Галина Куликова - Фантом ручной сборки
— Собака сказала? — осторожно уточнил Верлецкий. — — Ну да. Она еще посоветовала мне бросить Григорьева. А возле дома мимо меня прошел мужчина в трусах, которого никто не видел.
— А вы видели.
— Вот-вот! Вы ухватили самую суть. Он совершенно точно был, но его как будто бы не было.
— Да… Тяжелый случай, — констатировал Верлецкий.
Инга посмотрела на него влажными глазами и с надрывом спросила:
— Я что, умираю? Сколько мне осталось жить?
— Я полагаю, вы протянете еще лет восемьдесят, не меньше. Советую вам перестать валять дурака и хорошенько во всем разобраться.
— Ко мне приезжал ваш Роберт, — вспомнила Инга.
— Вы выложили ему всю историю?
— Да, но тогда я еще не знала, где прячется труп актера. А теперь знаю — в «Хотапиусе».
— Что это такое? — озадачился Верлецкий. — Хотапиус?
— Это такая вывеска, и под ней дверь.
— Хм. Пожалуй, разбираться будем завтра. А сегодня вам стоит хорошенько выспаться.
— Ладно, — покорно согласилась Инга. — Я пойду. Сейчас только оденусь.
Она сбросила с себя одеяло, и Верлецкий немедленно закатил глаза.
— Знаете, — сказал он, — я, конечно, врач и всякое повидал, но ваше поведение не лезет ни в какие ворота. Вы обнажаетесь передо мной, когда надо и когда не надо.
Инга ахнула и нырнула обратно, накрывшись с головой.
— Я не собираюсь играть с вами ни в шалаш, ни в прятки, — предупредил он. — Самое большее, на что вы можете рассчитывать, это на хороший. укол в мягкое место.
— Нет! — сдавленно сказало одеяло. — Не надо. И вообще — подите к черту.
— Это я — подите к черту? — возмутился Верлецкий. — Я?! Вы устроили тут светопреставление!
Вам даже наплевать, что жених вас бросил! Вы рассорили меня с невестой! Можно сказать, сломали мое будущее.
— Если вы имеет в виду свою истеричку, то я спасла ваше будущее! — высунулась из-под одеяла растрепанная Инга.
— Спасибо, но я вас не просил.
Инга засопела, потом уточнила:
— Вы ее любите, да?
— Не в этом дело, — с досадой ответил Верлецкий. — На завтра назначены смотрины. Моя мать с ее новым мужем хотят познакомиться с моей невестой. Я уже их обрадовал, что скоро женюсь…
Они ждут нас к обеду.
— Можно попробовать Веронику догнать, — неуверенно сказала Инга, как будто почувствовав, какую пакость он ей готовит.
— Значит, вот что, — сердито поглядел на нее Верлецкий. — Моей невестой будете вы.
— Как это?
— Только на выходные. Вам придется изображать Веронику.
— Вряд ли мне удастся изобразить такую дуру!
— Ничего-ничего, это дело наживное, С собаками вы уже разговариваете, так что…
— Никогда не думала, что врачи глумятся над своими пациентами.
— Вы не мой пациент, — тотчас возразил Верлецкий. — И слава богу, потому что я реаниматор.
— Зачем же вы брались лечить мой мозг?
— Не передергивайте, я не брался. Вам Следует немедленно успокоиться. Неужели вы не хотите разобраться в происходящем?
— Еще как хочу! — призналась Инга. — И разберусь. Вот только посплю немного. У себя дома, разумеется. Вы меня проводите?
— Нет никакого смысла бегать из подъезда в подъезд. Тем более все соседи уже знают о наших тесных взаимоотношениях.
— Как? — ахнула она. — Прям так и все?
— Спиридонова из пятьдесят восьмой точно знает, — обнадежил ее Верлецкий. — Сейчас я вам дам что-нибудь горячительное.
— А что я должна буду делать завтра в качестве вашей невесты? — поинтересовалась Инга, принимая из его рук рюмку и с отвращением нюхая содержимое.
— Не знаю. Что делают женщины, когда знакомятся с будущей свекровью?
— Они делают морду.
— Вот и вы сделайте морду. Главное, чтобы мама поняла, как сильно мы любим друг друга. Кстати, нам придется перейти на «ты». Согласны?
— Вы так спокойно реагируете на то, что Вероника убежала!
— Ты, — подсказал Верлецкий.
— Ты так спокойно реагируешь на то, что Вероника убежала! — с той же интонацией повторила Инга.
— Григорьев, между прочим, тоже убежал.
— Мы поругались еще вчера, и в течение дня я это кое-как переварила.
— Надеюсь, завтра ты не станешь рассказывать моей маме о говорящей собаке.
— Мама приедет сюда?
— Она уже приехала. Вернее, Отто ее привез.
Отто — это ее муж, немец. Зажиточный и добродушный. Я поселил их в загородном доме — у нас он вполне приличный, отапливаемый, с удобствами внутри.
