Дарья Донцова - Имидж напрокат
Я подошла к мусорнице и заглянула внутрь. Пусто. Аккуратный садовый рабочий уже убрал отбросы.
– Безобразие! – продолжала кипеть Скоробогатова.
– На конверте было что-то написано? – спросила я.
– Вроде да, – фыркнула Регина, – какое-то имя, но я его не запомнила.
– А что лежало внутри? – не утихала я.
– Понятия не имею, – пожала плечами мать олигарха. – Зачем мне мусор рассматривать?
Я вздохнула:
– Может, кто-то через ящик послание передавал. Важное.
– Чушь, – сказала дама, – важное в руки отдадут. И письмо кладут в красивые дорогие конверты. А здесь лежал мятый, серый, вроде пакета. Фу!
Мусор!
Я развернула обертку конфеты.
– Вы здесь видели женщину?
Скоробогатова кивнула:
– Да. Мы с ней на тропинке встретились.
– Когда вы первый раз по парку шли или второй? – поинтересовалась я.
– Первый, – уточнила Регина Львовна, – я шла от пробивателя к повороту, вон туда, а она в обратную сторону. Дорожка узкая… О! Поняла! Вы спрашивали, как я догадалась, что это была медсестра? Форму ее я не рассматривала, лица не видела, она голову опустила, не поздоровалась, но когда мимо меня прошмыгнула, я ощутила запах специ-фический, больничный. В процедурной такой постоянно висит. Вдохнула его и подумала: «Плохо воспитанная медсестра». Правила приличия требовали поздороваться, ведь я человек, а она обслуга, ей следовало первой рот открыть. Но нахалка промолчала. Зря Валерий Борисович не муштрует персонал, хорошие манеры надо прививать. Ведь я права?
На мою радость, в кармане зазвонил телефон и мне не пришлось отвечать на заданный вопрос.
– Ты где? – спросил Володя.
– Гуляю по парку, – доложила я, – нахожусь на линии красных скамеек около тумбы А-пять.
– Опять? – не понял Костин.
– Андрей пять, – уточнила я, – буква «а», потом пятерка.
– Никуда не уходи, – велел Костин, – сейчас приду.
– Пошли дальше, – предложила Регина Львовна.
– Простите, пожалуйста, – смутилась я, – приятель попросил его подождать, он меня проведать пришел.
Скоробогатова погрозила мне пальцем:
– Шалунишка! Дружок, значит, к вам спешит? Понимаю, понимаю. Ах, молодость… Ладно, встречайтесь со своим милым, а я сделаю кружок и в бассейн.
Посмеиваясь, Регина Львовна удалилась, а я села на скамейку. Мы подозреваем других только в том, на что способны сами. Похоже, мать успешного бизнесмена любит покуролесить.
Глава 24
– Интересно, – протянул Володя, когда я рассказала ему про телефон, найденный в беседке, и про браслет на руке человека, который вывел из строя камеру видеонаблюдения.
– Если верить Борису, украшение, которое запечатлел объектив, сделано ювелиром Никитой Рязанцевым и, следовательно, дорогое, – продолжила я. – Сын Надежды уверен, что видел подобное на запястье одной из медсестер, работающей в СПА-корпусе. Ответив на звонок, поступивший на найденную трубку, я услышала не то мужской, не то женский металлический голос, явно измененный с помощью дешевой аппаратуры. Сам знаешь, сейчас существует возможность так трансформировать мужскую речь в женскую, детскую и наоборот, что она звучит совершенно естественно. А тот, кто произнес «А-пять красный», использовал примитивный прибор, бывший в ходу на заре появления на рынке подобных прибамбасов. Его и сейчас продают за копейки, это просто коробочка, которая надевается на трубку. Но даже школьники, желающие анонимно сказать гадость учительнице, такой не возьмут.
– Ну да, дети нынче продвинутые, – согласился Костин.
А я продолжала:
– Нина Волынкина сообщила, что телефон принадлежит Ксении Михайловой, ближайшей ее подруге. Женщины и их дети живут вместе, они стали одной семьей, крепко спаяны, складывают зарплаты, любят друг друга. Нина считает Ксюшу своей сестрой. Когда мы с Ниной прочитали предсмертное письмо Галкиной, то обе были шокированы. Раиса Петровна сообщила, как она узнала про опухоль мозга: в палату к Галкиной, которая легла в клинику с ерундовой проблемой, пришла медсестра с подарками. Думаю, небольшие коробочки конфет с логотипом больницы Милова стоят совсем недорого, но это производит на людей хорошее впечатление. Валерий Борисович изо всех сил демонстрирует своим пациентам любовь и внимание. Он стимулирует их на здоровый образ жизни. Пациентам начисляются баллы за каждый променад, в момент выписки их суммируют и получается скидка. Размер ее зависит от накопленных очков.
