Дарья Донцова - Инстинкт Бабы-Яги
— Нет, — решил не сдаваться Олег, — честно говоря, я совсем не врубаюсь.
— Ладно, — кивнул Леонид Михайлович, — иди сюда, глянь в окно.
Колпаков послушно приблизился к стеклу.
— Вон та «десятка», зеленая, твоя?
Олег кивнул.
— Впрочем, — продолжил Леонид Михайлович, — сам знаю, что твоя. Хорошо, погоди секунду.
Он вытащил из кармана мобильник, набрал номер и спокойно сказал:
— Давай.
Раздался глухой хлопок, «Жигули» сначала подскочили на месте, потом в полной тишине осыпались стекла, и вверх взметнулось пламя.
Олег онемел.
— Считай это предупреждением, — улыбнулся Леонид Михайлович, — имей в виду, я знаю про тебя все, не вздумай скрыться, хуже будет. Значит, до завтра. Да не забудь собрать все. Если где-нибудь еще всплывет Сонина фотография, тебе не жить.
— Но я отвозил альбомы еще в Германию и Англию, — неожиданно для себя ляпнул Олег и тут же прикусил язык.
Поздно, Леонид Михайлович нахмурился.
— Кому? Адреса, телефоны…
Но Колпаков уже пришел в себя.
— Сразу не скажу, клиентов много, надо домой съездить, посмотреть.
— Хорошо, — кивнул Леонид Михайлович, — значит, завтра еще принесешь и эти сведения, а сейчас пошел вон.
На подламывающихся ногах Олег побрел к метро, в столь скверную ситуацию он попал впервые. Впрочем, неприятности случались и раньше. Пару раз к Колпакову являлись родители «моделей», однако фотограф шутя улаживал проблемы при помощи денег, но этому Леониду Михайловичу, с легкостью взорвавшему чужой автомобиль, сто долларов не предложишь.
Придя домой, Олег осторожно выглянул в окно и увидел двух крепких парней, прохаживающихся перед входом в подъезд, рядом шумела мотором непрезентабельная с виду, помятая машина. Колпаков отпрянул в сторону. В голову ему пришла простая мысль: он жив, пока снимки у него. Стоит Леониду Михайловичу получить требуемое, как за жизнь Олега и копейки нельзя будет дать!
Глава 19
Колпаков взял сумку, побросал туда кое-какие вещички, конверт с негативами, вышел из квартиры, поднялся на крышу, прошел на чердачное помещение другого, стоящего рядом дома, спустился вниз и уехал. Галю он забыл предупредить об опасности.
Девушка вернулась вечером домой, слегка удивилась, увидав, что Олега нет, но в панику не впала. Колпаков частенько исчезал дня на три-четыре, не ставя об этом в известность Галочку. Он не слишком считался с любовницей.
Утром она ушла на работу, после восьми, усталая, с сумкой, набитой продуктами, ввалилась в квартиру, сначала засунула мясо и молоко в холодильник, затем умылась и лишь тогда вошла в комнату, служащую одновременно фотостудией и архивом.
Крик застрял в ее горле. По комнате словно тайфун прошел. Ящики, в которых хранились фотографии, пустыми валялись на полу, конверты с негативами, а их было очень много, пропали, картотека клиентов и «моделей» разбросана по полу… Кроме того, воры переколотили всю аппаратуру, засветили имеющиеся пленки, а в качестве завершающего аккорда разбили люстру, сломали кушетку и разрезали ножом обивку на креслах и диване.
Не зная, что и думать, Галя не пошла в милицию, а принялась названивать Олегу на мобильный, но там работал автоответчик, и девушка наговорила не то пять, не то шесть сообщений, пока Олег наконец соединился с ней.
Встретились они через неделю, в Серпухове, в придорожной гостинице. Олега было не узнать. Он явился на свидание в парике, в очках, с наклеенными усами и бородой. Галя привезла ему чемодан, куда любовник велел положить необходимые вещи и документы.
— «Хвост» не притащила? — нервно спросил Колпаков, забирая саквояж.
— Нет, — ответила любовница, — осторожно себя вела, как ты велел.
Олег слегка расслабился и рассказал Гале, что стряслось.
— Ты прикинь, — ужасался он, — этот Леонид Михайлович, отец Сони, оказывается, очень влиятельный человек.
— Как к нему альбомчик попал? — изумилась Галя.
Олег потер затылок:
— Дурацкая история! Я позвонил клиенту в Испанию, тот сам до сих пор в себя прийти не может. Все оказалось очень просто. Испанец, тоже крупный чиновник, хорошо знал Леонида и пригласил того к себе домой. Поужинали, закусили, поболтали, скатились на разговор о бабах. Хосе, к тому времени основательно окосевший, вытащил альбом с фотографиями…
С Леонидом Михайловичем чуть не случился припадок, когда в девочке, запечатленной на фотографиях в самых разнообразных и немыслимых позах, он узнал собственную дочь. Естественно, Хосе дал ему все координаты Колпакова.
