Дарья Донцова - Ромео с большой дороги
– Вот раскричался, – поморщился Петр.
– Оставят детей со старухами… – подхватил Кулькин, – и хвостом вертеть.
– Чего она его не успокоит?
– Наверное, есть хочет или мокрый.
– Неужели бабка не догадается соску дать?
– Во, доперло, – засмеялся Федор, – притих.
– Эй, эй, бабка…
– Беги! – заорал Кулькин.
По договоренности, Анна должна была палить по ногам, но случилось непредвиденное.
Ствол достали в последний момент, причем за ним, в целях безопасности, отправили загримированную Алю, которая совершенно не разбиралась в оружии. С барыгой договаривался Федор, Кулькина должна была лишь приехать в условленное место, взять пакет, а потом отправиться в заранее снятый гараж и положить его в детскую коляску.
Торговец не подвел. Он забрал деньги, достал сверток и буркнул Але:
– Это «РСА». [8]
– Что? – не поняла Аля.
– «РСА», – повторил продавец. – Че, совсем дура?
– Ладно, ладно, все в порядке, – решила не спорить Кулькина, которой было страшно.
– Договаривались о «Титане». [9]
– Хорошо, – снова не сообразила Кулькина.
– Но его нет.
– Как нет? Совсем нет? – испугалась Аля.
– Ты долбанутая? – обозлился парень. – Говорю же, «РСА» даю. Он вообще-то дороже, но раз моя вина, то цена прежняя.
– Значит, оружие на месте, – успокоилась Аля.
– Гляди, – велел торговец и развернул тряпки. – Проверять будешь? У меня все без обмана, иначе в нашем деле и «сливу» [10] схлопотать можно.
Конечно, Аля являлась не самой лучшей кандидатурой для покупки оружия. «РСА», «Титан»… Ей было все равно, главное, что страшно выглядящая железка стреляет. А уж при чем тут сливы, она и вовсе не поняла. Конечно, следовало отправить к торговцу Анну, но члены банды решили не рисковать. Да и сама Волкова заявила:
– Нехорошо получается. Я стреляю, уношу мешки, Петр с Федей вроде как ни при чем, а Алька и вовсе вся в белом, не замаранная. Выходит, Анечка самая виноватая? Нет уж, пусть Алевтина за бабахалом едет.
И это явилось роковой ошибкой. Ни один профессионал не доверит выбор оружия постороннему человеку, но Анна была «любителем», нагло уверенным в собственных талантах. Правда, готовясь к ограблению, Волкова несколько раз зашла в тир, постреляла по мишеням и радостно убедилась: ни рука, ни глаз ее не подводят.
То, что в тряпках лежит «РСА», Анна узнала, заглянув в коляску за час до назначенного ограбления. Сначала Волкова растерялась – опробовать незнакомое оружие негде и некогда, но потом решила, что никакой разницы между револьверами нет.
Это-то ее и подвело, в нужный момент Анна фатально промахнулась: Федора убила на месте, а Петра тяжело ранила. Впрочем, в момент совершения нападения она не поняла, что натворила. Мужчины упали, потекла кровь, но ведь так и было задумано. Анна схватила мешки, сунула их в коляску и исчезла с места преступления. Все заняло секунды. Съемочная группа телевидения, случайно услыхавшая выстрелы, примчалась со своими камерами буквально через минуту после того, как Анна свернула за угол.
Волкова перегрузила мешки в «Жигули», сдернула с себя парик, старушечье пальто, платок, превратилась в симпатичную женщину и быстрым шагом двинулась в глубь квартала. Ее путь лежал мимо помойки, Анна ловко вкатила коляску между мусорных бачков. Прошла метров сто, обернулась и увидела плохо одетую девушку, бойко толкавшую перед собой ее коляску – «экипаж» сразу обрел новую хозяйку.
Анна была страшно довольна собой. Оставалось добраться домой и ждать звонка с работы мужа. Аля, как ни в чем не бывало, находилась на своем рабочем месте, ей предстояло вечером перегнать «Жигули» в гараж.
Волкова ощущала невероятный эмоциональный подъем. У них получилось! Кто заподозрит раненых инкассаторов с безупречным прошлым? Радости прибавлял еще один момент: вопреки всем договоренностям, Анна вытащила из одного мешка тугую пачку долларов. Она не собиралась тратить деньги, ей просто очень хотелось пересчитать их, помусолить в пальцах, понюхать…
Конечно, Анна совершила глупость. Если бы милиция заподозрила инкассаторов и провела обыск, доллары бы обнаружили, четверка сразу оказалась бы за решеткой. Но Аня была крайне жадной женщиной, вот и не удержалась.
Желание потрогать деньги стало нестерпимым. Анна зашла в маленькое кафе, крохотный подвальчик, где не имелось ни одного посетителя. Сонная официантка подала клиентке кофе и, зевая, удалилась в служебное помещение.