– Молодец Валерий, – похвалил хозяина Володя.
– Давай вернемся к презентам, – остановила я Костина. – Медсестра, которая принесла в палату Галкиной конфеты, уронила листок и ушла, не заметив потери. Раиса Петровна увидела бумажку, подняла ее…
– Ты это уже рассказывала, – остановил меня Вовка. – Прочитав текст, Галкина поняла, что врачи и родные обманывают ее из благих побуждений, на самом деле у нее не липома, а метастаз, рак мозга. И женщина покончила с собой, выпив лекарство коракор, боясь повторить судьбу своей сестры, за которой семья много лет ухаживала.
– Имя той медсестры в предсмертной записке не указано… – начала я, но меня прервал телефонный звонок.
– Лампа, – произнес юношеский баритон, – могу сказать, кто носит браслет с черепушками.
– Боря, это вы? – уточнила я, ставя телефон на громкую связь.
– Кто ж еще, – донеслось из трубки. – Вы дали мне визитку и просили позвонить, если я узнаю женщину. Это случайно получилось. Я пошел в кафе на первом этаже, а она там сидит с тем самым украшением на руке.
– Говорите скорей имя! – велела я.
– На бейджике написано «Ксения Михайлова», – наконец-то сообщил парень.
Голос Бориса оборвался, на экране трубки возник значок «нет сети».
Я повернулась к Володе:
– Слышал?
Тот кивнул. А я обрадовалась:
– Ну вот, концы начинают связываться. Ксения Михайлова имела доступ к снотворному коракор, и она же раздавала в отделении, где лежала Галкина, подарки. И камеру в парке испортила та же Ксюша. Необходимо срочно побеседовать с многодетной мамашей. Пошли, племянник Валерия Борисовича только что видел ее в кафе на первом этаже.
Володя встал и одновременно схватился за мобильный:
– Привет. Это снова я. Проведи полную проверку по Ксении Михайловой, медсестре из СПА-отделения клиники Милова. В спешном порядке.
Потом он обратился ко мне:
– Можешь назвать хоть одну причину, по которой эта девица придумала Галкиной онкологию?
– Их полно, – ответила я. – К примеру, месть, получение денежной прибыли, личная неприязнь, шантаж в конце концов. Михайлова и Галкина могли быть знакомы ранее, кто-то из них что-нибудь нехорошее сделал. В общем, вариантов тьма. Потопали в кафе.
– Начнешь разговор с ней, а я подожду вестей от Жени и присоединюсь к беседе, имея хоть какую-то информацию о Михайловой, – предложил Костин.
– Хорошо, – согласилась я.
Мы с Володей почти бегом направились в корпус. Мой друг устроился в главном холле, а я вошла в кафе и увидела Ксению. Помахала ей рукой и приблизилась к столику.
– Здравствуйте. Как дела?
– Спасибо, хорошо, – вежливо ответила Михайлова. – Вижу, вы совсем поправились.
– Можно к вам подсесть? – спросила я.
– Буду рада, – ответила медсестра.
Я взяла меню.
– Что тут у них замечательного?
– Здесь только десерты, выпечка и напитки, – пояснила Ксения, – более серьезная еда в ресторане на втором этаже, там итальянская кухня.
Беседа плавно потекла в гастрономическом направлении.
– Кофе хороший? – осведомилась я. И услышала в ответ:
– Наши хвалят. Сама не пробовала, пью чай.
– И правильно, – одобрила я, – здоровое питание верный путь к долголетию. Чай ароматный?
Михайлова показала на пустой пакетик, лежащий возле блюдца:
– Такой не советую, возьмите лучше заварной, во френч-прессе. Впрочем, все, кто сюда ходит, говорят об удивительно вкусном ванильном латте. И тирамису на разные лады нахваливают.
– Почему же тогда вы не пьете то, что советуете другим? – удивилась я.
Ксения молча сделала глоток из чашки. К столику подбежала девушка в черном фартуке.
– Михайлова, твой талон не действителен.
– С какой стати? – спросила медсестра. – Мне его сегодня утром дали.
– Сама глянь, – сказала официантка, бросая на столик клочок бумаги. – Четко написано: «Утренний чай. Использовать до полудня». А сейчас сколько?
– Талоны никогда не имели ограничений, – возразила Михайлова.
– В нашем мире ничто не вечно, – отрезала подавальщица, – теперь новое правило. Гони триста рублей.
– За воду? – рассердилась медсестра.
– За чай, – поправила девушка.
– Юля, за эти деньги можно целую упаковку пакетиков взять, – заспорила Ксения.
– Вот и бери в магазине, а к нам больше не суйся, – огрызнулась Юля. – Для наших клиентов три сотни пустяк, нищие не сюда ходят, а в рабочей столовке кипяток берут.
