Варвара Клюева - Не прячьте ваши денежки
— А вам не приходит в голову, что это я пытаюсь подставить кузину?
— Признаться, мелькала у меня такая мысль. Но в таком случае вам нет равных в искусстве притворяться. А весь мой опыт подсказывает, что это не так. Нет, если вы не страдаете раздвоением личности, то вы не убийца.
— И Вероника тоже.
— Откуда такая уверенность? Три месяца знакомства — недостаточный срок, чтобы судить о человеке.
— И это говорите мне вы? Позвольте вам напомнить: вы только что вынесли суждение о моей невиновности, хотя не знаете меня и трех дней.
— Разбираться в людях — моя профессия.
— Представьте себе, и моя тоже. Художник, который не видит сути, ничего не стоит. Кстати, Петровский по роду профессии должен разбираться в людях не хуже вас. А он с легкостью допускает, что я поубивала прорву народа. Вот вы перечислили факты, свидетельствующие против Вероники. А хотите узнать, какими фактами будет оперировать Петровский, добиваясь санкции на мой арест? На вечеринке, где убили Прокофьеву, я была, алиби на момент убийства не имею. В доме Цыганкова находилась в ту минуту, когда в него всаживали нож. О звонке, который якобы вызвал меня туда, известно только с моих слов.
— Но у вас нет мотива.
— Для меня Петровский с удовольствием его изобретет. Например, я боюсь выпустить из рук Вероникины деньги, а потому убиваю всех, кто имеет на нее влияние.
— Но денег-то у вас нет. Это другие думают, будто они у вас, а на самом деле они лежат на счету Вероники, правильно?
— Правильно. Но Петровский что-нибудь измыслит. Кстати, я не исключаю, что Вероника оформила на меня доверенность.
Полевичек поднял бровь.
— Не предупредив вас?
— Запросто. Мы вечно спорили по поводу ее денег. Вероника любыми способами пыталась навязать мне контроль над ними. У нее просто пунктик какой-то этой почве — она, видите ли должна выполнить волю отца.
— А кто-нибудь может подтвердить, что у вас были споры на эту тему?
— Тому, кто может это подтвердить, Петровский ни за что не поверит. По его мнению, мои друзья и знакомые только и делают, что выгораживают меня и прячут трупы, которые я повсюду разбрасываю. В общем, на вас вся надежда, Михаил Ильич. Если вы не поможете, он меня точно засадит. А Вероника без меня пропадет.
— Какого же рода помощи вы от меня ждете? — поинтересовался Полевичек настороженно.
— Не бойтесь, убить Петровского я вас не попрошу. Для начала скажите: дело Прокофьевой у вас забрали?
— Не совсем. Меня подключили к расследованию, которое будет вести МУР. Так вышло, что Прокофьева снимала квартиру в нашем же округе.
— Неудивительно. Курсы, где они с Вероникой преподавали, тоже в вашем районе.
— Так вот, я буду ходить по соседям, выспрашивать, кому что известно. Посему, если вы имели обыкновение захаживать к Прокофьевой на чай, лучше признайтесь сразу.
— Честное слово, не имела. М-да, теперь даже и не знаю, как вас просить. Вы будете заняты совсем другим делом… — Ну, вы расскажите, что у вас на уме, а там видно будет.
— У меня есть две версии. С первой вы в общих чертах знакомы. По ней Людмилу убил Роман, он же передал ошеломленную Веронику в руки сообщника с тем, чтобы тот отвез девушку в снимаемую им квартиру.
— Да, квартиру я проворонил. Он ведь, хитрец, поехал в ту ночь к матери… — По этой версии получается, что Цыганкова убил сообщник. Причина: не поделили шкуру неубитого медведя, то бишь деньги, которые собирались вытянуть у меня, угрожая убить Веронику.
— Подождите минутку. Давайте все-таки разберемся с этими деньгами.
— Вероника не могла выдать ваш секрет со счетами?
— Надеюсь, что нет. Она обещала.
— Но если они ее запугали… — Вот то-то и оно, что ее, похоже, никто не пугал. Когда я говорила с ней по телефону, у меня сложилось впечатление, будто она доверяет Роману. Мне кажется, он удерживал ее около себя не силой, а хитростью. Возможно, Вероника даже не догадывается, что он планировал добраться до ее денег. Согласитесь: прятать человека в Москве против его воли очень хлопотно. Гораздо разумнее внушить ей мысль, что прятаться — в ее интересах. Роман мог сказать Веронике, что ее подозревают в убийстве или что-нибудь в этом роде… Черт! Как же я сразу не додумалась?! Идиотка!
— Что такое?
