Дональд Уэстлейк - Проклятый изумруд
Дверь кабинета отворилась, и, поблёскивая стёклами очков, вошёл чернокожий секретарь.
— Одну секунду, — сказал Дортмундер в трубку. Он прижал её к груди и продемонстрировал нежданному посетителю револьвер Гринвуда. — Встаньте вон там, — велел он, указывая на голую стену в стороне от двери.
Чернокожий секретарь поднял руки и безропотно направился к стене.
Не спуская глаз и револьвера с чернокожего секретаря, Дортмундер сказал в трубку:
— Прошу прощения. Мать молодой девушки в отчаянии. У неё истерика.
— Так вам известен лишь номер рейса и час отлёта, сэр?
— И что самолёт вылетает из аэропорта Кеннеди.
— Вам придётся подождать.
— Сколько прикажете.
— Я постараюсь сделать всё возможное, сэр. Не вешайте трубку.
— Хорошо.
Раздался лёгкий щелчок, и Дортмундер бросил Чефуику:
— Обыщи его.
Чефуик обыскал негра и освободил его от автоматической «берреты» 25-го калибра, маленького смертоносного пистолета, который Келп уже видел несколько раньше.
— Свяжи его, — велел Дортмундер.
— Я как раз об этом подумал, — сообщил Чефуик и обратился к чернокожему секретарю, — дай мне свой галстук и шнурки от ботинок.
— У вас ничего не выйдет, — проговорил тот.
— Если он предпочитает отправиться на тот свет, — сказал Дортмундер, — прижми дуло к животу, чтобы заглушить шум.
— Я буду слушаться, — поспешно сказал негр и начал развязывать галстук. — Но это ни к чему не приведёт.
Дортмундер держал телефонную трубку у уха и целился в негра, который отдал свой галстук и шнурки Чефуику.
— Теперь сними ботинки и носки и ложись плашмя на пол, — приказал Чефуик.
— Безразлично, что вы сделаете со мной, я играю маленькую роль. У вас ничего не выйдет.
Негр сел на пол, чтобы снять ботинки и носки, потом лёг плашмя. Чефуик одним шнурком связал ему руки за спиной, вторым связал ноги, а галстук засунул секретарю в рот.
Чефуик только закончил, когда в трубке раздался щелчок, и девушка сообщила:
— Уф! Вот, сэр, я нашла!
— Страшно вам благодарен, — сказал Дортмундер.
— Рейс «Эйр Франс» на Париж. Единственный рейс с таким номером в этот час.
— Я очень вам благодарен, — повторил Дортмундер.
— Это так романтично, не правда ли, сэр? — пришла в восторг девушка. — Бегство в Париж!..
— Полагаю, — согласился Дортмундер.
— Жаль, что он женат.
— Такое случается. Ещё раз спасибо.
— К вашим услугам, сэр.
Дортмундер повесил трубку и объявил Чефуику:
— «Эйр Франс», Париж. — Он вышел из-за стола. — Помоги мне оттащить этого типа. Совсем ни к чему, чтобы кто-нибудь обнаружил его и развязал, и он смог позвонить майору в аэропорт Кеннеди.
Они запихали чернокожего секретаря за письменный стол и вышли из посольства, больше никого не встретив. Гринвуд ждал, небрежно прислонившись к ограде. Он пошёл рядом с ними, и Дортмундер рассказал, что им удалось выяснить, пока они шли через улицу к телефонной кабине, около которой стоял Марч. Дортмундер сказал:
— Чефуик, ты останешься здесь. Когда Келп позвонит, скажи ему, что мы едем туда, а он пусть оставит нам записку в «Эйр Франс». Если они поехали в другое место, а не в аэропорт, ты подождёшь здесь и, если записки для нас не будет, тебе позвонят.
Чефуик кивнул.
— Встретимся в «Баре-и-Гриле», когда всё закончится. На случай, если мы разминёмся, — объяснил Дортмундер.
— Мы, наверное, освободимся поздно, — вслух подумал Чефуик. — Надо позвонить Мод.
— Не занимай долго телефон.
— Не беспокойся. Желаю удачи.
— Поехали, Марч, посмотрим, в какой рекордный срок ты сможешь нас доставить в аэропорт Кеннеди, — сказал Дортмундер.
У девушки в окошке «Эйр Франс» был настоящий французский акцент.
— Месье Дормундье? Вам оставили сообщение.
Она передала ему маленький конверт.
— Спасибо, — поблагодарил Дортмундер, и они с Чефуиком отошли в сторону.
В конверте оказался клочок бумаги со словами «Золотая дверь». Дортмундер перевернул бумажку на другую сторону, но она была пуста. Он снова перевернул бумажку и прочитал те же слова. Просто — «Золотая дверь». И всё.
— Этого ещё не хватало, — возмутился Дортмундер.
— Подожди минутку, — попросил Гринвуд и направился к ближайшей стюардессе — красивой коротко подстриженной блондинке в тёмно-голубой униформе.
