Наталья Александрова - Марафон с риском для жизни
Нина испуганно огляделась по сторонам и понизила голос:
– Я не подходила к ней, но ведь вы знаете, как рассуждает сейчас полиция: им бы только получить подозреваемого, а дальше они сделают все возможное, чтобы предъявить ему обвинение… Ведь вся история со статьей тут же выплыла бы на свет божий… А это такой мотив…
С этими рассуждениями Надежда не могла не согласиться.
– Соседка слышала, – сказала она, убедившись, что Нина не собирается продолжать, – как той ночью ссорились две женщины. Одной из них, по-видимому, была покойная Ирина Горностаева. А второй случайно были не вы? У вас не было ссоры с ней?
– Нет, – Нина удивленно взглянула на Надежду, – я с ней и словом не обмолвилась…
Они помолчали, Надежда с грустью поглядела на пустую чашку, потом решилась и заказала еще кофе, но без сливок и сахара.
– Вы мне не верите? – прошелестела Нина.
Надежда сморщилась от горького и горячего напитка, поставила чашку и поглядела Нине в глаза.
– Как ни странно, я верю… – решительно сказала она. – И знаешь почему?
Она оговорилась, обратившись к Нине на «ты», но та махнула рукой, соглашаясь.
– Верю я, что ни ты, ни твой Сергей Иваныч не трогали эту Горностаеву и пальцем, – заговорила Надежда сердито. – Ты бы могла это сделать, но не в его присутствии. То есть я хочу сказать, – заторопилась она, видя, что глаза у собеседницы угрожающе потемнели, – что если бы ты встретила эту Горностаеву одна, приехала бы в гости к Илье одна, а тут эта – красивая, наглая… запросто могла бы ее придушить…
– Но я этого не делала, – возразила Нина.
– Да знаю я! Потому что он с тобой рядом был, и ты только о том и думала, как бы его уберечь! – вскричала Надежда с досадой. – А на него я не думаю, потому что, уж извини за прямоту, Сергей твой – форменный слабак.
– Что? – угрожающе спросила Нина и даже приподнялась со стула.
Надежда посмотрела на нее агрессивно, возможно, это объяснялось двумя выпитыми чашками кофе, причем последний кофе был очень крепкий, к тому же несладкий.
– Что слышала! – прошипела она. – Хотела, так слушай правду! Совершенно не может твой Сергей удар держать! Ну что с ним случилось? Ну оболгала девчонка наглая, ну папаша ее разъярился на него! Но потом-то все разъяснилось! И дело закрыли, еще небось следователь и извинился.
– Точно! – угрюмо согласилась Нина. – Простите, мол, извините, Сергей Иваныч, ошибочка вышла. Идите, мол, и спокойно работайте, у нас к вам претензий никаких нету! Да как же можно после этого спокойно работать?
– Да молча! – заорала Надежда так громко, что девушка у стойки, должно быть, забеспокоилась и вызвала из подсобки здоровенного охранника, чтобы выставить скандальных теток из кафе. – Да молча! – повторила Надежда чуть тише. – Ведь он же на самом деле ничего плохого не сделал, что ж он скукожился! Ну подумаешь, родители под окнами скандалили да гадости писали в парадном.
– По телефону угрожали… – пробормотала Нина.
– Ну и что? Но ведь не били же? И в камеру не посадили? – настойчиво спрашивала Надежда.
– Никто доброго слова не сказал, как будто и не было друзей…
– Вранье! – отрубила Надежда. – Я говорила с завучем, с Ларисой Павловной, она сказала, что весь коллектив школы был на его стороне. А он сам психанул и дверью хлопнул!
– Она так сказала? – удивилась Нина.
– Ну что уволился он по собственному желанию – это факт!
– Но честное имя ведь опозорили! – простонала Нина.
– Честное имя? Так ты ходи, добивайся, чтобы восстановили! Знаю я и газетчика того – тот еще жук! Он небось послал Сергея подальше, тот и пошел! А ты газете судом пригрози, другого писаку найми, который всю газету грязью польет, у них же там конкуренция! Да там только намекни, что можно соперникам ножку подставить, – живо найдутся охотники!
– С этой заразы Горностаевой все как с гуся вода!..
– Тогда хоть в морду бы ей дал в публичном месте! – азартно сказала Надежда. – Глядишь, и привлек бы внимание общественности.
– Что ты, Сергей не может женщину бить… Он говорил, что всю жизнь учил детей только хорошему.
– Лучше бы он учил их, как за себя постоять, может, и сам бы научился, – проворчала Надежда. – А так что получилось? Был человек – и нет. Ни работы, ни семьи… То есть извини, конечно… – опомнилась Надежда.
– Не извиняйся, – с горечью сказала Нина. – Думаешь, не понимаю, что он со мной, потому что ему идти больше некуда? Жена тогда, вместо того чтобы поддержать, так была недовольна! Дескать, вся эта история мешает ее бизнесу. Ей такая антиреклама не нужна и все такое…
– А скажи, – внезапно спросила Надежда, – вы встретились до того, как он из дома ушел?
