Дарья Донцова - Личное дело женщины-кошки
– До сих пор он не падал.
– Вдруг сейчас от слабости пошатнется.
– За перила схватится.
– Ой, какая вы жестокая, – всплеснула руками Марина, – и…
– Муся, – вошла в спальню Машка, – вот ты где!
– Мария, – сурово сказала я, – возьми за руку МЕДСЕСТРУ, отведи ее в столовую и проследи, чтобы ей дали ужин!
В глазах девочки зажегся огонек, Маню отличает редкая сообразительность, и потом, я никогда не именую ее «Мария».
Мгновенно оценив ситуацию, Маруська вцепилась в плечо нахалки.
– Пойдемте к столу.
Медсестра попыталась вырваться, но из цепких пальцев Машки это сделать непросто. Во-первых, Манюня исправно занимается фитнесом и достигла замечательной физической формы, шея, голень и бицепс у нее одного объема.[8] А еще она прилежная учащаяся кружка при Ветеринарной академии, умеет придержать крупное животное, типа собаки породы алабай или козы, если оно сопротивляется прививке. Марина оказалась слабее охранного пса, и Маруся легко вытащила ее из спальни, нежно воркуя:
– Сейчас плюшками побалуетесь!
Мы с Дегтяревым остались в комнате одни.
– Какая милая девушка! – воскликнул полковник. – Понимающая, заботливая, умная.
Я поджала губы. Объяснить толстяку, что медсестра приняла его за богатого холостяка с загородным поместьем и решила стреножить жирную добычу? Нет, это я еще успею сделать, сейчас главное рассказать про улитку!
– Что ты глядишь на меня, как Банди на булку? – насторожился Дегтярев.
– Послушай, сейчас я сообщу тебе правду!
– Не надо, – живо отозвался полковник, – не желаю знать никаких истин, хочу жить спокойно!
– Ты не псих!
– Все-таки ты подслушивала под дверью! – возмутился приятель.
– Нет, – ответила я и не соврала, я сидела в библиотеке, а не маялась в коридоре, прижимая ухо к замочной скважине, – не перебивай, дай сказать. Ползающей подушки нет, есть гигантская улитка! Она передвигается по дому!
Александр Михайлович молча выслушал меня, потом сказал:
– Дело плохо!
– Ты о чем?
– Если уж ты решила придумать подобную историю, значит, у меня с башкой кранты. Спасибо, конечно, за попытку поддержать друга в тяжелую минуту, но разум пока не совсем покинул меня. Гигантская улитка, ха! У тебя было мало времени на выдумку, иначе б сказка звучала правдоподобнее.
– Ты мне не веришь?
– Конечно, нет! Надеюсь, ты не забыла, где я работаю? – грустно ответил полковник. – Я нутром чую, когда собеседник лжет.
– Нутро тебя подвело! По дому шастает улитка!
– Хватит! Скорей всего, мне придется лечь в психиатрическую клинику, но я сильный! Справлюсь с болезнью.
– Ты здоров!
– Физически, но не морально!
– Идиот!
– Похоже на то!
– Не в смысле псих! А просто дурак! – закричала я.
– Больной человек раздражает окружающих, – со смирением отметил толстяк, – поэтому завтра же я съеду!
– Ира! – заорала я. – Ира! Сюда! Скорей!
Раздался топот, и в комнату влетели домработница с Маней.
– Что? – хором спросили они.
– Ирина! У нас в доме есть гигантская улитка?
– Нет! – ответила домработница. – Первый раз про нее слышу! Никогда ее не видела и липкие следы не отмывала!
Полковник откинулся на подушку.
– Говори правду, – приказала я, – про Джульетту.
– В доме только собаки, – затараторила Маруся.
– И кошки, – добавила Ира, – не считая врачей. Ну и обжоры! Мужик целую кулебяку умял и не чихнул.
– Гигантских улиток в природе не существует, – авторитетно врала Маня. – Дегтяреву привиделось. А что, Джуля была у него в спальне? Не верь! Это глюк!
Толстяк начал стонать, я набрала полную грудь воздуха и, старательно подмигивая Машке, завела:
– Хватит! Я отменяю все свои распоряжения, не надо врать! Говорите правду про улитку! Где она ползает?
– Нету ничего похожего у нас, – в унисон заявили моя дочь и домработница, – можем поклясться! Полковнику привиделось!
Я ощутила себя мышью в банке: сама велела Мане и Ирке не колоться ни при каких обстоятельствах, вот они и стараются!
С первого этажа послышался звон, лай и крик Петра Ильича:
– Ой, я не нарочно уронил!
Маруся и домработница побежали на звук. Дегтярев открыл один глаз и простонал:
– В другой раз договаривайся со свидетелями.
– А мы подготовились, – сердито ответила я, – не хотели тебе сообщать про улитку.
– Хватит!
– Джульетта существует!!
– Прекрати!!!
– Ей-богу!!!
Полковник сел.
