Наталья Александрова - Марафон с риском для жизни
– Значит, все свои, – протянула Надежда. – Всего на даче было шесть человек, хозяин не в счет. Ирину убили, осталось пять подозреваемых. Вы с Сергеем этого не делали, осталось трое: Витька, его девушка и тот тип, что привез Ирину.
– Но ему-то зачем ее убивать? – протянула Нина. – Опасно это – сам привез… И потом, если уж он такое дело задумал, он бы как-нибудь иначе дело обставил, чтобы на него подозрение не падало.
– Ты хочешь сказать, что убийство журналистки не было задумано заранее?
– Конечно! – воскликнула Нина. – И хоть получается, что у нас с Сергеем был самый веский мотив, все равно я скажу, что мы этого не делали!
– Так, Витю мы исключаем, – вздохнула Надежда, – у него, если можно так выразиться, алиби. Остаются двое. Если тому бородатому не было смысла везти Ирину на дачу, чтобы там убить, то остается Витькина девушка. Кстати, о чем они тогда говорили так страстно? Ты должна знать…
– А ты-то откуда знаешь? – Нина покраснела. – Ну да, я случайно слышала их разговор. Он все наскакивал на нее, спрашивал: это правда, правда? Да как ты могла, да почему ты мне не рассказала?.. А она ему: да кто ты такой, чтобы тебе душу раскрывать? Ты, говорит, мальчишка и в жизни ни черта не смыслишь, а туда же, рвешься меня учить! А с этой, говорит, стервой, я разберусь, не дам ей во второй раз мне жизнь поломать!
– Вот! – Надежда подняла палец. – И если принять во внимание рассказ соседки, что две женщины ругались поздно вечером, то получается, что неугомонная Ирина Горностаева успела в свое время насолить и этой девице, как бишь ее зовут-то?
– Вика Топорова, – ответила Нина. – Я тоже примерно так рассуждала, поэтому и решила с Витей поговорить. Значит, звоню я ему сегодня утром, а до этого никто трубку не брал. Тут он ответил и говорит, что только вернулся. У него родственники где-то под Москвой. Я и напросилась в гости, то есть по делу.
– А кто-то раньше тебя успел… – вставила Надежда.
– Да, причем буквально на полчаса! – встрепенулась Нина. – Потому что на столе тарелка с пельменями стояла. Так вот, когда я вошла, они еще теплые были, еле-еле пар шел.
– Господи! – вздрогнула Надежда, но потом ее осенило: – Слушай, что мы гадаем на кофейной гуще? Если мы примерно знаем, когда Виктор был убит, то нужно проверить алиби этой Вики! Она работает или учится?
– Работает в магазине сантехники, «Бахчисарайский фонтан» называется, – сообщила Нина. – Она мне сама рассказывала.
– Едем сейчас туда! – решительно сказала Надежда.
Над входом в магазин «Бахчисарайский фонтан» на ветру качалась пышная гирлянда сине-белых воздушных шаров. Под ней красовалась такая же сине-белая надпись: «Грандиозная распродажа гидромассажных ванн!»
Однако толпы возбужденных покупателей не рвались на эту грандиозную распродажу, не выстраивались в очередь перед магазином и не записывали на ладонях номера.
– Нина, подожди меня на улице, – сказала Надежда. – Вика знает тебя в лицо и может сбежать. А меня она ни разу не видела, я могу потихоньку навести о ней справки и заодно присмотреться к ней…
Надежда Николаевна вошла в магазин. Перед ней в необозримую даль протянулся длинный, как декабрьские сумерки, торговый зал, заставленный бесконечными рядами душевых кабинок и самых разнообразных ванн – чугунных и пластмассовых, овальных и круглых, обычных и массажных. Цвета их тоже поражали – от ослепительно белых, как арктические снега, до лаково-черных, как кузов «мерседеса», хотя преобладал жизнерадостный и оптимистический розовый.
Напротив двери за столиком сидела темно-рыжая девица с выражением великосветской скуки на лице. Девица прижимала к правому уху телефонную трубку и вела незатейливый разговор, который состоял из однотипных повторяющихся реплик:
– А он? А она? Ужас! А она? А он? Кошмар!
Свободной рукой она накручивала на палец темно-рыжую прядь.
На Вику эта особа нисколько не была похожа. Надежда подошла к ней и вежливо обратилась:
– Девушка, я хотела вас спросить…
Продавщица, не прерывая разговора, окинула ее оценивающим взглядом и, судя по всему, поставила оценку не выше двух по двадцатибалльной шкале. Придав своему лицу выражение, с которым, по ее мнению, английская королева обращается к нищим, выпрашивающим подаяние на ступеньках Букингемского дворца, звезда прилавка проговорила:
– Ну вы же видите, что я разговариваю! – и тут же повторила в трубку: – А она? А он? Кошмар!