— Прошу прощения, — сказал он. — Вы не выйдете за меня замуж?
— Я бы с удовольствием, но мой самолёт отлетает через двадцать минут.
— Значит, после возвращения. А пока вы не могли бы мне сказать, что означает «Золотая дверь», и где это находится?
— О, это ресторан в зале международных рейсов.
— Превосходно. Когда мы там пообедаем?
— Ну, в следующий раз, когда вы будете здесь.
— Чудесно. Когда именно?
— А вы не знаете?
— Пока нет. Вы когда возвращаетесь?
— В понедельник, — сказала она, улыбаясь. — Мы прилетаем в три тридцать.
— Идеальное время для обеда! Итак, в четыре?
— Лучше в полпятого.
— Договорились. Понедельник, полпятого, «Золотая дверь». Я сейчас закажу столик. На фамилию Грофилд. До встречи.
Гринвуд вернулся к Дортмундеру.
— Это ресторан, — объяснил он, — в зале международных рейсов.
— Идём!
Они вышли и наткнулись на Марча, который поставил машину на стоянку и направлялся к ним. Поспешно рассказав ему суть дела, на ходу узнав у носильщика про ресторан, на автокаре поспешили в «Золотую дверь».
Ресторан находился на первом этаже, напротив длинного эскалатора.
У подножья лестницы стоял Келп.
— Наверху. Жрут, сволочи, — доложил он.
— Они сядут на самолёт «Эйр-Франс» в 7.15 на Париж, — сообщил Дортмундер.
Келп заморгал.
— Откуда ты знаешь?
— Телепатия, — ответил Гринвуд.
— Пошли, — сказал Дортмундер.
— Я не так одет, — застеснялся Марч, — чтобы идти в подобное место.
На нём была кожаная куртка и джинсы; остальные в костюмах и при галстуках.
— А есть ещё другая лестница, по которой можно спуститься сверху? — спросил Дортмундер.
— Вероятно, но для публики открыта только эта.
— Хорошо. Марч, оставайся здесь на случай, если нам не удастся их перехватить. Если они пройдут, следуй за ними, но не пытайся действовать самостоятельно. Келп, Чефуик по-прежнему у телефонной будки?
— Нет, он сказал, что отправится в «Бар-и-Гриль».
— Хорошо. Марч, если кто-нибудь спустится, и ты последуешь за ними, как можно скорее сообщи в «Бар-и-Гриль».
— Ясно.
Трое остальных поднялись по лестнице и по тёмному ковру прошли в большой холл, тоже достаточно тёмный. Метрдотель, французский акцент которого был менее очарователен, чем у молодой дамы из «Эйр Франс», подошёл и спросил, сколько их.
— Мы подождём наших друзей, прежде чем войти в ресторан, — сказал Дортмундер.
— Разумеется, сэр.
Метрдотель поклонился и исчез.
— Вот они, — прошипел Келп.
Дортмундер бросил взгляд сквозь занавес из зелёных пластмассовых листьев, разделяющий холл и обеденный зал — просторное, довольно пустое помещение. За столом около окна расположились майор Айко, Проскер и три молодых здоровых негра. Все они обедали. До отлёта оставалось ещё два часа.
— У меня нет желания схватываться с ними здесь, — добавил Келп. — Слишком много народу.
— Полностью согласен, — отозвался Дортмундер. — Будем ждать их внизу.
Он повернулся и начал спускаться, остальные последовали за ним. Они объяснили ситуацию Марчу и расселись в зале ожидания, не спуская глаз с эскалатора.
Было почти шесть часов, когда майор, Проскер и трое остальных, закончив, наконец, обед, спустились вниз. Дортмундер немедленно встал и направился к ним. Когда они его увидели, глаза их округлились от удивления. Дортмундер, широко улыбаясь, со словами «Майор! Какой сюрприз! До чего же я рад вас снова видеть!» кинулся к ним. Он схватил вялую руку майора и стал её трясти. Вполголоса Дортмундер добавил:
— Остальные тут, около меня. Если вы не хотите вызвать перестрелку, стойте спокойно.
Проскер оглянулся и воскликнул:
— Господи, они действительно все здесь!
— Дортмундер, — сказал майор, — я уверен, что мы сможем обо всём договориться!
— Ещё как сможем! — согласился Дортмундер. — Только мы вдвоём. Никаких адвокатов, никаких телохранителей.
— Гм… Вы не собираетесь применить насилие?
— Я — нет, майор, а как другие — не знаю. Гринвуд сперва пришьёт Проскера, это совершенно естественно, ну, а Келп, полагаю, прежде всего нападёт на вас.
— Вы не посмеете осуществить подобную операцию в таком людном месте, — предположил Проскер.
— Это идеальное место, — заверил Дортмундер. — Перестрелка, паника. Мы смешиваемся с остальными. Ничего нет легче, чем затеряться в толпе.
