорошо. Поезжайте. Пойду, прилягу, что-то неважно себя чувствую. Наверное, магнитные бури.
Я насторожилась. Свекровь – такой человек, что никогда не жалуется на свое самочувствие. Это-то и пугает. Даже с высокой температурой предпочитает никого не беспокоить.
Артериальное давление оказалось в норме. Просто перенервничала – Димка испугал. Оставив Алене записку не спускать с бабушки глаз, я отправилась к Наташке с запасными ключами от «Ставриды». Мы уже подъехали вплотную к воротам, когда подругу буквально парализовало за рулем. Вскоре и я поняла, в чем дело, – ключей от замка на воротах не было. Рано радовались! Но не отступать же! Правда, марш-бросок в три километра до станции требовал смены обуви – не тащиться же на каблуках. Но Наталья решительно запротестовала – она может отправиться в путь в тапочках, а я – нет. Это входило в противоречение с ее задумкой. Пока спорили, у ворот притормозил сосед и поинтересовался, нужна ли помощь? Я сразу попросила довезти нас до Москвы, а Наташка – сломать замок. Сосед вышел, поколдовал над замком и заявил, что его надо распиливать, а у него на это нет времени. Вот довезти до Москвы – всегда пожалуйста.
Мы юркнули в машину, довольные уже тем, что не пойдем пешком. Отъехали не меньше полукилометра, когда он спросил:
– А зачем вам надо было замок ломать?
– Как зачем? – удивились мы дуэтом. – Чтобы выехать.
– Так вынули бы замок из петель и выезжали. – Сосед явно удивлялся нашей тупости. Взаимно. Мы тоже – его.
– Он же закрыт, – старательно пояснила Наталья. – Знаешь, есть такие ключики, на которые закрывают замочики…
– За дурака держите? Ну-ну. Только ваш замочек на ключик не закрывался. Открыт он, сообразительные вы мои!
– Тормози! – заорала на него Наташка, мгновенно уловив ситуацию, в то время как я собралась продолжить дискуссию в том плане, что этого не может быть, и почему он нам сразу не сказал. – Вылезай! – последовала следующая решительная команда, пока сосед отчаянно боролся сам с собой, стараясь не послать нас далеко и надолго. Мы не стали ему мешать и быстро вылетели из резко остановившейся машины. Решив немного сгладить ситуацию, я поблагодарила его за доставленную минуту удовольствия, и мы поковыляли назад, ругая себя за неосмотрительность. – Это Боря постарался! Как всегда! Замок повесил, а на ключ закрыть забыл. Главное – ключ спрятал!
Нашему возвращению обрадовалась одна Денька. Морда за стеклом так и светилась счастьем. Увы, собаку ждало жестокое разочарование. Мы быстро смотались.
«Ставрида», соскучившаяся по хозяйке, неслась стрелой. В начале десятого мы были уже дома. Полчаса отводилось Наташке на звонки по сбору необходимой информации в больнице и мне – на поиски адреса Синельниковой Марии Павловны. Недостатка в адресах не было. Мария Павловна при жизни могла обитать по одному из восьмидесяти четырех, услужливо предоставленных компьютером. Еще не совсем впав в отчаяние, я выудила номера телефонов там, где они были указаны, и сделала распечатку. Только сидя с этим полотнищем в кресле, поняла, что, находясь на даче, с поисками не справиться. Дальше – вплоть до прихода Натальи – я строила замысловатые варианты выхода из лабиринта адресов.
– Всего-то?! – оптимистично удивилась Наталья количеству проживающих в Москве Синельниковых Марий Павловн. – Если разделить на четверых – тебя, меня и девчонок – получится по двадцать одной штуке. Штук двадцать успеем обзвонить сегодня…
Пока она вела расчеты, меня осенила еще одна идея – следовало добыть медицинскую карту больного Синельникова Андрея Александровича. Раз его допрашивал следователь, он уже в состоянии сообщить врачу кое-какие сведения о себе. В том числе о наличии у него страхового полиса. Без него в больнице никак нельзя. Нам-то он на фиг не нужен, главное – адрес.
– …итого остается всего-навсего одиннадцать адресов, по которым вероятность проживания покойницы меньше, чем по семидесяти трем… Семидесяти двум! У тебя тут случайно затесалась чужая Марь Павловна – Синельникова…
– Наталья! Ты воровать умеешь? – решительно оборвала я считалочку подруги.
– Только мороженое из своей морозилки. В основном – Лешкино. Потому что он его не любит, а я когда покупаю, все время на его долю беру. Вроде как он от него тоже без ума.
– Нет, это слишком круто!
Я поделилась с ней своей идеей. На внесение корректировки в Натальин план ушло совсем немного времени. Больше – на внесение некоторых изменений в мою внешность. Она должна была стать такой, чтобы не привлекать к себе внимания. Что-то среднее между бледной поганкой и истинной леди. Так, чтобы медперсонал и пациенты больницы не шарахались в сторону от страха, но и не провожали липкими взглядами. Короче – не запомнили бы.
Обошлись без парика. Коротко стриженные волосы слегка подросли, и Наташка мастерски уложила их феном. Все дело испортил макияж. В том смысле, что от бледной поганки ничего не осталась. Из зеркала на меня смотрела сплошная леди.