— Да я все никак не могла понять: почему он позволил ей позвонить мне и сообщить свой адрес? Это совершенно не вязалось с моими представлениями о киднэппинге, понимаете? А теперь я догадалась. Он вовсе не собирался слать мне зловещие записки с угрозами отправить Веронику по почте частями, если я не отдам ему деньги. Он убедил мою доверчивую дурочку в том, что ее осудят за убийство, и уговорил бежать. В этом случае она сама попросила бы меня снять эти деньги и принести ей. Видимо, она все-таки оформила на меня доверенность… Да, тогда все сходится. И ее слезы, и просьба приехать без сопровождающих… Значит, вот каким способом он намеревался заполучить деньги! Уломать меня с помощью Вероники, потом убить ее, спрятать труп и сказать всем, что она смылась за кордон по фальшивым документам.
— Варвара Андреевна, вы, случайно, детективами не балуетесь?
— Я вас не понимаю, — сказала я холодно.
— Ну, у вас такая живая фантазия, что я подумал, не сочиняете ли вы детективы… — А чем вас не устраивает моя версия?
— По-вашему, это легко — убедить человека, не совершавшего никакого преступления, в том, что ему пора удариться в бега?
— Мою кузину можно убедить в чем угодно. Она всего три месяца как приехала из Америки.
— Ну хорошо, допустим. Но вы-то в Америке не бывали?
— А это здесь при чем? А, вы имеете в виду, что, по замыслу Цыганкова, деньги должна была принести я! Вообще-то план, конечно, идиотский, но Рома умом не блистал. Вон, позволил заколоть себя, как теленок… Короче говоря, я хотела попросить, чтобы вы поискали сообщника. Это должен быть человек, которому Цыганков доверял, ведь шапочного знакомого к такому делу не привлечешь. А близких друзей Цыганкова наверняка знает кто-нибудь из его окружения.
— А вторая ваша версия?
— Со второй версией вам работать не нужно. Правда, я хочу попросить вас еще об одной небольшой любезности. Помните, вы проводили в квартире Вероники следственный эксперимент? Мы должны были воспроизвести свои действия, а вы хронометрировали их и записывали результаты. Мне бы хотелось получить копию ваших записей. Это ведь не секрет, верно? В конце концов, вы проделывали это у всех на глазах.
— А для чего вам понадобились записи?
— На тот случай, если Роман не убивал Людмилу. Я не исключаю возможности, что он — невинная жертва. Вероника могла убежать из дома сама, а сумочку с паспортом захватить машинально, как вы и подумали. К Роману она пошла, потому что любила его, а мне не позвонила, наверное, потому что он боялся за нее и уговорил не общаться с возможной убийцей. Но в конце концов Вероника все же убедила его довериться мне, и тут-то до них добрался настоящий убийца.
— Думаете, его появление в тот момент, когда ждали вас, — случайное совпадение? — Полевичек снова скептически хмыкнул.
— Всякое бывает! — вздохнула я. — И потом, неизвестно, когда убийца появился. Вдруг он полдня торчал под дверью Цыганкова в ожидании, когда тот выйдет из квартиры?
— А цель — все та же Вероника?
— Да. Смотрите, сначала он покушался на меня, потом убил Людмилу, потом Романа. Вероника — единственная, кто связывала нас троих.
— И вы хотите вычислить его с помощью моих записей? — Полевичек явно обиделся. — Неужели, по-вашему, я сам бы не справился, если бы это было так просто? Блокнот остался у меня на работе, но я вам и так скажу: согласно результатам следственного эксперимента, алиби имеют только двое: Александр Седых и Евгений Лазорев. Они постоянно находились в поле зрения других. Седых сначала разговаривал с Оганесяном, — они вместе возились с аппаратурой и декорациями, — а потом сидел с Лазоревым на одном диване. Лазорев, до того как сесть на этот самый диван, курил на балконе с Цыганковым. Тамара Седых, время от времени входившая в гостиную за посудой, подтверждает их показания. Все остальные так или иначе могли незаметно побывать в спальне.
— А разве Рома и Сурен, выйдя из гостиной, не пошли вместе переодеваться?
— Роман только зашел в комнату и взял плащ, а потом вышел в холл и включил телевизор — хотел узнать результат какого-то матча. Лазорев и Седых слышали телевизор, но самого Романа не видели. Тамара Седых в это время вытирала тарелки на кухне, поэтому подтвердить слова Цыганкова некому. Оганесян утверждает, что сидел в третьей комнате и гримировался. Он продемонстрировал, как это делается, и по времени вроде бы все совпадает, но, на мой взгляд, приладить усы, бородку и надеть камзол можно было гораздо быстрее. Тамара Седых, как я уже говорил, ходила туда-сюда, и за ее передвижениями никто не следил. Вы три минуты просидели в ванной, а Вероника Шеповалова обнаружила тело. Итого, раз, два, три, четыре, пять человек не имеют алиби.
