Дарья Донцова - Штамп на сердце женщины-вамп
– Нет. Михаил только что подарил, – ответила я, рассматривая пантофли.
Они действительно были роскошны, из синего бархата, оторочены небольшой полоской меха, на мысках золотой нитью вышиты кошка и собака в рамках из разноцветных стразов. Но я не стану их носить. У меня сложные отношения с бархатом. От этого нежного, приятного материала у меня начинается почесуха. А еще я не люблю натуральный мех, вся моя обувь сделана из синтетики, мне не нравятся разноцветные стразы, вышивка золотыми нитями, с некоторых пор я не ношу домашние тапки. Год назад я намеревалась полакомиться сладким и почитать книжку, шла вверх по лестнице, неся в одной руке чашку какао, а в другой тарелку с печеньем. Собака Афина, привлеченная ароматом напитка, поспешила за мной и ухитрилась наступить лапой на задник одной тапки. Она соскочила, я споткнулась, выронила кружку, рассыпала бисквиты. Вот с тех пор бегаю по дому исключительно в носках, к которым снизу пришита пупырчатая подошва. Домашняя обувь, тем более с открытым задником, изгнана навсегда. Подарок Марии Ивановны очень красив, он бы понравился большинству женщин, но мне не подходит ни по каким параметрам.
Люся всплеснула руками.
– Вот повезло!
– Люсенька, если тапки подходят вам по размеру, забирайте их себе, – предложила я.
– Ой, нет, – испугалась горничная. – Нехорошо-то как получилось! Выпросила подарок. Не было у меня мысли их клянчить, просто похвалила от души.
Я пошла в ванную, говоря на ходу:
– Люся, у меня аллергия на бархат, не буду носить эти шлепки. Вам они понравились, вот и прекрасно. Я избавлюсь от тапок, которые мне не нужны. А вы берите то, что по душе пришлось.
– Спасибо, – прошептала домработница, – ну прямо огромное спасибище, мне еще никто просто так ничего не дарил, ну… без повода.
– Носите на здоровье, – улыбнулась я, схватила телефон, лежавший на раковине, и поспешила к двери.
– Уезжаете? – спросила горничная.
– Да, – на бегу бросила я.
– Сумочку забыли, – сказала Люся.
Я притормозила.
– Вот голова садовая, остановит ГАИ, а прав и нет. Пришлось бы немаленький штраф платить.
– Лучше вам ее на шее носить, – второй раз посоветовала Людмила. – Знаете, где я сумочку сейчас обнаружила? У калитки, она лежала прямо на земле. Когда-нибудь торбочка к вам не вернется.
– Пошла к Демидовым узнать про самочувствие Марфы и обронила, – догадалась я.
– Нет, – возразила Людмила, – тогда бы вы ее на обратной дороге обнаружили. Посеяли сумку, когда домой возвращались.
Я выбежала из комнаты.
– Главное, что вы ее нашли. Ой, опаздываю!
– Странно, однако, – пробормотала себе под нос домработница, спускаясь за мной по лестнице.
– Что не так? – поинтересовалась я.
– Я гладила белье, видела в окошко, как вы вернулись, – задумчиво проговорила Людмила. – Спустя минут пять заметила, что Мафи к забору подошла, я бросила утюг, помчалась за собакой. Вот же пройда! Обратили внимание, что она потолстела?
– Мафуся раздалась в боках, – согласилась я, – и непонятно, почему она жиреет? Ветеринар Паша месяц назад приказал ее на диету посадить, ей урезали порцию, но результата нет!
– Захотела я безобразницу словить, – продолжала Люся, – мимо калитки бежала, но сумки не приметила. Мафи нигде не обнаружила, словно под землю собаченция провалилась. Вернулась я простыни доглаживать, снова мимо ворот топала и опять не видела кошелочки. А вскоре после того, как соседка-старуха от вас ушла, я на веранду выглянула, Мафи по саду белкой скачет! Я за ней помчалась. Ба! Валяется сумка. Вот же удивление!
Я оставила Люсю охать и ахать у крыльца, села в машину и порулила в Москву на встречу с Галей.
Глава 20
– Отравленный медальон, – засмеялась эксперт, – сюжет для сериала. Как Дегтярев отнесся к твоей идее?
– Догадайся сама, – ответила я, откусывая эклер.
Галя налила себе из френч-пресса чаю.
– Скажи, зачем я тебе понадобилась?
– Что-то тут не так, – вздохнула я. – По результатам анализа крови получается, что Марфа не родная дочь Михаила, так?
Галочка отложила ложку.
– Да. Но это меня не удивляет. Когда исследование ДНК стало обыденным и не бешено дорогим, кое-кто из мужчин решил проверить, не изменяла ли ему жена, и поскреб ватной палочкой за щекой у сынишки. Знаешь, кое у кого после получения результатов исследования был совсем не радостный вид. Женщины – такие врушки. Наверное, Геннадий догадывается об измене Флоры, поэтому агрессивно настроен по отношению к Марфе.
