Джанет Ианович - Четверка сравнивает счет
- Ублюдок, - произнесла я… в общем-то нежно. Я приподнялась и погладила его, услышав, как его дыхание сбилось от моего прикосновения. Я провела пальчиком по маленькой щели на вершине его штуковины, и Морелли весь замер. Уж тут-то я привлекла его внимание. Потом наклонила голову вниз и лизнула.
- Боже, - задохнулся Морелли, - не делай так. Я же не Супермен.
То-то же, будешь еще со мной шутить. Я отправилась в более решительную экспедицию по испробованию его на вкус , и вдруг Морелли возбудился и приступил к действиям. Мгновенно я оказалась на спине, а Морелли устроился сверху.
- Еще нет, - сказала я. – Еще не время.
Он натянул презерватив.
- Черта с два не время.
«Хе-хе-хе», - подумала я.
* * * * *
На следующее утро я проснулась в спутанном клубке из влажных простыней и теплого Морелли. Мы проделали солидную дыру в запасах презервативов, и я чувствовала себя расслабленной. Морелли рядом заворочался, и я крепко его обняла.
- Ммм, - произнес он.
Спустя два часа в коробке стало несколькими презервативами меньше, а мы с Морелли лежали лицами вниз, раскинув усталые конечности по кровати. Я думала, какая же все-таки превосходная вещь – секс, но, наверно, больше мне не будет ее нужно лет десять или пятнадцать. Я прикидывала расстояние от кровати до ванной и размышляла, смогу ли пройти так далеко. Зазвонил телефон, и Морелли передал его мне.
- Я вот тут думаю, во что одеться вечером, - произнес Салли. – Как ты думаешь, мне кем лучше стать: мужчиной или женщиной?
- Мне все равно, - ответила я. – Мы с Лулой собираемся быть женщинами. Ты хочешь подождать нас на месте или желаешь, чтобы я за тобой заехала?
- Я встречу вас там.
- Вас понял, прием. - Я повернулась к Морелли: - Ты сегодня работаешь?
- Может, полдня. Нужно поговорить с парочкой людей.
- Мне тоже.
Я вытащила себя из постели.
- Насчет обеда вечером…
- Даже не вздумай меня подвести, - предупредил Морелли. – Я тебя выслежу, найду и превращу твою жизнь в ад.
Я мысленно скривилась и, настроившись, потащилась в ванну без заметного хныканья или мычания. Сексуальная богиня немножечко побаливала этим утром, ощущая себя чуток нанизанной на шампур.
Я приняла душ, оделась и неторопливо спустилась на кухню. Никогда не видела Морелли поутру и не уверена, что именно я ожидала увидеть, но оно не было получеловеком, полузверем, которое читало газету и пило кофе. Морелли был одет в уродливую футболку и мятые шорты. А однодневная щетина уже переросла в двухдневную, и волосы, которые уже несколько недель нуждались в стрижке, он не причесал.
Ночью это было сексуально. Утром смотрелось устрашающе. Я налила кофе, наполнила чашку хлопьями и уселась напротив него за маленький столик. Задняя дверь была распахнута, и проникающий в кухню воздух веял прохладой. Через час прохлада обернется жарой и духотой. Уже вовсю пели цикады. Я вспомнила о своей кухне, о бедной обуглившейся квартире, и мое горло сжалось. «Вспомни, что тебе говорил Морелли», - подумала я. Сосредоточься на положительных моментах. С квартирой все будет в порядке. Новый современный ковер и краска. Лучше прежнего. А что он говорил насчет страха? Сосредоточься на работе, а не на страхе. «Ладно», - подумала я. Я могу это сделать. Особенно сидя напротив мужчины моей мечты.
Морелли допил кофе и продолжил чтение газеты.
Я обнаружила, что мне хочется снова наполнить чашку кофе. И на этом я не хотела останавливаться. У меня возникло желание приготовить Морелли завтрак. Горячие лепешки, бекон и свежевыжатый апельсиновый сок. Потом бы затеять для него стирку и перестелить простыни на кровати. Я оглянулась вокруг. Кухня ничего, но могла бы быть и поуютнее. Свежие цветы, может быть. Банка для хранения печенья.
- Охо-хо, - подал голос Морелли.
- Что «охо-хо»?
- У тебя тот самый взгляд… словно ты собираешься перестроить мою кухню.
- У тебя нет банки под печенье.
Морелли посмотрел на меня, словно я марсианка какая-нибудь.
- Это то, о чем ты думаешь?
- Ну, да.
Морелли секунду переваривал.
- Никогда не видел смысла в банке для печенья, - наконец, произнес он. – Я открываю коробку. Съедаю печенье. Потом выбрасываю коробку.
- Да, но банка для печенья придает кухне жилой вид.
И заработала один из этих фирменных взглядов Морелли.
- Я держу в банке для печенья свой пистолет, - пустилась я в дальнейшие объяснения.
- Милая, мужчина не может держать свое оружие в банке для печенья. Это просто не принято.
- Рокфорд так делал. (герой одноименного сериала частный сыщик Джим Рокфорд – Прим.пер.)
