Дарья Донцова - Но-шпа на троих
Я смотрела на нее во все глаза. Больная, немощная, бледная от слабости женщина превратилась в прежнюю Альмиру, резкую, сильную, никогда не пасующую перед обстоятельствами.
– И потом, – добавила Богачевская, – я давно живу одна. Но даже если представить, что мой супруг завел себе любовницу, я никогда не стану рыдать в подушку и делать привороты. Вот уж глупость так глупость! Просто вышвырну мужика пинком под зад. Не хочет жить со мной, и не надо! Эка печаль!
Я ощутила каменно-тяжелую усталость. Да, действительно, Богачевская не из тех баб, которые цепляются изо всех сил за супруга. Похоже, ей мужчина совсем не нужен. Зарабатывает она сама, в «сильной руке» не нуждается, а если захочет сексуальных утех, Альмира просто купит какого-нибудь мальчика.
– Я только к экстрасенсу ходила, – вдруг нехотя призналась Альмира.
Я насторожилась. Галка Сорокина, нагло заставившая меня везти ее на край Москвы, в тот день сказала: «Мне надо к экстрасенсу».
– Вы верите в альтернативную медицину? – удивилась я. – Учитывая ваше резко отрицательное отношение к колдунам и ведьмам, это странно.
– Ничего непонятного, – отбрила Альмира, – как раз все ясно. Гомеопатия же великолепно помогает в некоторых случаях. Думаю, что и кое-какие экстрасенсы способны облегчить состояние больных. Понимаешь, я всю жизнь борюсь с весом и терплю сокрушительное поражение. Вот Рита и посоветовала мне сходить к Топильской, та, как многие утверждают, способна творить чудеса.
Альмира взяла со стола бутылочку минералки, сделала глоток и пробормотала:
– Сам заболеешь, во все поверишь, мне вроде эта штука помогает.
В моей голове завертелась фамилия… Топильская, Топильская… Ох, не в первый раз она мне встречается и не зря кажется знакомой. Юра Волков был доставлен в психушку из Академии Топильского. Услышав тогда название учреждения, я тоже насторожилась. Откуда оно мне известно? Топильская, Топильская… Нет, не могу вспомнить.
– Рита ходила на сеансы десять раз, – продолжала Альмира, – и удивительно изменилась. Она свои фотографии показывала, просто небо и земля.
У меня на секунду отключился слух. Фотография! «Топильская, 8». Эта надпись была накорябана на обороте снимка Галки Сорокиной.
– Рита потеряла небось килограммов двадцать, – не замечая моей реакции, вещала Альмира, – меня результат впечатлил и…
– Кто такая Топильская? – перебила я Богачевскую.
Та нахмурилась:
– Говорила же только что! Экстрасенс, знаменитая, очень дорогая, талантливая…
– А Рита?
– Любовница Олега. Милая девушка, без особых закидонов. Вполне может стать хорошей женой, нацелена на дом, семью, рождение детей.
– Вы долго посещали Топильскую?
– Ну… двадцать сеансов.
– И как?
– Удивительный результат! Сразу началось снижение веса.
– Она вокруг вас только руками размахивала?
– Нет, еще следовало пить воду, простую, заряженную Инной.
– Это кто?
– Топильская, ее зовут Инна Семеновна.
Я вытащила из сумочки фото Галки.
– Не помните эту женщину?
– Нет, а мы встречались?
– Вполне вероятно.
– И где же?
– В приемной у Топильской, похоже, она тоже посещала эту Инну Семеновну. Вы могли вместе сидеть в очереди.
Альмира улыбнулась:
– Нет.
– Почему?
– У Инны нет очередей. Вы приходите в назначенное время и никого не видите.
– Дайте мне адрес Топильской, если, конечно, вам не жалко.
– Никакого секрета нет, – спокойно ответила Альмира, – к ней пол-Москвы бегает! Только предварительно записаться надо. А ты сама хочешь лечиться?
– Ну да, – бойко соврала я, – что-то желудок схватывает и голова иногда того, кружится, она дорого берет?
Альмира слабо улыбнулась:
– У нее прогрессирующая ставка.
– Это как? – не поняла я.
– Первая консультация бесплатная, потом она называет цену, плата колеблется в зависимости от количества посещений, в общем, она объяснит. Есть только одно «но».
– Какое?
– Инна занята по горло. У нее, правда, целый центр, там куча специалистов работает, только дело иметь надо лишь с ней. Ничего не хочу сказать плохого про других экстрасенсов, но Инна и впрямь многое умеет. Клиника носит ее имя, называется «Центр ТИС», остальные там просто для вида. Хотя, может, я и несправедлива, но все почему-то рвутся к Инне.
– Значит, и я к ней пойду.
– Имей в виду, Инна принимает лишь по предварительной записи, желающих тучи, сейчас небось уже и осень забита!
– Да ну? Вот незадача! А нельзя с ней просто поболтать?
