Дарья Донцова - Укротитель Медузы горгоны
– Что произошло? – спросил за спиной мужской голос.
Я обернулась и увидела Петра, сына Софьи.
– Что вы обе как в воду опущенные? – спросил он.
Таткина втянула голову в плечи, а я быстро растолковала Иратову суть проблемы.
Петя потер руки.
– Девочки, вам не хватает мужского руководства. Оля, ты не хочешь возиться с вещами Розы?
– Нет, – кивнула Таткина. – И боюсь даже прикасаться к серьгам. Вдруг сломаю или потеряю их? Век потом не расплачусь.
– Ну и не трогай вещи Глаголевой, – милостиво разрешил Петр.
– Обоймов приказал, – занудила Ольга. – Как представлю картину: вхожу в палату…
– Уже слышал, – отмахнулся Иратов. – Никуда идти не надо. Кстати, мама до сих пор в клинике, пошла узнать, что с Розалией. А вот и она звонит…
Петр вытащил мобильный.
– Да! Да? Да… Да!!! Да? Да-да.
Мы с Таткиной смирно ждали, пока он перестанет «дакать». Наконец Иратов положил сотовый в карман и сказал:
– Розалия пока в реанимации. Врачи – люди осторожные, на вопросы о прогнозе отвечают: «Делаем все возможное». Но старшая медсестра оказалась маминой поклонницей и нашептала ей, что все не так уж плохо. Если Глаголевой в течение суток не станет хуже, то через день ее переведут в обычную палату. Пока мадам в отделении интенсивной терапии, ей ничего не нужно, ни еды, ни белья. А вот потом понадобятся фрукты-соки, халат, тапочки. Можно для прикола белые прихватить… Предлагаю такой план действий. Оля отправляется домой. А я собираю все в гримерке, оттаскиваю к Розалии на квартиру, нахожу там необходимую хрень по списку, который сейчас эсэмэской получу, запихиваю в чемодан и доставляю его в клинику. Мама, когда понадобится, передаст вещи Глаголевой. Ну и как вам моя идейка?
– Замечательная! – обрадовалась Таткина.
– Обоймов велел Ольге заняться вещами, – напомнила я.
Петр взял меня под руку.
– Степа, Ольга попала в неприятное положение. В мире театра слухи распространяются со скоростью мысли. И обычно все ловко перевирается. Увидят Таткину с сумкой Розалии и начнут судачить: «Костюмерша у Глаголевой вещи украла». Или еще чего похлеще придумают. А мне на трепотню наплевать!
Петр снова вынул сотовый, уставился на экран, потом быстро вышел в коридор.
– Не отговаривай Иратова от поездки! – ожила Ольга. – Он помочь мне хочет!
– У вас роман? – удивилась я. – Или просто дружеские отношения?
Таткина покраснела.
– Скажешь тоже, роман… Не будет Петя ко мне интерес проявлять. Он из хорошей семьи, его отец был академиком.
– Вроде Софья Борисовна бывшая жена Клюева.
– Верно, – согласилась Оля. – Ее первый муж давно умер, Петр тогда совсем маленьким был. Софья долго сына одна растила, а потом расписалась с Иваном Сергеевичем. Петя очень умный, у него несколько высших образований, вроде он биолог, математик и еще кто-то. А недавно окончил режиссерские курсы, хочет спектакли ставить. Интеллигентный, не пьет, будет постановщиком. И Софья Борисовна милая женщина. Нет, не обращает Иратов на меня внимания. Одно время он на Мускатову глаз положил. Я слышала, как Петр Светку в кафе приглашал, а та, хоть и вешается на всех мужиков, ему отказала. У Мускатовой в голове невесть что творится. Хотя… Вот сейчас Петр мне помощь предложил. Может, это начало наших отношений?
Я удивилась еще больше. Почему Петр решил взять на себя обязанности Ольги? Впрочем, может, он добрый человек и просто хочет оказать услугу Таткиной?
Дверь хлопнула. Петр снова вошел в гримерку.
– Мама прислала список вещей.
– Можно посмотреть? – спросила я.
Иратов протянул мне мобильный.
– Пожалуйста.
– «Халат, но не пеньюар», – прочитала я. – Вы знаете разницу между этими вещами?
Иратов поджал губы.
Я улыбнулась.
– Халат – распашная домашняя одежда с пуговицами. Ее шьют из байки, фланели, трикотажа, ситца, недавно придумали вариант из тонкого кашемира. Халат не предназначен для приема гостей, его носят не при посторонних. Банный вариант, как правило, из махровой ткани, без пуговиц, завязывается поясом и исполняет роль полотенца. Его накидывают после душа, когда сушат волосы, накладывают крем, потом меняют на обычный халат. А пеньюар – для очень близкого человека. Он шьется из шелка, шифона, полупрозрачных материалов, застежек на нем нет, зато в изобилии вышивки, кружева, стразы, перья… Все для того, чтобы поразить мужчину в самое сердце. Идем по списку дальше. «Лифчик без костей». Вас ист дас? Разберетесь, что за зверь?