— Это вы в больнице на такой заработали? — с подозрением спросила Инга, немедленно вспомнив «адвоката» Роберта Воронова с его портфелем и водянистым взглядом.
Ей страстно хотелось узнать, кто он такой на самом деле, но спросить она не рискнула. Если Роберт действительно связан с мафией, Верлецкий уйдет от ответа или соврет. А если не связан, то сделать он все равно ничего не сможет. Она была уверена, что никто в мире не способен противостоять потусторонним силам. Впрочем, стражи правопорядка, вероятно, и смогли бы вмешаться, но у них и «поэтусторонних» дел хватает., — Какая тебе разница, как я зарабатываю деньги? — спросил Верлецкий. — Мы же не собираемся идти под венец.
Инга решила, что она еще повременит с замужеством. Хотя… Надо все-таки сначала поужинать с Треопаловым, а потом уж зарекаться. Она закрыла глаза и стала вспоминать, как он ее поцеловал.
И, несмотря на пережитый ужас, сладко заснула.
Глава 6
— Значит, ты не считаешь, что я сошла с ума? — в десятый раз спросила Инга у Верлецкого, который вез ее в своем «Вольво» за город. С утра шел противный мелкий дождь, прореженный снежинками, и Валерий почти не разговаривал, целиком сосредоточившись на дороге.
— С тобой все в порядке, — отрезал он. — Прекрати паниковать.
— Тогда что все это значит? — возмущенно спросила она, имея в виду последние события.
— Насчет говорящей собаки ничего сказать не могу, а всему остальному можно найти другое — разумное! — объяснение. Задействуй свой интеллект.
Однако Инга была слишком расстроена, чтобы обращаться к разуму.
— Такое впечатление, что тебе все равно!
Верлецкий поглядел на нее удивленно:
— Я же прислал Роберта. Он во всем разберется.
— А кто он такой, этот Роберт? — сорвался-таки у нее с языка вопрос.
— Он разве ничего не сказал?
— Ни полслова.
— Значит, не хочет, чтобы ты знала. Только расстроишься.
«Выходит, Воронов — действительно бандит или работает на мафию! — ужаснулась Инга. — В хорошенькую историку я влипла». Ее душевные страдания прервал голос Верлецкого:
— Мы приехали.
Дом оказался большим и красивым. В юности Инга мечтала, что когда-нибудь поселится в таком же, только на берегу океана. Однако под окнами у Верлецкого был лес, подступивший к низкому забору.
— А к вам никто не залезает? — удивилась она. — Зимой, когда никого нет?
— Здесь всегда кто-нибудь есть, — хмыкнул он. — У меня куча родственников. Кроме того, в доме постоянно живет экономка с мужем и двумя лабрадорами. Они тоже мои дальние родственники.
«Лабрадоры?» — хотела переспросить Инга. Несмотря на то что Верлецкий был покладист и даже протянул ей руку помощи в трудную минуту, она ощущала в нем что-то хищное. Опасное, как в собаке, которая нежится на коврике кверху брюхом, но только до тех пор, пока не услышит шаги постороннего. «Вероятно, он все-таки не любил Веронику, — пронеслось у нее в голове. — Иначе сейчас сильно страдал бы. А меня так просто и видеть бы не мог».
В доме действительно оказалось много народу.
— О-о-о! — раздался нестройный хор голосов, когда они появились в прихожей.
Родственники выходили из гостиной, из библиотеки, потом повалили из кухни — всем хотелось посмотреть на будущую жену их любимого Валерика. Он вытолкнул Ингу впереди сказал:
— Познакомьтесь, вот моя невеста, Инга.
После чего все сразу замолчали, на лицах появилось легкое обалдение, и тут откуда-то сбоку раздался растерянный голос тетки Марфы:
— А я думала… Я же видела… Вероника…
— Вероника была моей девушкой.., некоторое время назад, — поспешно объяснил Верлецкий. — Но женюсь я на этой. Инга, познакомься, вот моя мама. А это Отто.
И он подвел ее к статной женщине с волнистыми волосами, заколотыми наверху, как у гречанки.
— Татьяна, — улыбнулась женщина и, приобняв, поцеловала Ингу куда-то в ухо душистым поцелуем.
Она была в красивом брючном костюме и выглядела молодо. Отто тоже молодился. Откляченный зад и круглое брюшко делали его похожим на морского конька. Залысины выгрызли яз белесой шевелюры значительные куски, но ой держался бодро, словно только что отметил сорокалетие.
— Отто, — с удовольствием представился он, сразу же обозначив свое иностранное происхождение горловым «о», выкатившимся изо рта. Взял ее руку и с ожесточением потряс.
И немедленно все родственники набросились на нее, точно пчелы на цветную липу. Ингу тискали, вертели из стороны в сторону, целовали, желали ей счастья, давали напутствия и все в том же духе. Потом появились возбужденные лабрадоры, и Инга с трудом удержалась, чтобы не забраться на люстру. Пришлось пережить и это знакомство тоже, и только после уже ее поволокли в столовую, где пресловутая экономка с мужем накрывали на стол.
