Лариса Ильина - Беги, Люба, беги!
— Не отвлекайся! — по возможности строго оборвала я, заметив, что непосредственно дорога нашему шоферу стала не слишком интересна. . Красочное повествование занимало его гораздо больше.
— Короче говоря, обступают нас эти ханурики с трех сторон... Тебе-то хорошо было, — вдруг сердито надулась подруга, — ты уже валялась и ничего не видела! А я в трезвом уме и твердой памяти.
— Трезвого ума у тебя сроду не бывало! — разозлилась я. — Хватит резину тянуть!
Судя по всему, и водитель был со мной полностью согласен.
— Ну, обступают они нас с трех сторон, и один, самый мелкий, противный такой, говорит: «Что, тетя, обсудим, как космические корабли бороздят Большой театр?» Еще бы сказал — бабуся!..
Стиснув зубы, я бережно поддерживала гудящую голову и уговаривала себя не нервничать.
— А сам к сумке тянется! Другой к тебе наклонился... И тут... — Лидка сделала круглые глаза и таинственным шепотом затянула!: — Вдруг... неожиданно... сзади...
— Сзади чего? — не вытерпела я.
— Ну, позади этих... хулиганов... появляется кто-то... Но кто — я никак не могла понять, потому что со страху совсем уже ничего не соображала. А тот, который сумку схватил, вдруг — раз! — и улетает к забору. Что тут началось!
Началось что-то грандиозное. Это можно было понять хотя бы по тому, с каким жаром Лидка размахивала руками, когда ей не хватало слов. А слов ей не хватало постоянно, и я очень опасалась, как бы она в запале не высадила в машине стекло. К счастью, все обошлось. В итоге мне удалось выяснить, что завернувший в этот трагический момент в тот же переулок молодой человек приятной наружности, недолго думая, расшвырял всех трех грабителей, словно молочных котят. После чего вызвал «Скорую помощь» и до самого ее приезда держал мои бренные останки на коленях, сидя в модном дорогом пальто прямо на асфальте.
— Как так? — не поверила я. Судя по глазам, водитель тоже сомневался в подлинности сказанного. — Что значит разбросал? Что, это были какие-то дохлые заходолики?
— Дохлых заходоликов я бы и сама разбросала! — сердито засопела Лидка. — Разбросал — значит: раз — по морде, два... Одному, другому, потом третьему! Надо было видеть, как они по переулку летали!
— Может, они специально разыграли? — сомневались мы с водителем. — Может, это шутка была?
— Шутка? Ты, Любовь Петровна, думай, прежде чем брякнуть! Там выбитыми зубами весь лед усыпан и все лужи в рубиновых брызгах от крови. Те гады еле ноги унесли... Хороша шутка!
Я хотела покачать головой, но решила с этим повременить. Либо мне совсем мозги отшибли, либо я чего-то не понимаю...
— Ну и кем оказался этот прохожий в модном пальто? Не Бэтмен часом?
— Может, и Бэтмен! — вдруг ответила Лидка. — Потому что исчез он... Как «Скорая» подъехала, так и сгинул.
— Просто взял и сгинул? И телефона не оставил?
Лидка отрицательно помотала головой. Известие меня огорчило.
— Что же ты проглядела? Кому хоть «спасибо» сказать?
Она согласно кивнула:
— Знаешь, я ему не меньше твоего благодарна. Но не могла же я его к себе привязать! «Скорая» приехала, все засуетились, а он как растворился... Так что... — она широко развела руками, — ищут пожарные, ищет милиция!
— Мистика... — осторожно вздохнула я.
— Мистика не мистика, а вылезай! — скомандовала подружка. — Приехали!
Прошло три дня. Внезапные приступы тошноты и головной боли стали понемногу отпускать, и я передвигалась по дому уже более уверенно. Муж, появившийся в поле зрения в понедельник вечером, известие о моей травме перенес стоически и отнюдь не утомлял меня расспросами о происшедшем. Во вторник, кратко сообщив о внезапно образовавшейся командировке, он ловко побросал в чемоданчик пару рубашек, щелкнул замками и подошел к моей кровати:
— Ну, ты как?
Я глупо улыбнулась:
— Ничего...
— И хорошо! Тебе ничего не нужно?
— Нет, — сказала я. — Спасибо...
После чего супруг поцеловал меня, словно покойницу, в лоб и убыл в связи с неотложными служебными обязанностями. В доме образовалась полнейшая, прямо-таки мертвая тишина, благодаря чему, вероятно, я и почувствовала себя гораздо лучше.
Где-то в районе обеда я ощутила в желудке слабое урчание и поняла, что жутко хочу есть. Благодаря заботам соседа слева у меня имелась картошка, которую я почистила, пожарила и с невероятным аппетитом умяла. Грязную посуду сунула в раковину, и на этом моя бурная деятельность сама по себе зачахла. Вынужденное безделье томило, но поделать ничего было нельзя, и я смирилась — вернулась в лежачее положение.