— Лучше верни ему негативы, — посоветовала Галя.
— Ты дура, — заявил Олег, — я жив, пока они у меня. Нет уж. Вот что, держи конверт. Поезжай сейчас срочно на эту улицу, вызови Кудимова Сергея, отдай ему письмо и скажи, что я свяжусь с ним.
Галочка глянула на адрес и вздохнула. Газета «Микроскоп», отвратительное издание, помещающее на своих страницах всякие мерзкие статьи, типа «У N имеется любовник, десятилетний ребенок». Еще полосы «Микроскопа» украшали фотографии, в основном знаменитостей, застигнутых в такие моменты, когда человеку хочется побыть в одиночестве. Что за папарацци работал в «Микроскопе», не знал никто, в отличие от большинства фотожурналистов, гордящихся своими скандальными снимками, этот не открывал имени, а проходил в газете под псевдонимом Гном. В свое время Олег, тыча пальцем в разворот «Микроскопа», недоумевал:
— Ну как он это делает, а? Что за оптику использует? Может, умеет видеть сквозь стены? Ты только посмотри сюда. Звезда эстрады на унитазе с бутылкой! А этот писатель, оказывается, бьет жену! Да уж, представляю, сколько он получает, я имею в виду фотографа.
Галя решила утешить любовника:
— Твои снимки намного лучше, у этих качество не слишком хорошее.
— Дура ты, дура, — покачал головой Олег, — кому нужна игра света и тени от папарацци! Снимают же, как правило, в невероятных условиях, вися вниз головой на сороковом этаже. Ты лучше скажи, как он проникает в их квартиры и остается незамеченным?
— Может, это женщина, — пожала плечами Галя, — втирается в доверие…
Олег указал на фото эстрадной дивы, застигнутой в туалете.
— Нет, моя дорогая, подобное мог щелкнуть лишь мужчина.
— Но почему? — недоумевала Галя.
— Да потому, наивная ты моя, — вздохнул Олег, — что эта пятидесятилетняя бабища врет всем, что ей тридцать пять лет, и появляется на людях только при полном параде, затянутая в корсет. А здесь она голая. Грудь висит, на животе складки, морда опухшая, бутылка в руке. Наверное, парень был ее любовником и дождался нужного момента.
— Многие артисты сами провоцируют скандалы, — не сдавалась Галя, — нанимают фотографа и разыгрывают сценку, чтобы привлечь к себе внимание.
— Согласен, — улыбнулся Олег, — но только тогда они стараются предстать перед публикой в наилучшем виде. Помнишь фото Юлии Маркиной? Ну то, на котором запечатлено, как известная певица, пьяная, попала в аварию и свалилась на машине в реку?
— Да, — кивнула Галя, — его многие напечатали.
— Ну и что? — засмеялся Олег. — Юля Маркина стоит на берегу возле милицейской машины при полном макияже, с идеальной прической и в драгоценностях. Ее в таком виде выловили из воды! А на ее плечи накинут роскошный плед из натуральной овчины, стоимостью в тысячу баксов. Его нежный бежево-розовый цвет как нельзя лучше оттеняет лицо Юлечки. Читателям газеты сообщалось, что снимок сделан в ту минуту, когда певичку только-только добыли из Оки, а пледик ей набросили на плечики предупредительные сотрудники милиции. Впрочем, можно предположить, что госпожа Маркина, побывав в грязной воде, ухитрилась не растрепать облитую суперлаком прическу, не смыть сверхводостойкий макияж и не потерять ни один из многочисленных браслетов. Но вот то, что в патрульной машине случайно обнаружилось одеяло стоимостью в годовую зарплату мента, мне кажется маловероятным. У Юлии Маркиной было постановочное фото, а у той, которая сидит голая на унитазе, нет.
— Но тогда, если предположить, что сей папарацци мужчина, который сначала прикидывается любовником, а потом делает эксклюзивные фотографии, как ты объяснишь происхождение снимка писателя, бьющего жену? — поинтересовалась Галочка.
Олег крякнул:
— Да уж! Светоч мысли, великий гуманист, постоянно торчащий в телеэкране с нудными монологами на тему «Возлюби все живое», и такой облом! Да еще как избивает! Пинает женщину, распростертую на полу, ногой! Не знаю! Просто снимаю шляпу, этот папарацци гениален.
— Зачем ты хочешь, чтобы я передала снимки этому Кудимову? — заерзала на стуле Галя.
Олег осторожно поправил фальшивую бороду.
— Попробую поторговаться. Предложу: или оставите меня в покое, или снимки появятся в «Микроскопе».