– Мы давно знакомы были, учились вместе… – Нина невидяще глядела в чашку с разводами от кофе. – Я всегда его любила, но у нас ничего не было даже в молодости. Потом он преподавать пошел, а я в издательство, – она грустно улыбнулась, – виделись нечасто, а тут встречаю я его после этой истории… Ну, конечно, я уж в курсе была, добрые знакомые ту газетку подсунули. Он выглядел – краше в гроб кладут, я испугалась, что сердце у него не выдержит. Вот я ему и сказала тогда – мол, ничему не верю, а если что и было, так мне все равно, приму его в любом виде. Он и пришел через некоторое время, потом болел долго, не работал…
– А ты все его заботы на себя взвалила, – насмешливо сказала Надежда.
– Мне не в тягость. – Нина пожала плечами и отвела глаза.
– Знаешь, что я тебе скажу? – начала Надежда. – Пока ты его с ложечки кормить будешь, он никогда не оправится. Работу ему нашла, небось сама и редактируешь, пока он недомогает?
– Нет, он сам! – возмутилась Нина. – Но лишний раз в редакцию не зайдет, приходится мне… И вообще в последнее время какой-то странный стал, иногда смотрит с таким выражением… Даже не могу описать.
– Слушай, может, он думает, что ты журналистку придушила? – догадалась Надежда. – Значит, как там дело было? После ужина вы поболтали, музыку послушали, потом женщины вымыли посуду, так?
– Так. Потом стемнело, на улице похолодало, сырость опять же, все в дом пошли. Мужчины уселись в карты играть, Илья тут поблизости крутился, собаку кормил, выгулял ее. Ну, мы видим, что мужчины увлеклись, и разбрелись кто куда. Я думала спать пойти, потом беспокойство меня одолело, как там Сергей. Думаю, припрется еще эта Горностаева, начнет его провоцировать. Я подошла к веранде – его на месте не было. Я походила по саду – никого, за калиткой тоже, я тогда к этой Ирине под окно – через дом идти не хотела, чтобы меня никто не заметил. Ну там, я уже говорила, звуки такие, будто любовью занимаются – стоны, хрипы, кровать скрипит… Я как шарахнулась – думаю еще увидит кто, что я под окном подсматриваю и подслушиваю – сраму не оберешься! А тут еще кто-то через кусты ломанулся в сторону. Я скорее обратно к веранде, смотрю – Сергей там. Я так обрадовалась, что больше никого не заметила, кто там еще есть. И спать пошла. А наутро, когда узнали, что умерла Горностаева, Сергея чуть удар не хватил. Весь бледный, пот с него градом… А я кулона хватилась при свете – батюшки! Хорошо если просто в саду потеряла, а если там, у нее под окнами?!
– Так и вышло, – вставила Надежда.
– Когда полиция сказала, что смерть естественная, Сергей и говорит, что судьба, значит, у нее такая. А потом задумываться стал и на меня странно смотреть…
– Ладно, пока это оставим… – задумчиво протянула Надежда. – Расскажи теперь о своем втором визите на дачу, когда ты приехала за кулоном.
Нина молчала, и тогда Надежда, чтобы подтолкнуть ее, проговорила:
– Ты поехала туда сразу же после того, как узнала о смерти Ильи Константиновича?
– До этого у меня не было свободного времени, – недовольным голосом отозвалась Нина.
«Кроме того, пока хозяин дачи был жив, – подумала Надежда, – у тебя не было возможности беспрепятственно поискать свою пропажу!» Вслух она ничего не сказала и не стала перебивать свою собеседницу.
Нина продолжила:
– Я приехала в Западалово вечерней электричкой, как раз начало темнеть. Рассчитывала управиться за час-полтора и вернуться на последнем поезде, который уходит в одиннадцать сорок. Только, как выяснилось, не одна я той ночью собралась проведать ту дачу… – Нина подозрительно покосилась на людей за соседним столиком и понизила голос: – Подошла я к дому Ильи Константиновича сбоку. Там есть такой проулочек, совершенно безлюдный, вот я и решила оттуда как-нибудь пробраться к нему на участок…
Надежда с пониманием кивнула: проулочек был ей хорошо знаком, она сама проникла на опустевшую дачу этим же путем.
– Однако, свернув туда, я увидела чью-то машину. Машина стояла с погашенными фарами и вроде бы пустая, я и подумала, что ее оставил на ночь кто-то из соседей. Решила не менять своих планов, тем более что время уже поджимало. Чтобы успеть на последнюю электричку, я должна была поторопиться. Ну, прошла я вдоль забора и очень скоро наткнулась на заднюю стенку сарая. Одна доска там была здорово расшатана, так что пролезть в щель не составило никакого труда…