Морелли встал и поцеловал меня в макушку.
- Я собираюсь принять душ. Если соберешься уйти, пока я там буду, обещай вернуться домой до пяти.
Хватит с него, с мужчины моей мечты. Я послала ему один из своих любимейших итальянских жестов, который он не увидел, потому что уже вышел из комнаты.
- Да пошла она, эта банка для печенья, - сказала я Рексу. – И пусть сам себе стирает.
Я доела хлопья, сполоснула миску и положила на сушилку. Потом закинула свой черный кожаный груз на плечо и отбыла в контору.
* * * * *
- ОБОЖЕЖМОЙ! – воскликнула Конни, когда я вошла в контору. – Ты сделала это!
- Прости, о чем ты?
- Ну, и как это было? Я хочу подробности.
Лула выглянула из-за стопки папок, которые сортировала.
- Ага, - произнесла она, - ты здорово потрудилась.
Я почувствовала, как глаза мои лезут на лоб.
- Как вы узнали? - я обнюхала себя. – Я пахну что ли?
- Просто у тебя такой вид, будто тебя хорошенько оттрахали, - пояснила Лула. –Типа такая вся расслабленная.
- Ага, - подтвердила Конни. – Удовлетворенная.
- Это просто душ, - стала оправдываться я. – У меня утром был по-настоящему расслабляющий душ.
- Хотела бы я такой душик, - заметила Лула.
- Винни здесь?
- Ага, вернулся вчера вечером. Эй, Винни, - заорала Конни. – Здесь Стефани!
Мы услышали его бормотание «О, Боже» из глубины кабинета, а потом отворилась дверь.
- Что?
- Джойс Барнхардт, вот что.
- Ну, дал я ей работу, - Винни окинул меня быстрым взглядом. – Иисусе, ты только что перепихнулась?
- Не могу поверить, - воскликнула я, воздев руки. – Я приняла душ. Сделала прическу, Наложила макияж, надела новую одежду. Позавтракала. Почистила чертовы зубы. Как все узнали, что я перепихнулась?
- Выглядишь другой, - пояснил Винни.
- Удовлетворенной, - произнесла Конни.
- Расслабленной, - добавила Лула.
- Не хочу об этом говорить, - заорала я. – Я хочу обсудить Джойс Барнхардт. Ты дал ей Максин Новики. Как ты мог? Новики – мое дело.
- У тебя с ней ничего не выходит, поэтому я подумал, какого черта, пусть Джойс рискнет тоже.
- Знаю я, как Джойс получила это дело, - возмутилась я. – И я поговорю с твоей женой.
- Ну, расскажешь ты моей жене, ну, пожалуется она своему папаше, ну, убьют меня. И тогда ты знаешь, где очутишься? На улице без работы.
- Тут он прав, - заметила Лула. – Мы все останемся без работы.
- Я хочу, чтобы ты забрал у нее это дело. Мы с Лулой уже взяли, было, Максин под опеку, а тут вмешалась Джойс со своим шлюшным воинством и все испортила.
- Ладно, ладно, - сказал Винни. – Я с ней поговорю.
- Ты заберешь у нее Новики.
- Ага.
- Звонил Салли и сказал, что собирается вечером в бар, - сказала я Луле. – Хочешь тоже пойти?
- Конечно, не хочу пропустить все веселье.
- Тебя подвезти?
- Только не меня, - сообщила Лула. – Я достала новую машину.
Ее взгляд скользнул мимо меня к входной двери.
-Что мне сейчас нужно, так, чтобы вмешался какой-нибудь мужик. А этот еще имеет репутацию.
Мы с Конни повернулись и посмотрели. Это был Рейнжер, облаченный в черное, волосы его были гладко зачесаны и завязаны в хвост, маленькие золотые колечки в ушах сияли, как солнышки.
- Йо, - поздоровался Рейнжер. Он на секунду уставился на меня и улыбнулся. Потом поднял брови. – Морелли?
- Черт, - произнесла я. – Это уже начинает надоедать.
- Заскочил за делом Томпсона, - обратился Рейнжер к Конни.
Конни вручила ему папку:
- Удачи.
- Кто такой Томпсон?
- Норвил Томпсон, - пояснил Рейнжер. – Выпендривался в винном магазине. Взял четыре сотни долларов, сдачу и кварту виски. Начал праздновать на парковке, где поставил машину, вырубился и был обнаружен служащим парковки, который вызвал полицию. Не показался в назначенный срок в суде.
- Как всегда, - добавила Конни.
- Он уже проделывал подобное?
- Дважды.
Рейнжер поставил свою подпись на контракте, вернул его Конни и взглянул на меня.
- Хочешь помочь мне управиться с этим ковбоем?
- А он не будет в меня стрелять?
- Эх, - заметил Рейнжер, - если бы было так просто.
Рейнжер водил новехонький черный «рейндж ровер». Машины у Рейнжера всегда черные. Они всегда дорогие. И всегда новенькие. И обычно имеют сомнительное происхождение. Я никогда не спрашиваю Рейнжера, где он достает свои машины. А он никогда не спрашивает о моем весе.
