Дарья Донцова - Коронный номер мистера Х
Светлана не стала спорить.
– Это порой бывает. Швыряют всякую чепуху. Но! С икаристами я начала работать в пять лет, до этого была занята у Генриха в номере «Исчезновение». Если верить отцу, то до пяти лет Душки у меня не было. Понимаешь, да? Ее же подарили, когда я в играх крутилась.
– Конечно, – кивнула Ляля.
Светлана ткнула пальцем в экран телефона.
– А вот еще снимок, я его сделала со старого фото. Что ты видишь?
– Группа улыбающихся людей стоит у входа в магазин, – ответила Ляля, – в центре симпатичный мужчина, на руках он держит малышку, рядом с ним мальчик чуть постарше, вокруг юноши и девушки, одетые как сказочные персонажи.
– День открытия «Страны чудес». Девочка эта – я, – пояснила Света, – мне примерно два с половиной года. Посмотри, что я прижимаю к себе?
– Куколку! – поразилась Ляля. – Ну и ну! Генрих соврал про доброго человека, порадовавшего юную артистку. Хотя… Света, много лет прошло, у мужчин короткая память. Папа покупал маме или мне сережки и быстро забывал о них. Пройдет пара месяцев, я подвески надену, а он удивляется: «Лялечка, откуда эта красота?» Сам же подарил и забыл. Вот и Генрих перепутал. Принес тебе игрушку, а потом вымыло из головы воспоминание.
Светлана грустно улыбнулась.
– Ну да! Это могло быть с таким человеком, как Ираклий, тот редко дома с пустыми руками появлялся. Генрих же мне только на Новый год кулечек конфет совал. И зачем он сказку про Икарийские игры придумал? Лялечка, у меня Душка Ирочки!
– Это невозможно, – ответила младшая Коровина.
Света молча сняла с пупса застиранные штанишки, вывернула их наизнанку и велела Ляле:
– Погляди-ка! Тебя не удивило, почему я куклу Душкой назвала? Откуда маленькая девочка это имя взяла? Сначала-то я Машей ее звала. Потом в школу пошла, одни двойки там получала, но читать научилась. Как-то раз мне захотелось Маше одежду постирать и… Ну? Что там написано?
Лялечка присмотрелась и увидела вышитое серыми нитками слово «Душка».
– Мне очень имя понравилось, – протянула Света, – милое, ласковое. И Маша стала Душкой.
– Как такое может быть? – прошептала потрясенная Ляля.
Света оглянулась по сторонам.
– Поэтому я тебя сюда и позвала, а не стала беседовать у вас дома. Хоть это и кажется невероятным, но я на самом деле Ирочка Коровина.
Лялечка поперхнулась кофе.
– Светик! Девочку убили.
– И как Душка ко мне попала? – спросила Донелли.
– Не знаю, – прошептала Коровина, – может, тот, кто тебе ее подарил, тоже назвал куколку Душкой?
– Ага, – кивнула Света. – Имя редкое, это не Ляля, не Маша, не Таня. Душку непросто придумать. Значит, некто думал, как Лидия Григорьевна, вышил имя, а потом бросил игрушку на сцену или подарил ее мне в другой ситуации. Сама-то ты веришь в это?
– Нет, – призналась младшая Коровина.
Светлана взяла со стола чайную ложечку и начала вертеть ее в руке.
– В цирке с детьми не сюсюкают, в год на арену выводят, в три уже работать велят и требуют полной отдачи. Юный возраст не причина для лени, малыши репетируют наравне со взрослыми, постоянно повышают мастерство. Начинают с малого: меня в два года воздушные гимнасты на перше выносили перед началом номера, я сидела на плече у ловитора[12], делала комплимент ручонкой. Пока старшие работали наверху, я внизу смирно стояла, а когда группа опускалась на манеж, делала арабеск. Только это было мне тогда по силам, но зрители бурно аплодировали. Если крошечный артист закапризничает, откажется работать, его немедленно накажут и словами и руками, но детей обязательно поощряют, хвалят, дрессируют, как обезьянок. Хорошо работаешь? Вот тебе пряник. Плохо пашешь? Получи батоном[13] по заднице. Мне доставались исключительно колотушки, хвалили меня другие артисты, отец никогда. Очень редко он цедил сквозь зубы:
– Ну… ничего.
И это было как золотая медаль.
Лет с семи я начала задавать себе вопрос: отчего папа так относится ко мне? И поняла: он меня не любит. Почему? Вот тут я ответа не нашла. Но теперь догадалась: я ему не родная, меня украли. Я Ирочка Коровина.
– Нет, это невозможно, – прошептала Ляля, – мне очень жаль, но Ирочка убита похитителями. А твоя родная мама умерла. Почему Генрих держал тебя в строгости? Некоторые мужчины, в особенности одинокие отцы, боятся, что дочь пойдет по кривой дорожке, вот и используют строгий ошейник, думают, что таким образом уберегут девочку от греха. И ведь у тебя была родная мать, она умерла вскоре после родов.
