Дарья Донцова - Букет прекрасных дам
– Ванюша, – ласково зовет Лев Яковлевич, – иди сюда, мой ангел.
Я подбегаю и получаю набор оловянных солдатиков и поцелуй. От щеки Водовозова резко пахнет «Черной кошкой».
Вернувшись из прошлого, я впервые удивился, неужели у Николетты было что-то со Львом Яковлевичем. Впрочем, сейчас уже все равно, и моя любовь к старику от этой неожиданной догадки не станет меньше.
Я повез Люси на «Первомайскую». Когда девушка исчезла в подъезде, я закурил и бездумно уставился в окно. Может, надо рассказать Люси о том, что ее любовник – мерзавец, ищущий богатую невесту? Впрочем, она не поверит. И вообще, это не мое дело, сами разберутся, хватит того, что я помог им встретиться. Ну бросит Люси Севу и что? Кому она нужна? А так, может, найдет свое счастье. Станет создавать себе условия для написания гениальной книги, родит ребенка…
Я сунул окурок в пепельницу и покатил домой. Проведу спокойно два часа в компании Рекса Стаута, вчера остановился на самом интересном месте, потом доставлю Люси назад и со спокойной совестью лягу спять, завтра предстоит трудный день.
Глава 19
Ровно в десять я был в здании строительного техникума. У учащихся сейчас в самом разгаре занятия, и в коридорах стояла гулкая пустота. Я пошел по длинному коридору, украшенному стендами с замечательными лозунгами: «Безопасность – дело каждого», «Строитель – главное лицо города» и «Хорошая профессия – верный путь к успеху».
В учебной части тосковала девчонка лет двадцати.
– Ищете кого? – спросила она, откладывая томик в яркой обложке.
Я машинально прочитал «Любовь в джунглях» и сразу понял, как следует действовать.
– Скажите, пожалуйста, Рая Яковлева тут учится?
Девушка окинула меня взглядом, потом включила компьютер, пощелкала мышкой и лениво процедила:
– Здесь, а вам зачем?
Я опустил глаза вниз.
– Осознаю, что выгляжу смешным, но я встретил Раю у общих знакомых и полюбил с первого взгляда.
Девчонка с интересом уставилась на меня. Я продолжал вдохновенно врать:
– Понимаю, конечно, что не совсем подхожу ей по возрасту, но я очень богат, владею домами, пароходами, банками… На днях сделал Рае предложение.
– Повезло же ей, – вырвалось у собеседницы, – вечно другим счастье.
– Она мне не сказала ни «да», ни «нет», – несся я дальше, – обещала подумать и исчезла. Не звонит, просто пропала. Сами понимаете, что я нахожусь в безумной тревоге, вот и решил разыскать ее. Дайте, пожалуйста, ее адрес.
Раскрасневшаяся девица уставилась в монитор.
– Раиса Яковлева живет в общежитии, – пробормотала она.
– Знаю, – печально сказал я, – вы мне подскажите, где оно находится… И еще в какую группу ходит Раечка?
– В пятую, на первом курсе, – протянула девчонка, – а проживает по адресу: Лазурная, четыре, комната двенадцать. Впрочем, комната, может, и не та, девчонки все время меняются.
– Спасибо, дорогая, – проникновенно сказал я и в порыве истинного вдохновения добавил: – Вы спасли меня от самоубийства.
Выйдя в коридор, я закурил и, не в силах удержаться, рассмеялся. Оказывается, от вранья можно получать удовольствие, и потом, изображать из себя идиота очень легко. Наверное, во мне ожили спавшие до сих пор гены Николетты.
На всякий случай, понимая зряшность своих действий, я заглянул в аудиторию, где непрожеванными кусками глотали знания молодые люди, решившие получить профессию строителя. Раи на занятиях не было, впрочем, Катя Кисина также отсутствовала, и никто из одногруппников не сумел точно ответить, когда в последний раз видел девчонок.
– Катька, кажется, вчера приходила, – протянула рыженькая девушка, похожая на перепелиное яичко.
– Нет, в среду вроде, – пробубнила другая, смахивающая на таксу, – а Райка вообще давно не показывается, заболела небось.
– Что же вы такие невнимательные, – укорил я собеседниц, – подружка не ходит на занятия, и никто не забеспокоился? Может, лежит в общежитии на койке и умирает, нехорошо как-то.
«Такса» хмыкнула:
– Мы сами из общежития, Райки там давно нет.
– Они с Катькой квартиру сняли, – пояснила рыженькая.
– Может, к матери двинула? – пробормотала «такса». – Оголодала совсем и помчалась на откорм! Я сама, когда обалдею от макарон, к маме еду. Поем нормально недели две, и порядок.
Ругая себя за глупость, я побрел в учебную часть и грустно сказал девице с любовным романом:
– Ее нигде нет.