Неожиданно Альмира рассмеялась:
– Ну ты и сказала! Просто поболтать! Да я сомневаюсь, что она просто так с подругами разговаривает, если они у нее есть, подруги. А что, тебе так срочно?
– Очень!
Альмира покачала головой:
– Ну-ну, попробую помочь.
Она вытащила из глубины кресла телефон, потыкала в кнопки и спросила:
– Рита? Это я. Не узнала? Альмира. Не могла бы ты помочь? Тебе это ничего не будет стоить, чистая ерунда. Попроси Топильскую как можно быстрей принять одну женщину, Романову Евлампию. Да, да, конечно, она мне нужна для бизнеса. Ну спасибо, я всегда знала, что на тебя можно положиться.
Альмира вновь сунула телефон в кресло.
– Завтра, в десять утра тебя устроит?
– Нет слов! – радостно воскликнула я. – Очень вам благодарна.
Альмира отмахнулась:
– Сущая ерунда, мне это ничего не стоило! Если я тебе помогла, то хорошо. Впрочем… услуга за услугу.
– С удовольствием сделаю для вас что хотите!
Альмира неожиданно скривилась:
– Никогда так не говори.
– Почему?
– Мало ли что попросят, а? Не надо обещать сделать все, сначала выслушай человека, а потом подумай, следует ли кидаться ему на помощь.
Я улыбнулась:
– Ну вряд ли вы пожелаете что-то противозаконное.
– Я нет, – серьезно ответила Богачевская, – а вот за других поручиться не могу. Ладно, сходи к моему лечащему врачу и выспроси, что происходит. Отчего это Олег решил, что матери два часа до смерти осталось?
– По-моему, вы зря так, – начала я, но Альмира мигом сказала:
– Я очень хорошо знаю Олега. Если он не побоялся вышвырнуть из кабинета мои вещи, следовательно, дело плохо. Олег мне ничего не скажет, доктор, спроси я его в лоб, тоже наврет в три короба, а я хочу знать правду, вот и принеси мне ее.
– Но…
– Я тебе помогла? Устроила к Топильской? Долг платежом красен.
Я вздохнула. Похоже, Альмира живет по принципу «ты мне – я тебе». Боюсь, ей никогда не обзавестись друзьями.
– И не вздумай соврать, – предостерегла меня собеседница, – у тебе на лице все написано.
Вот это правда, когда я в детстве пыталась говорить неправду, мама всегда укоризненно качала головой: «Фросенька, тебе никогда не следует фантазировать, сразу понятно, что ты привираешь».
Врач нашелся в ординаторской, солидный, лет сорока мужчина, облаченный в снежно-белый халат. На голове у него сидела шапочка, на груди висел бейджик «Заведующий вторым отделением Романов Василий Петрович, кандидат медицинских наук!»
– Вы ко мне? – поинтересовался он.
– Да, – кивнула я, – разрешите представиться: Романова Евлампия.
Эскулап отложил ручку:
– Надеюсь, ваше отчество не Петровна? Иначе я начну сомневаться в верности своего отца матери.
– Андреевна, – улыбнулась я, – впрочем – Романовы не такая уж редкая фамилия.
– Мне до сих пор не попадались тезки.
– Однофамильцы.
– Ну да, правильно. Хотя было бы забавно познакомиться с Василием Петровичем Романовым, – продолжал веселиться терапевт, – говорят ведь, что имя определяет судьбу. Интересно, этот человек тоже стал врачом?
– Лично я музыкант, арфистка.
– А меня господь напрочь лишил слуха, – усмехнулся доктор.
– Зато дал другой талант, – любезно подхватила я, – каждый хорош на своем месте.
Василий Петрович кивнул:
– Это точно. Вы по какому вопросу?
– Богачевская Альмира…
– Есть такая, – не дослушал меня доктор.
– Я ее ближайшая подруга.
– Да ну? – вскинул брови Романов.
– Что вас так удивило?
– Как же вы сюда попали?
– Прошла через ворота.
– Это невозможно.
– Почему же?
– У нас очень строгая пропускная система, все заявки подписываю лично я и не помню, чтобы госпожа Богачевская выражала желание с кем-нибудь встретиться. Я бы непременно запомнил вашу фамилию и редкое имя.
– Пусть это останется моей маленькой тайной.
Василий Петрович нахмурился:
– Понимаю, завтра же расскажу, что на КПП берут взятки, пусть мздоимцев увольняют!
– Секьюрити не виноваты! У меня имелся пропуск.
– Откуда он взялся?
Ну надо же, какие тут порядки! Разволновался так, словно я прошла незамеченной в хранилище реактивного топлива!
– В вашей клинике работает моя подруга.
– Кто?
– Нина Мастыркина. – Вот теперь понятно, – повеселел Василий Петрович. – И зачем вы беспокоили Нину? Альмире Вениаминовне следовало лишь сказать: «Пропустите Евлампию Романову», и дело с концом. Мы никогда, кроме особых случаев, не ограничиваем посещения.