Надежда Николаевна раскрыла рот, чтобы высказать все, что она думает о рыжей нахалке, как вдруг рядом с ней появился невысокий лысый мужчина средних лет с очень значительным животом.
– Не обращайте внимания, – доверительным тоном обратился он к посетительнице, – она у нас третий день работает, и я уверен, что последний. Считает, что может за километр отличить покупателя от экскурсанта, и думает, что подойти к каждому посетителю ниже ее достоинства…
– От экскурсанта? – переспросила Надежда.
– Ну да, – мужчина улыбнулся, – так мы называем людей, которые ничего не покупают, а заходят в магазин только для того, чтобы ознакомиться с достижениями прогресса… Но я считаю, что и с экскурсантами нужно работать. Человек увидит, как много замечательных вещей создано для уюта и комфорта, и захочет заработать больше и купить себе, например…
– Розовое джакузи, – неожиданно для себя проговорила Надежда.
– К примеру, розовое джакузи. – Продавец широко, с пониманием улыбнулся. – Так что даже с экскурсантами необходимо работать… Я уж не говорю о том, что отличить настоящего покупателя от человека, случайно завернувшего в магазин, может только профессионал, да и то не всегда. Вот, например, Глеб Иванович Курочкин, который купил в нашем магазине четырнадцать ванн с массажем и десять душевых кабинок, первый раз появился в стоптанных кроссовках на босу ногу…
– Скажите, – прервала разговорчивого мужчину Надежда Николаевна, – а у вас работает девушка по имени Вика Топорова?
– Вика? Конечно! – Толстяк оглянулся. – Она сегодня с утра была здесь… Видимо, куда-то вышла, но ничего мне не сказала…
– Но с утра она точно была? – настойчиво переспросила Надежда. – И никуда не выходила?
– Никуда… По крайней мере, надолго… – Продавец пожал плечами. – Я ее почти все время видел… Когда ей нужно куда-то уйти, она обязательно отпрашивается… А почему это вас интересует? Вы ее родственница? – В его доброжелательном взгляде мелькнуло недоверие.
– В некотором роде, – отозвалась Надежда.
– Вы подождите, она должна вернуться. – Толстяк снова засиял профессиональной улыбкой.
За его спиной появилась Нина. Она делала Надежде Николаевне какие-то странные знаки.
Надежда шагнула навстречу своей новоиспеченной знакомой и зашипела, как помесь кобры с электрическим чайником:
– Ты зачем сюда пришла? Я ведь тебе велела ждать на улице! Ты спугнешь Вику…
– Никто ее не спугнет! – таким же громким шепотом отозвалась Нина. – Птичка упорхнула!
– Что значит – упорхнула?
– Я стояла в переулке, где мы с вами расстались. Вдруг Вика как ошпаренная выскочила из служебного выхода магазина и бросилась бегом по направлению к Московскому проспекту. Я побежала было следом, но на углу она махнула рукой, к ней подъехала машина, дверца распахнулась, Вика запрыгнула внутрь и была такова…
– Какая машина? – деловито осведомилась Надежда.
– Такая… самая обыкновенная машина… – растерянно ответила Нина, – бежевенькая…
– «Жигули», скорее всего… – констатировала Надежда. – Про номер я и не спрашиваю.
– Номера я, разумеется, не видела, – обиженно отозвалась Нина, – я же была сбоку…
– Не расстраивайся, – Надежда направилась к выходу из магазина, – кое-что мы все же разузнали…
– Вы не будете дожидаться Вику? – спросил ее напоследок толстый продавец. – Может быть, ей что-нибудь передать?
Под влиянием мгновенного озарения Надежда развернулась и стремительным шагом подошла к толстяку. Взяв его за пуговицу, она проникновенным тоном произнесла:
– Мне очень, очень нужно увидеть ее! Дело в том, что она – моя единственная и любимая племянница, и я приехала из… Мариуполя, чтобы взглянуть на нее последний раз…
Не выпуская пуговицу собеседника, чтобы он не смог улизнуть, Надежда свободной рукой выхватила из кармашка носовой платок и театральным жестом поднесла его к абсолютно сухим глазам. Впечатлительный продавец поддался на эту нехитрую провокацию: он попытался вырваться, понял, что это совершенно невозможно, удивленно захлопал глазами и задал тот самый вопрос, которого ждала Надежда:
– Почему – последний раз? Вы куда-нибудь уезжаете?
– О, не спрашивайте меня об этом! – драматически воскликнула Надежда. – Я не хочу расстраивать такого милого человека! Я не хочу взваливать на ваши хрупкие плечи груз своих несчастий! Я уезжаю, очень скоро уезжаю туда, откуда нет возврата…
