Валентина Андреева - Краткий экскурс не в свое дело
Если бы я была менее сосредоточена на бесшумном подходе к палатке, не среагировала бы подобным образом. Испуганно выпрямившись, шагнула, оступилась, взмахнула пакетом, и тот, вырвавшись на свободу, сначала воспарил вверх, а потом металлическим термосом грохнул по металлу двойной (надеюсь, капитан не соврал) обшивке борта.
По бункеру прокатился такой гул, что из «Ставриды» выпали оба механика-ремонтника, а из палатки с визгом выскочили Аленка и Вика.
– Тс-с-с… Т-с-с-… – приложив палец к губам, уговаривала я всех сразу: и молодежь, и бункер, и термос, окруженный четырьмя или пятью выпавшими булочками.
– Что случилось? – не своим голосом завопила мигом прилетевшая Наташка, не рискуя спуститься вниз.
– Судя по всему, Ирина Александровна учится метать наш термос в цель, – первым оценив обстановку, сделал заключение Лешик. – Прямое попадание! Если термос сейчас забрать, в дальнейшем можно избежать пробоины.
– Ну так заберите! – рявкнула подруга под смешки членов команды, мгновенно появившихся рядом.
Вообще-то я не люблю быть предметом пристального внимания большого количества людей.
– Он сам улетел, – попробовала я оправдаться, но решила дальше не продолжать.
Кто-то из команды предположил, что термос реактивный.
– Не понимаю, что здесь все столпились? Человек не выспался, а у вас тут от скуки свихнешься, – добавила подруга, нисколько не заботясь о логике объяснения. – Иришка, не переживай. Я тебе сейчас журнальчик найду. Там статья хорошая про аномальные явления. Ляжешь, почитаешь и не заметишь, как заснешь. Вымоталась больше всех. – Она торопливо начала спускаться вниз.
– У нас аномальное явление – мамочка, – вздохнул Вячеслав.
Я наконец-то нашла в себе силы огрызнуться:
– Может, мне еще и развеяться в разные стороны? «Как сон, как утренний туман». – Предложение «на ура» не прошло. Оказывается, народ именно этого больше всего и боялся. Процесс «развеивания» мог принести сокрушительные разрушения. – Меня перестали уважать! – сделала я неутешительный вывод. – Меня перестали уважать, как личность!
– Мамулечка, тебе действительно надо отдохнуть. На тебе лица нет, – прижалась ко мне дочь, и все вдруг разом затараторили, выражая мне сочувствие.
Я сразу оттаяла: меня перестали уважать, но не перестали любить. Немного беспокоил вопрос – если на мне нет лица, что же вместо него? Но он был, так сказать, второстепенным…
Статья в журнале оказалась жутковатой. Захочешь – не заснешь! О чем я не преминула заявить подруге.
– А зачем ты ее читаешь? – зевнула она. – Лично я сразу поняла: если доберусь хотя бы до середины, неделю буду вздрагивать средь бела дня, а уж про ночь вообще говорить не приходится.
– Но ты сама…
– Ир, ну ты меня не перестаешь поражать! Правильно я тебе эту статью посоветовала. Как нормальному человеку – чтобы поскорее заснуть. Нормальный человек что сделает? Вот я, например: прочитала первый абзац и сразу переключилась на другую статью – что-то про тестирование акустических систем формата пять точка один. Двадцать пять раз прочла первую фразу, на ней и задремала. Прямо на лавочке под ласковыми лучами осеннего солнышка. – Наталья опять зевнула и пробормотала что-то нечленораздельное.
– Ну так почему бы сразу не отослать меня к этой акустической системе?
– Здрассте вам! – Наталья от возмущения даже села на своем спальном месте. – Можно подумать, ты стала бы читать эту галиматью! Сразу же шарахнулась бы к страшилкам. Извини! Надеялась на твой разум, как на свой. Просчиталась.
– Я не успела тебе сказать, что экономка – двоюродная бабка Виктории по первой жене. – Пришлось переменить тему на ту, которая наверняка отвлечет Наталью. – Экономка терпеть не могла Майю. А еще у нее есть сын, не так давно насильно выкинутый из общего гнезда.
Наталья, успевшая лечь, опять вскочила:
– Это что же получается? Он – двоюродный брат первой жены Суворова? Так-так-та-а-ак… Случись что с Суворовым, вся его движимость и недвижимость унаследуются женой и дочерью? Можешь не кивать, без тебя знаю. При этом – женой в гораздо большей степени. Боюсь, именно дражайшая Лидия Федоровна решила, что Майе не по силам нести бремя богатства. Причем решение было радикальным. Зато теперь единственная наследница – Виктория. За ее счет можно прекрасно поживиться, нацепив маску опекунши. Вот только Суворов мне мешается. Если ты права и его убивать не собирались, то этому должна быть весомая причина…
Наталья еще долго рассуждала. Я успела уснуть с чувством благодарности к подруге, испытываемой по одной причине: она, сама того не ведая, усыпила меня лучше первой строчки статьи о тестировании какой-то там акустической системы.
