Джана Делеон - Луизианская заварушка
Конечно, в скорости я бы его легко сделала, но что-то подсказывало, что от его пистолета далеко не убежишь. Бармен наполнил две кружки пива и толкнул их Мелвину. Тот наклонился через стойку, чтобы что-то сказать, и в итоге их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
Я сделала пару снимков. Из гиганта мог получиться отличный подозреваемый. Жуткий на вид, явно не в ладах с законом, и о чём, в конце концов, ему болтать с Мелвином, когда пиво уже подано?
– Ты всё? – вновь прошипела Ида Белль. – Машины всё прибывают. Пора сваливать.
– Ещё секунду.
Мелвин как раз отошёл от стойки, и я решила, что получу ещё одно фото, если он остановится с кем-нибудь поболтать.
И эта секундная задержка стала моей погибелью.
В бар вошла распутная рыжая девица в наряде более чем откровенном, и Мелвин бочком попятился, чтобы получше разглядеть её прелести – будто кто за верёвочку потянул. Ну и врезался точно в спинку стула, на котором восседал огромный лысый парень, от души окатив того пивом.
Лысый вскочил, ломая стул, и набросился на Мелвина прежде, чем тот успел хотя бы заикнуться об извинениях. К драке тут же присоединились ещё три мужика, и тогда-то до меня дошло, что самое время убираться.
– Драка, – сообщила я и бросила Герти телефон.
А затем последний раз заглянула внутрь. Потасовка опасно сместилась к окну, и Мелвину победа явно не светила, учитывая, что он валялся на полу в позе зародыша. Бармен вышел из-за стойки, и я подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как он выплёскивает на драчунов воду из ведра. В следующий миг ледяной поток ударил мне в лицо.
– Какого хрена! – завопил бармен.
Мир размылся, но я видела, что он пялится на меня.
– Уходим! – крикнула я Герти, но та уже заводила мотор.
Я и с ведра спрыгнуть не успела, как лодка загудела и резко рванула с места, а я опрокинулась в байю.
– Плыви! – проорала Ида Белль из-за угла, а Герти всё удалялась, даже не думая замедляться.
Судя по звукам, парадная дверь бара распахнулась и народ хлынул наружу, я же плыла к пристани не хуже олимпийского чемпиона. Над болотом эхом разносились возмущённые вопли завсегдатаев «Трясины».
– Кто-то украл мою лодку!
– Хватай их!
– Тащи ружьё!
– Вот сука!
Едва коснувшись земли, я вскочила и побежала с такой скоростью, какую позволяла развить зыбкая почва. Ида Белль стояла в пятне лунного света, отчаянно жестикулируя. Я поравнялась с ней, и мы припустили вдоль длинного ряда машин к её «корвету».
– Все рванули за Герти, так что у нас есть шанс удрать. – Ида Белль открыла багажник и протянула мне пакет для мусора. – Раздевайся.
Я выпучила глаза:
– Серьёзно?
– Давай-давай, догола, или я брошу тебя здесь. Хотя маску можешь оставить, на случай, если столкнёмся с кем-нибудь по дороге домой. – Она бросила мне полотенце. – И грязь с рук вытри.
Я слышала, как отряд преследователей разрастается, а вопли становятся всё громче, но Ида Белль не шевелилась и двери открывать не собиралась. Отказываясь помирать посреди болота от рук людей, которых даже не знаю, я стянула одежду, сунула её в мешок, а второй обернула вокруг себя.
Вредная старуха наконец разблокировала замки, и пока она убирала грязные вещи в багажник, я прыгнула на пассажирское сиденье. Через пару секунд мы тронулись в путь. Без света фар. Боже.
– Ради всего святого, – взмолилась Ида Белль, – ни к чему не прикасайся. И держи ноги ровно по центру коврика.
– У вас серьёзные психологические проблемы, вы в курсе?
– Говори что хочешь, но моя машина хотя бы не воняет водорослями.
– А что с Герти? Мы разве ей не поможем?
– Волноваться не о чём. Герти знает эти каналы как свои пять пальцев. Она легко уйдёт и оставит лодку дрейфовать по байю.
Мне уход Герти от погони виделся не столь оптимистичным, учитывая её проблемы со зрением, но я была не в том положении, чтобы спорить. Фактически, в нынешнем положении я и шагу не могла сделать – только бы до дома добраться.
– О-ё-ёй, у нас компания.
Я обернулась, но ничего не увидела.
– Не там.
Я вновь посмотрела вперёд. Вдалеке маячил свет фар.
– Полагаю, нет шансов, что они свернут?
– Тут только одна дорога.
– Не нервничайте. Скорее всего, люди направляются в бар, – успокоила я, – и проедут мимо.
– Да, наверное, – согласилась Ида Белль, но как-то неуверенно.
Да я и сама уже поняла, что нам крышка.