– Кровь Вики брали на анализ, – продолжила я, – и Кати тоже. Что-то необычное обнаружили?
– Если не считать букета из наркотиков и лекарств, то нет, – пожала плечами Галя. – Послушай, иногда подвеска – это просто подвеска. Смерть наркоманки – просто смерть наркоманки. И алкоголь может убить человека, в особенности неоформившийся организм подростка.
– Будь добра, пришли мне справку на Геннадия Борисовича Демидова, – попросила я, – и вообще на всю их семью. Что о них известно?
– У меня таких материалов нет, я эксперт, а не следователь, – ответила Галина, взяв со стола зазвонивший телефон. – Алло! Да, нет-нет, чай пью. Уже бегу.
Подруга встала.
– Труба зовет, полковник злится, не скажу ему, что с тобой встречалась. Эй, не сиди с кислым видом.
– В семье Демидовых что-то не так, – протянула я, – носом чую.
– Да обычные они люди, – хмыкнула Галя. – Ты права, Геннадий мог узнать, что Флора наставила рога брату, и поэтому не любит ни невестку, ни племянницу. Мише он правду не открывает, не хочет ему боль причинять, старается сдерживаться при виде прелюбодейки, но иногда раздражение наружу вырывается. И старший Демидов прав, Марфе нужна твердая рука. Все. Пока. Я умчалась.
– Ну хоть скажи, подвеску проверили? Она не намазана ядом? – заныла я.
– Нет, – неохотно ответила Волобуева, – просто золото и камни. И отравы в крови Федоровых нет, там набор из лекарств и наркоты. Никаких следов средства от крыс нет.
Галина исчезла за дверью, я заказала себе еще одно пирожное, съела его и набрала номер своего приятеля Сени Собачкина[10].
– О! Привет, – обрадовался Семен. – Куда ты пропала? Давно не звонила.
– Дней семь как не беседовали, просто целую вечность, – засмеялась я. – Кузя занят?
– А что надо? – тут же задал свой вопрос Собачкин.
– Долгая история, – вздохнула я.
– Я никуда не тороплюсь, – заверил Сеня. – Совершенно свободен, делать нечего, скучаю. Надеюсь, у тебя что-то интересное.
Я посмотрела на часы. Пять. В данный момент в офисе Собачкина определенно полно народу, но Сеня изображает усталость от ничегонеделания. Есть люди, которые готовы вам помочь, но делают это с таким кислым видом, постоянно повторяя: «Совсем замотался, ничего не успеваю, полный аврал! Встаю в шесть утра, ложусь в три ночи, на сон остаются считаные минуты». Не знаю, как вам, а мне абсолютно не хочется еще раз просить такого типа об одолжении. Собачкин другой, он сразу дает понять, что благодарен мне за избавление от скуки и безделья, рад, что может наконец чем-то занять себя, лентяя.
Я запила очередной эклер чаем, рассказала Сене историю с медальоном и завершила свое выступление фразой:
– Дегтярев считает, что я обчиталась Смоляковой и теперь мне на каждом углу мерещатся отравители. Но, согласись, странно: все, кто имел дело с медальоном, умерли.
– Марфа жива, она в коме, – перебил меня Собачкин.
Я вынула из кошелька кредитку.
– Ну да, она в коме, балансирует между жизнью и смертью.
– Певица Вера Караулова носила украшение, и ничего плохого с ней не произошло, – продолжал Семен.
– Нашел только фото соловья без слуха в глянце, – присоединился к беседе другой голос.
– Кузя! – обрадовалась я. – Ты здесь?!
– А где мне быть? – меланхолично спросил компьютерщик. – Слушал твой рассказ по громкой связи и полез в Интернет. Три месяца назад Караулова посетила юбилей поэта Ревякина. Ты о таком челе слышала?
– Нет, – после короткой паузы ответила я.
– Я стихами не увлекаюсь, – пробубнил Семен, – и художественной литературой тоже, но про Пушкина слышал, а про Ревякина нет.
– У мужика на тусовке из знаменитостей одна Караулова появилась, – поделился Кузя. – Наверное, ей заплатили за визит, надеясь, что на нее клюнут журналисты. И расчет оправдался, фото Веры и неопрятного мужика с подписью «Лучший голос России с популярным поэтом Ревякиным» потом появилось в паре журналов пятого эшелона. У Карауловой на шее блестит украшение, и певица, давая интервью папарацци, натрепала, какой медальон древний, дорогой и бла-бла. Но безголосый соловей по сей день жив-здоров.
– Значит, три месяца назад украшение не представляло опасности, – сделал вывод Собачкин. – Геннадию Борисовичу ювелирку принес Перфильев, любовник звездульки. Он определенно трогал изделие. И что? С Леонидом ничего дурного не случилось. Старший Демидов взялся сделать копию для старушки Волковой, следовательно, он тоже вертел «Нарцисс» в руках, но даже насморка не заработал. Кто у нас следующий?