Когда проснулась, услышала звонок мобильника. Я долго не открывала глаза в надежде, что подруге этот раздражитель надоест первым. Он надоел самому себе и умолк. Наташки же рядом не оказалось.
Спать уже не хотелось. Состояние было такое, как будто все хорошее прошло мимо и ждать от жизни приятных сюрпризов больше не приходится. То ли не выспалась, то ли переспала.
Размышления на эту тему прервал новый телефонный звонок.
– Ефимова. Вся во внимании! – кисло выговорила я в трубку в полной уверенности, что грядет очередная неприятность.
– Ирочка, ну как вы там устроились? Все нормально?… Не благодари! – весело орал мне в ухо Петр.
Я сразу пришла в себя:
– Петька!.. Василич! – Трудно было переорать восторженные вопли летчика, расписывавшего мне красоты маршрута так, будто он был впередсмотрящим на нашем корыте. В какой-то момент мне это удалось, и я мигом втиснула в свободное от ора пространство вопрос: – Кого Суворов водит за нос? Естественно, помимо следствия?
Летчик подавился очередным дифирамбом окружающей меня природе и совсем другим, деловым, тоном заявил:
– Мы обсудим это завтра. Не телефонный разговор, – и отключился.
Фига себе! Завтра! Завтра мы еще будем с бешеной скоростью – шестнадцать километров в час! – плюхать мимо живописных окских берегов. Как он мыслит все обсудить без телефона? Телепат несчастный! Я со злостью швырнула попавшийся под руку пакет в угол палатки, организовав легкий шмоткопад.
«Надо было хватать за ручки, а не за низ», – мелькнула запоздалая мысль.
Разбор полета последовал почти сразу. В палатку заглянула Вика, прищурившись, протянула «о-о-о-о…» и скрылась. Следом появилась Алена, влезла внутрь и укоризненно сказала:
– Мамуль, ты бы хоть моими вещами кидалась, если свои жалеешь. Вика-то тут при чем? Надоело быть благодетельницей? То-то я думаю, с чего это ты термосом в борт саданула?! Девчонка и так комплексует, а ты нервотрепки добавляешь…
Минут пятнадцать мы с дочерью препирались, выясняя, кто из нас более непорядочен в своих мыслях и поступках. Потом к спору примкнула рискнувшая появиться Вика. Разом выяснилось, что все мы просто замечательные.
Этот вывод опровергла Наташкина голова, просунувшаяся в палатку:
– Ну нахалки! Совести ни у кого из вас ни на грош! Сидят, друг друга нахваливают, а у человека ужин стынет. Зачем вас послала? – Подруга с негодованием взглянула на девчонок, после чего уставилась на меня. – А ты чего тут комплиментами обвешиваешься? Светка, между прочим, весь день, как белка в колесе. Ужин готов. Да и я вам кто? Мальчик на побегушках?
– Какой же вы мальчик? – озадачилась дочь.
– Нашла девочку! – оскорбилась Наташка.
Я тут же влезла с замечанием, что на нее не угодишь. Спор возобновился, но уже на тему различия полов. Обсудили даже транссексуалов.
Закончился диспут внезапно. Снаружи донесся вежливый Славкин голос:
– Тук-тук-тук!
Ответили мы с Наташкой одновременно: я – «Войдите!», она – «Занято!», после чего все благополучно выкатились из палатки.
– Неужели вечер? – удивилась я, проследив за мечтательным взглядом сына, устремленным в небо. Солнце уже успело занять западные рубежи.
– Она только догадалась! – всплеснула руками Наташка. – Ей и в голову не пришло, что нормальные люди ужинают вечером.
– Нормальные люди уже отужинали, – ласково улыбаясь, сообщил Вячеслав, – в том числе и за вас. Не ходить же вам голодными до утра.
Мы спохватились и резво кинулись наверх.
– Ты, дорогой братик, как всегда нас не забываешь! – запоздало крикнула ему Аленка. – Завтра отблагодарим тем же.
Время удивительным образом стало тянуться. Вынуждена была признать, что, несмотря на красоту и неповторимость речных пейзажей, плыть мне надоело.
Вялый разговор на палубе, где все мы сбились в кучку, немного оживила Вика историями из своей жизни в Англии. Несколько раз я осторожно пробовала выяснить кое-какие эпизоды детских лет девушки, но она ловко отделывалась от расспросов типовой фразой «не помню». Я быстро переключилась на то, как Вика замечательно проведет время в новой обстановке, от души надеясь, что так оно и будет. Она моих надежд не разделяла. Решив, что наша девушка заскучала по отцу, я принялась уверять ее в возможности скорой с ним встречи. Резкий ответ Виктории удивил всех.