– Я не могу считаться знатоком в данной области, но все виденные мною бюстгальтеры не имели ребер или коленей с локтями, – усмехнулся Петр.
Таткина захихикала, а я вновь пустилась в объяснения:
– Под чашки бюстгальтера часто вставляют полукружья из пластика, чтобы избежать провисания груди. Петр, вы не сможете собрать нужные вещи, это лучше сделать женщине. Директор приказал заняться этим Ольге, и Льву Яковлевичу не понравится, если она его ослушается, он может ее уволить.
– Нет, – неожиданно топнула ногой Оля, – режиссер обещал мне роль в новой постановке, вот! Обоймов собирается ставить «Отелло». Я буду Бьянкой, любовницей Кассио, и сыграю так, что у зрителей дух захватит. Отлично знаю, как изобразить ее, уж поверьте!
Мне стало жаль бедняжку. Неужели она не понимает, что ее мечта не исполнится? Кажется, у Таткиной и правда боязнь сцены. Ранее она мне говорила, что выучила наизусть роль Джульетты, но когда судьба подбросила ей шанс, Оля им не воспользовалась, убежала.
– Меня никогда не турнут, – продолжала тем временем костюмерша. – Но я не хочу отвозить вещи Розалии, не дай бог, что-то пропадет. Вон у нее и айпад, и айфон, и ноутбук! Глаголева потом меня заклюет, сожрет, будет орать: «Таткина воровка!» Нет, нет и нет. Спасибо Петру, что помочь вызвался.
Иратов улыбнулся.
– Ерунда, мне совсем не трудно.
Я посмотрела на него и неожиданно для себя сказала:
– Я поеду с вами, иначе вы подберете не то. И Оля права, у Глаголевой сложный характер. Не найдет платка или какой-нибудь бижутерии, и разразится громкий скандал с обвинениями в воровстве. А если нас будет двое, Розалии Марковне этот трюк не удастся.
– Пойду за ключами от машины, – после короткой паузы сказал Петр, – а вы пока вещи Глаголевой сложите.
– Он тебе нравится, – засмеялась Оля, открывая шкаф.
– Кто? Иратов? Конечно нет, – фыркнула я.
– Чего тогда навязалась ему в сопровождающие? – ухмыльнулась костюмерша. – Меня не обманешь. Ты положила глаз на перспективного мужика.
Я на секунду растерялась. А действительно, по какой причине я настояла на своей поездке к Глаголевой? От Розалии Марковны я не в восторге, мне просто жаль ее, как любого человека, угодившего в больницу. Таткину выручать я тоже не собиралась. Так зачем заявила о своем желании ехать с Петром? Сейчас объясню. Я словно услышала тихий властный голос, который велел: «Степанида, не отпускай Иратова одного. Очень важно сопровождать его».
Чтобы не реагировать на ухмыляющуюся Таткину, я вынула мобильный и, набив эсэмэску: «Ты где? Срочно позвони мне», отправила ее Невзорову.
– Влюбилась, да? – не успокаивалась Ольга, опустошая шкаф.
– Глупости, – поморщилась я. – Иратов старый.
– Пете столько же лет, сколько мне. Я, по-твоему, развалина? – обиделась Оля.
– Я думала, Иратову под пятьдесят, – удивилась я. – Он выглядит старше своего возраста. Может, потому что бреет голову и носит усы с бородой?
– А Софье-то, между прочим, шестьдесят пять! – засмеялась костюмерша. – Не молода ли мама?
Я поднялась.
– По-всякому бывает. И у меня есть жених.
Таткина опустила глаза.
– Миша, спору нет, симпатичный парень, прямо обаяшка-очаровашка. Мускатова ему уже на шею повесилась. И остальным твой ухажер понравился. Но, Степа, ненадежный он, с первого взгляда видно: бабник и себя очень любит. Небось сама это знаешь. Короче, гуляка твой милый. Лучше обрати внимание на Петю. Все у него есть. Чего еще тебе надо?
Я нагнулась к спортивной сумке из дешевого кожзаменителя, безуспешно прикидывающейся изделием от Луи Вуитона.
– Самую малость: мне нужно любить человека, все остальное неважно. Иратов совершенно не в моем вкусе. Пусть он Крёз[12], но я лучше останусь с бедным, но любимым парнем. Мне важно не богатство, а чтобы рядом была родственная душа.
– Дурашка, – укорила меня Таткина. – У мужика надо искать не душу, а толстый кошелек.
Глава 21
– Вы знаете адрес Розалии? – спросила я, садясь в машину.
– В гостях у нее не бывал, взял координаты у Обоймова, – пояснил Петр. – Неужели тебе не тяжело таскать эту огромную торбу? На мой взгляд, намного лучше смотрится маленькая сумочка, похожая на мыльницу.
– Клатч – это вечерний вариант, – улыбнулась я.
– Тогда небольшой кошелек на длинном ремне, – не сдался Иратов.
