Иоанна Хмелевская - Гарпии
— А, та самая девочка! — расчувствовался Войцеховский по ту сторону провода. — Ну, что там у вас слышно? Вандзя благополучно доехала?
— Доехала-то благополучно. Но я не терплю недомолвок. Не стану темнить, беру быка за рога. Почему вы ей не дали номера своего телефона, проше пана?
Войцеховский не сразу ответил. Помолчал, испустил тяжкий вздох, а потом уже заговорил.
— Ладно, я тоже не стану темнить. С милой Вандзей не так уж легко общаться, а я далеко не молод. Мне хочется отдохнуть от неё.
— Понятно. Теперь второй вопрос. Известно, что Ванда богата, а мы нет. Как заставить её платить? Не потому что мне жаль для неё куска хлеба, но, знаете ли, шампанское, постоянные такси, личное обслуживание, а тут ещё грандиозные строительные планы. Нам это не по средствам. Что следует сделать? Вы знаете способ заставить её платить?
И опять Войцеховский помолчал, и опять вздохнул.
— Нет никакого способа. Платить Ванда просто не умеет. Я даже не знаю, чем это объяснить. То она удержу не знает в своих расходах, то впадает в истерику от того, что приходится платить пару долларов наличными. Возможно, все дело в том… да, всего вероятнее, — ведь она никогда, сколько я её знаю, не носила с собой денег. За все расплачивались уполномоченные, перечисляя деньги с её счётов. В последнее время завелись кредитные карточки… Вот она и не привыкла немедленно оплачивать свои расходы.
— Так что же нам делать? — растерялась Фелиция.
— Мне трудно что-либо посоветовать. Лучше всего получить от неё доверенность, по которой можно снимать деньги с её счета в варшавском банке. Счёт у неё имеется в Национальном банке, я сам его открыл по её просьбе. Но предупреждаю, договориться с нею будет не просто. А эта девочка… Доротка… Ванда полюбила её?
— Она всех нас полюбила, — угрюмо отозвалась Фелиция. — А Доротка учится и работает, она не может постоянно крутиться вокруг старухи. Проше пана, вы лучше знаете Ванду, и я надеялась на ваш совет. Кроме того, Ванда подарила Доротке бриллиантовое ожерелье, и я не знаю, можно ли всерьёз считать это подарком…
— В принципе можно, но Ванда будет без конца просить дать ей его поносить, так что не дай Бог его продать… Ну что ж, должен сознаться, я знал, что Ванда забирает с собой свои драгоценности, у меня на голове волосы встали дыбом, а что я мог сделать? Её собственность, её воля. Ты уж меня извини, дорогая девочка, но номера своего телефона я тебе не сообщу, напористость Ванды мне слишком хорошо известна. Но она так стремилась вернуться на родину, может, все-таки как-нибудь выдержите её?
— А что нам остаётся, проше пана? Тесновато у нас. Правда, она говорила, вроде бы собирается купить себе квартиру…
— Голову даю на отсечение — сама по себе ни в жизнь не купит. Кому-то надо заняться этим и все за неё сделать.
— Бесплатно?
— Так я же говорю — оформить доверенность и снимать с её счета нужные суммы. Ведь есть же у неё в Варшаве нотариус, я сам по её просьбе связался с ним. И даже пытался в разговоре дать понять, что в общении Ванда очень нелёгкий человек. Правда, может слишком деликатно дал понять, надо было подоходчивее… Ну ладно, позвоню ему завтра же или лучше в понедельник… у вас завтра ведь понедельник?
— Нет, у нас завтра воскресенье. Впрочем, у вас тоже.
— А… В воскресенье не выйдет, тогда позвоню послезавтра, в понедельник. Это я сделать могу. Хотя очень надеялся…
— Надеялся, что сплавил её нам на вечные времена! — со злобой бросила Фелиция входящей Доротке, швырнув трубку. — Ну поздравляю с крёстной, моя милая, ну удружил нам этот Войцеховский, чтоб ему…
— Да в чем дело? — растерялась Доротка.
Фелиция так рассвирипела, что выболтала больше, чем хотела.
— А то, что спихнул со своей шеи на нашу это сокровище — больше не мог выдержать. Не удивительно, что Ванда богата, — ведь она не в состоянии и гроша потратить, так я поняла Войцеховского. Учти. И знай, у неё никогда не окажется при себе денег, она ни за что не станет платить, так что сама решай. И вечно станет требовать от нас внимания и заботы. Странно, что сегодня не слишком барабанила. Гостей постеснялась или просто хватила лишнего и заснула мёртвым сном? Однако каждый день поставлять ей шампанское я не в состоянии.
— Я тоже.
— И она останется у нас. Сама квартиру не купит, разве что ты ей купишь.
— Вы шутите? На какие шиши?
— Не знаю, дело твоё. Слышала, что Войцеховский сказал?
— Как я могла слышать?