Оглядевшись по сторонам, Анна открыла сумку и стала гладить пачку. Потом размотала резинку, пощупала купюры, помяла их и внезапно сообразила: что-то не так. Бросив на пластиковый столик рубли за кофе, Волкова выбежала на улицу, зашла в обменник и спросила у кассира:
– Вот, приобрела на улице валюту, курс лучше, чем у вас. А доллорешники странные. Что с ними?
Девушка взяла из железного ящичка брошенную туда Анной купюру, сунула ее под специальную лампу, а затем воскликнула:
– Сколько раз объявляли! И предупреждение на двери висит: «Не меняйте валюту у незнакомых лиц». Это фальшивка.
– Вы ошибаетесь, – помертвела Анна, – быть того не может.
– Элементарно, – равнодушно кивнула сотрудница обменника. – Ерунда, а не баксы. Причем фальшивка очень грубо сделанная, просто на ксероксе нашлепанная. Мне такие подделки попадались, что от настоящих денег и не отличить. Вашу же красоту мигом видно.
Феня отодвинула от себя чашку, глянула на меня и добавила:
– Федор умер, Петр Михайлович выжил, его даже вернули на работу, правда, больше инкассатором он не служил. Ни его, ни Анну никто не заподозрил, в конечном итоге ошибка с оружием оказалась во благо – слишком тяжело был ранен Волков, и это полностью обелило его, он ведь чудом остался жив.
– А доллары? – воскликнула я.
– Все оказались просто бумажками.
– Кто же подменил деньги?
Нянька пожала плечами:
– Вопрос не ко мне. Ясно, не Петр Михайлович, не Федор, не Анна Сергеевна и уж точно не Алевтина. Наверное, люди, сдававшие деньги инкассаторам, нахимичили. Вот уж небось они плясали от радости, узнав о налете, в газетах прошла информация о похищении миллионов.
– Надо было разоблачить мерзавцев, – подскочила я, – показать фальшивки!
Феня сняла свои жуткие бифокальные очки и, выставив в улыбке желтые, кое-где обломанные зубы, осведомилась:
– Кому?
– Следователю, – с жаром ответила я.
– Вы всерьез? – усмехнулась нянька и закашлялась.
До меня дошла глупость собственного предложения.
– Нет, конечно, – спохватилась я.
– Ворованное счастья не приносит, – пробормотала Феня. – Вот у них все плохо и получилось. Я молчала из любви к детям. Ну хорошо ли было бы, если б они в приюте оказались? Петр Михайлович с Анной Сергеевной почти не разговаривали, во всяком случае, при мне. Рухнула у них любовь…
Как-то вечером няня уложила детей спать. Ксюша и Алеша мирно закрыли глаза и засопели, а Рита вцепилась в руку Фени и прошептала:
– Не уходи.
– Уже поздно, – напомнила нянька, – завтра в школу.
– Мне страшно, – не отпускала ее девочка, – оставь ночник.
– Глупости, – начала сердиться Феня. – Ты ведь уже большая. Или до сих пор боишься дюдюки, которая непослушных детей забирает?
– Нет, – прошептала Риточка, – я боюсь пятнадцатого числа! Я умру пятнадцатого? Почему тетя Аля про него кричала?
– Спи, – приказала Феня, – я выпью чаю и приду.
Рита всхлипнула и натянула одеяло на голову.
Через неделю Рита заболела. Девочка нервничала, потеряла аппетит, плохо спала, наполучала двоек и категорически отказывалась находиться в квартире одна. Еще через десять дней, приведя Риту с занятий, нянька нашла около входной двери дохлую кошку, а сама створка оказалась вымазана дерьмом.
Живо сообразив, чьих это рук дело, Феня впихнула воспитанницу в квартиру и принялась, матерясь сквозь зубы, ликвидировать неприятность. После отскребывания двери пришлось идти принимать душ. В общем, Рита почти два часа была предоставлена сама себе.
Когда Феня, приведя себя в порядок, решила посмотреть, чем занимается воспитанница, она обнаружила ребенка под кроватью. Рита лежала на полу, сжимая хлебный нож.
– Деточка, – всплеснула руками няня, – что за глупые игры? Немедленно вылезай и садись за уроки!
– Нет, – заплакала Рита, – она сейчас придет.
– Кто? – растерялась Феня.
– Тетя Аля, – еще пуще зарыдала первоклассница. – Она обещала нас убить! За деньги! Мамочка принесла фальшивые доллары, а дядю Федю убила! Я видела деньги, пачку! Сегодня пятнадцатое мая! Она убила кошку, я следующая!
Няня похолодела.
Многие родители, имея дома ребенка лет семи-восьми, ошибочно считают его малышом. Они думают, что их сын или дочка еще совсем глупенькие и не способны понять взрослые проблемы. Мой вам совет: если хотите сохранить семейные тайны, перестаньте обсуждать их в присутствии отпрысков, едва им исполнится шесть месяцев. Ребенок, словно губка, впитывает информацию, кое-что он запомнит на всю жизнь, причем в искаженном виде.