Света убрала куклу в пакет.
– Ну да. С ней отдельная история. Отец ее никогда не вспоминает! Правда странно?
– Каждый переживает горе по-своему, – вздохнула Ляля, – один вешает на стену портрет покойной, каждый день разговаривает с ней. Другой запрещает себе даже вспоминать об умершей.
– Поняв, что у меня Ирина кукла Душка, – продолжила Светлана, – я выждала момент, когда отец ушел по делам, и пошарила в документах, которые он хранит в столе… Не стану рассказывать, как я метрику искала, она оказалась не со всеми бумагами, а в хитром тайнике. Не будь я ассистентка фокусника, в жизни бы не догадалась, где он находится и как открывается. В общем, я увидела, что в графе «мать» у меня значится Анфиса Семеновна Заварская, и прогуглила ее. Ляля, она жива, владеет магазином чая и кафе.
– Вероятно, это тезка, – пробормотала Коровина.
– Анфиса Семеновна Заварская? – повторила Света. – Это не Татьяна Петровна Иванова.
– Ничего не понимаю, – прошептала Ляля. – Что ты имеешь в виду?
– Все просто, – ответила Светлана. – Я Ирочка! Донелли меня украл. До моего рождения Генрих был самым обычным фокусником, а через два года после моего появления на свет у него находятся деньги на покупку и ремонт дома, где он открыл магазин «Страна чудес» и организовал всякие клубы-школы для тех, кто хочет обучиться фокусам. Откуда у него средства?
– Накопил, – логично предположила Ляля.
– С каких доходов? – скривилась Света. – Давай поступим так. Никому не передавай наш сегодняшний разговор. Лидия Григорьевна давно считает меня Ирой, она материнским сердцем почуяла, кто я. Спроси осторожно у нее про куклу, выясни, вышивала она имя на изнанке штанишек? А я попробую узнать, является ли Заварская моей биологической матерью.
Глава 28
Ляля замолчала, поежилась. Я подозвал официантку, заказал горячий кофе, подождал, пока девушка его выпьет, и схватил быка не только за рога, но и за кольцо в носу.
– Что вам рассказала Лидия Григорьевна?
Лялечка вытерла рот салфеткой.
– Я очень осторожно подвела маму к беседе, и она выложила уже известную мне историю Душки. Я спросила: игрушка была импортной, редкой для тех лет, почему ты разрешила выносить ее на улицу?
Лидия Григорьевна пустилась в объяснения:
– Ирочка хоть и крошечная была, но куклу узнавала. Если та не лежала в ее кроватке, начинала отчаянно рыдать. И на прогулке кричала.
– Мама, ей было несколько месяцев, – возразила я, – дети в таком возрасте всегда ревут.
– Нет, – рассердилась Лидия, – Ирочка все понимала, поэтому Душка ездила с ней. Я ей с изнанки на штанишках имя вышила серо-голубыми нитками. Если куклу украдут, то ее найдут. Правда здорово я придумала?
К сожалению, мама – добрая женщина, прекрасная жена, заботливая хозяйка, но она никогда не отличалась большим умом. Еще пару дней назад, услышав от нее, что она из-за вышивки рассчитывала получить назад куклу, если хулиган или мелкий воришка стащит ее из коляски, я бы рассмеялась. Ну да! Милиционеры мигом бросят все дела, кинутся бегать по Москве, рассматривать все игрушки… Обхохотаться можно! Но сейчас у меня мороз по коже пробежал. Я же видела серо-голубую вышивку «Душка» на одежде куклы Светы.
Через месяц Донелли снова позвала меня в кафе и показала несколько бумаг. Это были результаты генетических анализов. Один из них подтверждал, что Заварская не является матерью Светы, а второй – кровное родство ее с Лидией.
Я была ошарашена и воскликнула:
– Света, хватит жить у циркача. Переезжай к нам. Мама тебя официально удочерит.
Она воскликнула:
– Непременно так и будет. Но я хочу сначала наказать Генриха. Это он украл меня и не вернул, когда получил выкуп. Анфиса помогала негодяю, она прикинулась моей мамой. Деньги они поделили. Донелли на полученную сумму открыл «Страну чудес», раскрутил свой бизнес, стал гуру мира фокусов и иллюзий, а Заварская приобрела магазин. Вот почему Анфиса спокойно отказалась от дочери, она мне никто. Давай подождем с моим переездом. Не надо, чтобы Генрих узнал, что я выяснила правду, тогда он попытается замести следы. А я мечтаю, чтобы его осудили и посадили за то, что у меня не было детства, а Лида с Ираклием здоровье загубили. Я хочу ему гадость сделать. Ужас какой, значит, Анри мне не брат?..