– Ладно, я тебе поверю, если ты принесешь животное!
Я кивнула, ну почему столь простая мысль не пришла мне в голову.
– Сейчас, только не нервничай.
– Жду, – коротко сказал приятель и снова лег.
Я полетела вниз по лестнице и схватила Маруську.
– Какого черта ты не сказала правду?
– Не понимаю, – удивилась Машка, – мы же решили молчать!
– Но я просила вас признаться!
– Ты так подмигивала!
– Чтобы вы забыли про уговор! Где Джульетта?
– Не знаю.
– Не видела ее?
– Нет.
– Кто-нибудь падал?
– Нет, – затрясла головой Маруся.
Я перевела дух и окинула взглядом гостиную, собаки мирно спят на диванах, значит, улитки в этой комнате нет.
– Муся, – подергала меня за рукав Машка, – что-то случилось?
– Да. Надо срочно найти слизня, Дегтярев решил, что он сошел с ума, – объяснила я Мане.
– Главное, не волнуйся, – закивала Маруся, – она где-то тут.
Минут сорок мы носились по зданию, но гадкая Джульетта словно сквозь землю провалилась, последнее место, куда я заглянула, была кладовка с продуктами. В самом дальнем, плохо освещенном углу раздавался шорох, я ринулась вперед и схватила… Ирку.
– Дарь Иванна, – взвизгнула домработница, – напугали хуже паровоза.
– При чем тут паровоз? – нервно спросила я.
– Он тоже так сопит, а потом наезжает, – выдала Ира.
– Где Джульетта? Не знаешь?
– Кто?
– Улитка!
– Здоровенная такая?
– У нас в доме есть другие ползуны? – пошла я вразнос.
– Ага, маленькие, противные.
– И куда они задевались?
– Так Вера их увезла!
Я села на корзинку с картошкой.
– Как?
– Сложила в перевозку, навроде кошачьей, и усвистела в Лондон.
– Ты хочешь сказать, что Рыбалко нас покинула!
– Верно, – закивала Ирка, – и живность страхолюдскую уперла.
– Почему мне не сказала?
– У ей тама чего-то случилось, – завела Ира, – звякнул кто-то, вот мадам и подхватилась, наорала на пилота: «Заводи самолет, сейчас стартуем» – и фрр! А чего ей? Не на регулярном рейсе мотаться, свои крылья.
– Катастрофа, – прошептала я.
Спустя десять минут мы втроем стояли у кровати полковника и попытались объяснить ситуацию еще раз.
– Улитка была, – улыбалась Маша.
– Здоровенная дура, – кивала Ирка.
– Только ее Вера увезла, – пела я.
– Ползала по дому.
– Следы везде оставляла.
– Я пару раз даже упала.
– Вы сговорились, – слабо улыбнулся полковник, – спасибо, милые мои, но я безумен. Впереди долгие годы на цепи в палате со стенами, обитыми матрасами.
– Сейчас людей лечат по-иному, – заявила Маша, – человечество давно придумало эффективные успокаивающие, вколют, и все – ты без рефлексов!
Я пнула Маню ногой, нашла, дурочка, тему для беседы, вон как толстяк посерел.
– Я постараюсь вести себя тихо, – прошептал Дегтярев, – не буду покидать спальню. А вы меня не отдавайте в психушку! Дашута, спроси, можно ли дома лечиться? Вы меня запрете, на окна решетки приделаете.
Маня повертела пальцем у виска.
– Совсем, да?
– Я болен, – трагическим шепотом продолжал приятель.
– Ну ваще, – подпрыгнула Ирка, – почему вы нам не верите?
– Потому что вы врете, – мрачно ответил Дегтярев, – ой, вон ползет!
– Где? – заорала я.
– На стене, – еле-еле выдавил из себя полковник.
– Это муха, – сказала Ирка, – вы че, и ее боитесь?
– Я опасаюсь самого себя, – хмуро заявил Дегтярев, – уходите, спать хочу! Слабый очень! Видно, умирать скоро.
Мы вышли в холл.
– И чего делать? – спросила Ирка. – Вот вбил же дурь в голову.
Хорошо, Ольги нет! Ее тоже переклинило. Все ходит и бубнит: «Как же Нинка догадалась, что генеральный Любку не трогал? Ну, скажите, а?»
– Надо искать хорошего психотерапевта, – предложила я, – а Петра Ильича с Мариной вон гнать.
– Точно, – обрадовалась Ирка, – он уже весь холодильник сожрал!
– Может, насобирать в саду улиток и принести полковнику? – не успокаивалась я. – Сказать, что детенышей поймали, скоро и мамашку обнаружим!
– Какие в декабре улитки, – фыркнула Ирка, – разве что в супермаркете купить!
– Уже фаршированных травой и маслом, – вздохнула я. – Вот Дегтярев обрадуется, принесем поднос и заявим: «Дома их изловили и для тебя приготовили». Точно поверит!
Ирка обиженно оттопырила нижнюю губу и засопела.