Девчонка посочувствовала:
– Уж и не знаю, чем помочь!
– Может, к родителям поехала, небось у вас адресок имеется…
Девица заколебалась, ей явно было запрещено разглашать сведения, но я молитвенно сложил руки.
– Умоляю, не дайте погибнуть любви!
– Город Красномосковск Московской области, улица Октябрьская, дом шесть, – ответила девочка. – Так, по крайней мере, в анкете написано.
Безостановочно ее благодаря, я вышел в коридор, стряхнул с лица выражение парня-идиота, главного героя мексиканского сериала, закурил сигарету и уставился в окно. Красномосковск! Где же это место и в какой связи я слышал про него? Кто и когда упоминал при мне этот город? Так ничего и не вспомнив, я сел в машину и порулил домой.
У Элеоноры в кабинете имеется весьма подробный атлас Подмосковья, правда, довольно старый, но город Красномосковск нашелся сразу, в пятидесяти километрах от столицы на север. Я захлопнул тяжеленный том и вздохнул. Завтра с утра придется встать пораньше, Ново-Рижское шоссе, по которому предстоит ехать, хорошая, широкая трасса, но на улице гололед. Остаток вечера я провел в кресле над книгой. Сначала, желая как следует отдохнуть, решил прочитать про хоббитов, но руки сами собой схватили Рекса Стаута. Оторваться я сумел только около полуночи: надо же, как увлекает, и потом, я совершенно не мог догадаться, кто убил эту тетку в вязаном пальто. Честно говоря, подозревал в совершении преступления ее малосимпатичного мужа, а оказалось, что курок спустила милейшая бабушка, к которой я во время чтения проникся искренним расположением.
Я редко покидаю Москву. Всяческие курорты меня не привлекают. Не люблю жару, купание в море оставляет меня равнодушным, шумные компании раздражают. Больше всего мне нравится, когда Нора летом отправляется на дачу в Николаевку. Зелень, птички, приятная летняя прохлада, возможность спать с открытым окном, не боясь задохнуться бензиновым смогом. Выбивали из равновесия лишь визиты Риты, потому что она всегда приезжала с десятком визжащих девиц и полупьяных парней. Но, по счастью, Риточке в Подмосковье скучно, и ее набеги случались не так часто.
Дача Элеоноры расположена в коттеджном поселке, вокруг живут люди примерно одного с ней положения, назвать Николаевку деревней никак нельзя. В благоустроенных кирпичных домах имеются отопление, газ, телефон, горячая и холодная вода, не говоря уж о спутниковом телевидении.
В Красномосковске же первой мне на глаза попалась толстая баба с двумя ведрами. Я притормозил, открыл дверь и крикнул:
– Не подскажете, где Октябрьская улица?
Женщина поставила ношу на землю, с трудом разогнула спину и весьма приветливо сообщила:
– Вон она, с горочки спускается к речке, вам какой дом?
– Шестой.
– Ну так и ступай по тропинке все прямо да прямо.
– А проехать можно?
Женщина с сомнением посмотрела на «Жигули».
– Ну, до десятого дома точно доберетесь, туда шоссе подходит…
Я осторожно поехал вперед. Возле трехэтажного блочного дома с цифрой «десять» относительно широкая дорога сужалась до размеров нитки. Нечего было и думать о том, чтобы двигаться дальше в машине. Я вылез и угодил тонкими ботинками прямо в снег. Сами понимаете, что человеку, в основном передвигающемуся на четырех колесах, обувь на меху совершенно ни к чему. И вот теперь мне пришлось пробираться среди сугробов. Шестой дом оказался частным, окруженным высоким забором. Стоило мне войти в калитку, как из глубины двора послышался басовитый лай. Собак у меня никогда не было, поэтому я их побаиваюсь, а животные словно ощущают мой страх и начинают яростно нападать. На всякий случай я решил отступить за ворота, но тут дверь избы приоткрылась, выскочила довольно молодая, крепко сбитая бабенка в красном застиранном халате и заорала:
– А ну цыц, ишь разворчался.
Потом она глянула на меня и весьма приветливо сказала:
– Да вы проходьте, Дик на цепи сидит, до калитки ему не добечь! Идите, идите.
Я увидел, что у красавицы нет переднего зуба и, улыбнувшись, пошел на зов.
В большой темноватой комнате царил замечательный порядок. Со стены на софу спускался ярко-красный ковер, квадратный стол был покрыт скатертью, и на столешнице гордо возвышалась хрустальная ваза с искусственными ромашками. Вдоль одной стены стояли сервант, забитый рюмками и чашками, тумба, на которой высился телевизор «Самсунг»… затем шло окно с широким подоконником, заставленным горшками с буйно цветущими, несмотря на декабрь, цветами. Вдоль другой стены комнаты красовалась «стенка», предмет вожделения хозяек семидесятых годов.