– Вряд ли в городе есть другие «корветы»…
– Конечно. Почему, по-твоему, я выбрала американскую модель, вместо немецкой? Все наркодилеры рассекают на чёрных «корветах». У моего состояние куда лучше, но ночью нас не различить.
Я уж не стала ставить под сомнение честь быть спутанными с наркоторговцами – сейчас это наш лучший вариант. И затаила дыхание, когда мы свернули и оказались нос к носу с другим автомобилем. Он расположился прямо посреди дороги, перекрыв проезд.
Ида Белль замедлилась, а вскоре и вовсе остановилась.
– Ох, паршиво.
Я потянулась было к пистолету, но вспомнила, что он лежит в багажнике вместе с грязными шмотками и в любом случае, скорее всего, промок.
В окно с моей стороны постучали, и я подпрыгнула. Ида Белль опустила стекло, и в салон заглянул помощник Леблан. Увидев нас, он не удивился (а узнал наверняка, несмотря на лыжные маски), но как следует рассмотрев мой нынешний наряд, округлил глаза.
– Заметив эту машину, – вздохнул он, – я поклялся, что не стану задавать вопросы, что бы ни случилось. Но должен признать, теперь соблазн столь велик, что затмевает здравый смысл.
– Она упала в байю, – объяснила Ида Белль. – А так как я запретила садиться в машину в мокрой одежде, ей пришлось импровизировать.
– И каким же образом вы упали в байю? – обратился ко мне Леблан.
– Пыталась избежать драки в баре.
А что? Правда же. Короткая версия.
– Ах-ха… А в «Трясине» вы что забыли?
– Приобщалась к местной культуре.
– Вы всегда приобщаетесь к культуре в лыжной маске?
– Перед уходом из дома мы провели кое-какие косметические процедуры для лица, – вмешалась Ида Белль. – Помогают выглядеть на десять лет моложе.
– Ясно. Значит, ваша вылазка никак не связана с тем, что Мелвин зависает в «Трясине» всё время, когда не сидит в тюрьме.
– Что, правда? – поразилась она. – Я и понятия не имела, но мы там недолго пробыли.
Леблан фыркнул:
– Не сомневаюсь. Где ваша подельница?
– У Герти разболелась голова, так что она осталась отдыхать дома.
Он вскинул бровь:
– То есть, если я сейчас ей позвоню, она ответит?
– Конечно нет. Говорю же, она отдыхает.
– Ах-ха. И получается, она не будет знать ничего о звонке в полицию по поводу угнанной лодки…
– Нет, если только она не экстрасенс, – встряла я.
Леблан ненадолго прикрыл глаза, и я прямо-таки видела, как он мысленно считает до десяти. Наконец он вновь посмотрел на Иду Белль и даже ткнул в неё пальцем:
– Включите фары, снимите дурацкую маску, езжайте домой и до утра не высовывайтесь. Будь вы порядочной милой леди, я бы попросил вас и весь следующий день не высовываться, чтобы я мог хоть немного расслабиться, но лучше поберегу дыхание. А вы… – Теперь палец указывал на меня. – Коли продолжаете болтаться с этой парочкой – вопреки добрым советам, кстати, – то хотя бы носите с собой сменную одежду. Я вас видел в большем разнообразии степеней раздетости, чем свою последнюю подружку.
Ида Белль подняла стекло, пресекая мои возмущения, что, наверное, к лучшему. В данной ситуации они бы пользы не принесли. Леблан вернулся в свой внедорожник и попятился, пропуская нас.
– Фары! – крикнул он, когда мы проезжали мимо.
Ида Белль включила свет и стянула маску. Я последовала её примеру и едва не заплакала от облегчения: кожи больше не касалась мерзкая мокрая ткань. Как только мы выехали на шоссе, Ида Белль так втопила, что пришлось схватиться за сиденье.
Она покосилась на мои руки:
– Обалдела? Я же сказала, ни к чему не прикасайся.
Я отпустила сиденье.
– Мы ещё поговорим. Как только я оденусь и доберусь до пистолета.
Ида Белль открыла рот, собираясь ответить, но тут зазвенел мобильник – повезло ей, учитывая моё настроение.
– Это Герти, – сообщила старушка. И уже в трубку: – Где ты?
Я затаила дыхание, ожидая ответа, но услышала лишь бормотание.
– Встретимся у Мардж, – наконец рыкнула Ида Белль и отключилась.
– Ну?
– Она примет душ и придёт к тебе.
– Душ у себя дома?
– Нет, у сексуального парня, с которым познакомилась, пока пилила домой! Естественно, у себя.
Я тряхнула головой. Я тут голая, в мешке для мусора и должна вытерпеть ещё двадцать минут этого унижения, а престарелая угонщица лодок уже нежится в горячем душе. Мой мозг не мог даже осмыслить всю несправедливость данной ситуации.