Ближе к вечеру я заглянула в холодильник снова. Открывшаяся панорама особенно не впечатляла. Поразмыслив, я решила, что в моем состоянии весьма полезно будет просто попить чайку.
— Есть на ночь вредно! — пояснила я самой себе, поставила чайник на плиту и устроилась на подоконнике.
Вентилируя легкие и заодно разглядывая снующих внизу прохожих, я раздумывала, чем же буду заниматься еще как минимум неделю, прежде чем смогу выйти на работу. Во-первых, я не привыкла сидеть без дела. Во- вторых, в одиночестве я тут с ума сойду, что наверняка скажется на моих сотрясенных мозгах не самым лучшим образом. В-третьих, бабушки-миллионерши, завещавшей мне перед кончиной все свои миллионы, у меня тоже не было.
Не переставая предаваться грусти, я перевела взгляд чуть левее и вдруг увидела Лидку, деловито семенящую по тротуару. Увешанная объемными сумками, она явно целилась на наш подъезд..
— Привет, больная! — заулыбалась подружка, увидев меня возле заранее открытой двери. — В окно увидела? А почему по квартире болтаешься? Тебе лежать приказали...
Она оттеснила меня в прихожую и с облегчением скинула с ног ботинки/
— Благоверный-то где? — поинтересовалась моя гостья, шустро разгружая сумки на кухонном столе.
— Уехал... Командировка... — промямлила я, в растерянности наблюдая, как под Лидкиными руками стремительно растет гора продуктов. — Лид, это... чего?
Подруга пропустила мой вполне резонный вопрос мимо ушей, зато крепко зацепилась за мой ответ на свой.
— Командировка! Слышали мы про его командировки! Разве только глухая ворона с дуба не слышала! Кобелюка такой...
Тут упаковка с сосисками, которую Лидка тянула из пакета, в чем-то запуталась, и она зло ее дернула, порвав у пластикового пакета ручки. Но от выбранной темы не отвлеклась.
— Ты, Медведева, лучше заткнись, ей-богу! Ну, что ты, как дура? Что ты его все время оправдываешь?
Отвернувшись, чтобы Лидка не заметила моих задрожавших губ, я упрямо повторила:
— У Олега командировка.
Подруга взорвалась:
— Даже если командировка! Оставит нормальный мужик жену с сотрясением мозга одну? И с пустым, — она шагнула вперед и рванула на себя дверцу, — холодильником?
Я молча села, стиснула ладони коленями и уставилась в угол. Мне не хотелось слушать, что она говорила.
— И давай-ка топай в кровать! — с нарочитой суровостью приказала подруга, указывая на дверь. — Я сейчас что-нибудь быстренько сварганю, сядем по-хорошему... и отметим! Не каждый день тебя по башке бьют.
Я против воли хмыкнула и поднялась.
— Я тебе деньги за продукты сейчас отдам...
— В кровать! — командирским басом скомандовала Лидка.
Я добрела до комнаты, разыскала свою сумку и вытащила кошелек. Заглянула внутрь и прикусила губу. Хорошенькое дело... В тумбочке стояла железная банка из-под импортного печенья, где мы с Олегом обычно держим имеющуюся наличность. Я доплелась туда, приложив некоторое усилие, подцепила неподатливую крышку с выдавленными голубками... Банка глухо срезонировала и явила моему воспаленному взору ослепительный отблеск пустого металлического нутра. Тихо охнув, я выронила ее из рук. Приступ тошноты заставил меня закрыть глаза. Осторожно ступая, я добралась до кровати и легла, зарывшись лицом в подушки...
Олег вернулся вечером в среду. Я сидела в комнате и смотрела телевизор, когда из прихожей раздался лязг открываемого замка. Муж заглянул в комнату, окинул ее быстрым оценивающим взглядом и задал весьма логичный вопрос:
— Ты дома?
Помимо воли испытывая в душе огромную радость, я торопливо кивнула. Олег тоже кивнул и скрылся. Я нащупала на полу тапки, обулась и вышла в прихожую.
-Прислонившись к косяку ванной, смотрела, как Олег тщательно намывает руки.
— Как командировка?
— Нормально, — отозвался он, глянув на меня. — Аты как?
— Нормально, — тихо кивнула я. Помолчав немного, осторожно добавила: — Ты забрал все деньги... Мне пришлось занимать...
— У тебя денег не было? — изумился любимый. — Что же не сказала, когда я уезжал?
Я глупо моргала в невыносимо красивое лицо мужа. Сейчас он склонит голову набок, широко улыбнется, и я снова прощу ему все. Он обнимет меня, а я уткнусь лбом ему в грудь...