— Надо было слушать, тебя касается.
— Вы же сами велели мне выйти из комнаты.
— Не надо было выходить. Ну ни капли ума в этой дурацкой голове! Нет у меня терпения больше объясняться с тобой. А с Вандой разбирайся, как знаешь. Нашлась мне наследница…
— Да ведь и вы, тётя…
— Что? Она ещё огрызается! Слыханное ли дело? И сколько можно твердить — убери со стола.
— Вы же сами велели выйти…
— Хватит препираться! Салфетки и скатерть выстирать надо, замызгали гости дорогие…
— Включить стиральную машину?
— Сама включу. А брильянты свои спрячь куда подальше, нечего им на столе валяться. Ещё увидит кто…
«Должно быть этот Войцеховский много неприятностей сообщил тётке», — подумала девушка. Она взяла в руки драгоценное колье, немного испачканное фисташковым мороженым, раздумывая, куда бы его спрятать. Но ничего не придумала и уединилась в ванной, оставив Фелицию ворчать и бушевать в кухне. По опыту знала: в таком настроении тётка ещё не скоро ляжет спать.
Доротка собиралась поработать над норвежской детективной поделкой, но почувствовала — глаза сами закрываются. Махнув рукой на работу, постелила себе на диване в гостиной, колье сунула под подушку и сладко заснула.
* * *— Плевать я хотела на эту гангрену! — сердито говорила Меланья в кухне, намазывая маслом поджаренную булочку. — Пусть дрыхнет до посинения. Я хочу есть, и намерена спокойно позавтракать, а потом сесть за работу. А то что тебе вчера сказал по телефону Антось, я и сама могла сказать. Бесплатно.
Занятая яйцом всмятку, Фелиция проворчала:
— Я надеялась — хоть что-нибудь скажет.
— Ну хоть что-нибудь же он и сказал? — безмятежно поинтересовалась Сильвия, как всегда по утрам пребывавшая в превосходном настроении.
— Идиотка! — только и ответила Фелиция.
Три сестры завтракали в кухне, по обыкновению препираясь. Доротка пожертвовала завтраком, лишь бы пораньше сбежать из дома. В качестве уважительной причины назвала важную встречу с каким-то иностранцем. Сама же намеревалась поработать над редактурой книги в издательстве ещё до прихода сотрудников.
Перед уходом металась в поисках подходящего места для хранения драгоценного колье и быстро нашла: треснувшая фарфоровая ваза, с незапамятных времён стоявшая на старинном буфете-монстре. Вазой никогда не пользовались. И можно было не опасаться, что её выбросят — в этом доме ничего не выбрасывали. О колье Доротка и не вспомнила бы, не выпади оно на пол, когда сворачивала постель с дивана.
— А ведь я с самого начала догадывалась, — продолжала Меланья, положив на булочку ещё и кусок сыра. — Уж больно подозрительными казались мне и отсутствие у Ванды друзей-приятелей, и вся эта история с Войцеховским. Бедолага уже далеко не молод, у него семья, а Ванда впилась в него, что клещ. Вот и не выдержал, подбросил нам это… кукушкино яйцо.
— Ума палата! — насмешливо похвалила её старшая сестра. — Раз ты такая умная, может, ты и станешь это яйцо высиживать?
— Почему я? Кто у нас главная наследница? Вот пусть Доротка и высиживает.
— Интересно, налгала Вандзя или правду сказала?
— В чем налгала? — заинтересовалась Сильвия, обжаривая на огне остальные булочки. — В чем она могла соврать? Мы же собственными глазами видели сокровища!
Фелиция соизволила пояснить:
— Да в том, что касается оформления завещания! Кто может поручиться, что такая безответственная особа и в самом деле оформила все как следует, и сделала нас наследницами? Я собираюсь ещё сегодня позвонить нотариусу. Раз Антось отказался помочь, ничего другого не остаётся.
Меланья задумчиво откусила кусок булки. Большая капля растаявшего масла упала ей на халат.
— Холера!… А что ты суетишься? Ведь главная наследница Доротка, значит, на неё и надо оформлять доверенность. Не даром Войцеховский интересовался, полюбила ли она Доротку.
— Что?! Молоко на губах не обсохло!
— Она совершеннолетняя.
— Ну и что? Совершеннолетняя, да глупая!
— Не такая уж она и глупая. Что нам друг перед дружкой притворяться?
— А Ванда на лестнице подслушивает! Сильвия, взгляни-ка!
— Не подслушивает! — успокоила Сильвия сестру, выглянув за дверь. — Да и сами знаете, утро у неё начинается с бабаханья молотком.
— Заспалась, — пробурчала Меланья, пытаясь ножом соскоблить масло с халата. — Шампанское на пользу пошло.
— Выманишь волка из лесу! — прикрикнула на сестру Фелиция. — Не буди лихо. Ты что, всерьёз думаешь, что будут сложности с оформлением доверенности?
