Карл Хайасен - Двойная наживка
– Сынок, что с тобой, мать твою, случилось? – начал священнослужитель. – Какой бес в тебя вселился, какая ядовитая змея тебя укусила, какой вирус обосновался у тебя в башке и лишил тебя здравого смысла? О чем ты во имя Спасителя нашего Иисуса думал, когда ломился ко мне в дверь?
– Я изрядно нализался, – сказал Дики Локхарт.
– Ну, конечно, нализался. Но, погляди, что ты натворил. Эта молодая леди там...
– Которая верховодила?
– Тише! Этая молодая леди была на пороге глубокого открытия, когда ты ворвался и прервал нашу совместную сосредоточенную деятельность. Я это не одобряю, Дики, и она тоже.
– Ночь еще только началась, – сказал Дики Локхарт. – Вы можете попробовать снова.
Преподобный Чарльз Уиб нахмурился.
– Почему ты сюда явился?
Дики пожал плечами:
– Хотел поговорить.
– О чем? – Уиб подтянул полотенце повыше, чтобы прикрыть бледный жирный валик своего брюха цвета креветки. – Что за пожар? Зачем ты нарушил мое интимное уединение в этот час?
– Мое шоу, – сказал Дики, ободренный бурбоном Эллен. – Мне кажется, что вы не цените мое шоу по достоинству. Я думаю, преподобный Уиб, что вы принимаете меня как должное.
– Это правда!
Дики Локхарт встал. Это было нелегко. Он метил своей девятифутовой удочкой с присадкой из бора прямо в чресла преподобного Уиба, так что ее конец щекотал курчавящиеся седые волосы.
– Ловить окуня нелегко, – сказал Дики Локхарт, разжигая свой собственный гнев мысленной картиной его возлюбленной Эллен О' Что-то, балансирующей на этой рыхлой богатой свинье. – Ловлю окуня нельзя считать верным делом.
Уиб сказал:
– Понимаю, Дики.
Ему и раньше приходилось иметь дело с разъяренными пьяницами, и он знал, что осмотрительность была самой лучшей стратегией. Ему не нравилось, когда ему тыкали удочкой в живот, но он понимал, что это представляет угрозу только для его гордости.
– В целом, я думаю, что ты делаешь чертовски важную работу своей «Рыбной лихорадкой», право же я так думаю.
– Тогда почему ты обращаешься со мной, как с дерьмом?
– Ну, я очень хорошо плачу тебе, – сказал Уиб.
Движением запястья Дики Локхарт начал водить удочкой взад и вперед, наполняя комнату свистом.
Уиб сгорбился: будет чертовски больно, если этот крючок хлестнет его по голому телу, и он отступил на шаг назад.
– Я слышал, – сказал Дики Локхарт, – что ты говорил с Эдом Стерлингом.
– Где ты это слышал? – в глазах священника появилось выражение беспокойства.
– Ребята, которые рыбачат с Эдом. Говорят, Эд сказал им, что Спортивная Христианская Телесеть хотела купить его телешоу.
Уиб сказал:
– Дики, это же смешно. У нас лучшее шоу по ловле окуней в целой Америке. Твое. Нам не нужно другого.
– Это то, что и я сказал, но те ребята, что ловят вместе с Эдом, сказали мне кое-что еще. Они сказали, что Эд похвалялся, будто ты обещал ему, что за два года сделаешь его номером первым. За два года, сказали они, «Рыбная лихорадка» перестанет существовать.
– Эти деревенские тупые задницы, – думал Чарльз Уиб, – ну что у них за рупора. Очень плохо, что Эд Сперлинг не смог удержать свою поганую пасть на запоре.
– Дики, – сказал Уиб, – кто-то тебя дурачит. Я в жизни не встречался со Сперлингом. Не осуждаю тебя за то, что ты расстроился, братец, но, клянусь, тебе не из-за чего расстраиваться. Послушай, кто из всех профессиональных рыболовов в мире может похвастаться, что я попросил его увеличить объем съемок на Озерах Ланкеров? Кто? Ты, Дики, потому что ты лучший. И все мы, в нашей Спортивной Христианской Телесети думаем одинаково. Ты человек номер один.
Локхарт опустил свою удочку. Глаза его были мутны, а руки налиты свинцом. Если он не отдаст концы в ближайшем будущем, ему понадобится еще один бурбон.
Преподобный Чарльз Уиб продолжал его успокаивать:
– Не беспокойся, сынок, ничего из того, что ты слышал, на деле нет.
– Конечно, я рад это слышать, – сказал Дики, – потому что никто не может сказать, что случится, если я узнаю что-то совсем другое. Никто не может сказать. Помнишь парня из зонального совета в Лодердейле, которого ты велел взять с собой на рыбалку? Парень рассказывал какие-то дикие истории о Лагуне Ланкеров.
– Озерах Ланкеров, – кратко возразил Уиб.
– Он говорит, что твоими щедротами у него появился новехонький плавательный бассейн с сауной.
– Не знал об этом.
Дики расплылся в глуповатой улыбке:
– И я пытаюсь представить, что бы сказала твоя верная паства, если бы узнала, что их пастырь обрабатывает сразу двоих прелестных молодых прихожанок их церкви. Я как раз об этом размышляю, преподобный Уиб.
– Понял.
– Действительно? – Дики сделал движение удочкой, как мечом, и искусным движением развязал узел на купальном полотенце Чарли Уиба, которое свалилось к его ногам.
– Что за хорошенькая маленькая штучка, – сказал Дики Локхарт, подмигивая. – Хорошенькая, как майский жук.
Уиб вспыхнул. Он не мог поверить, что табло сменилось так быстро, что он так беспечно недооценил этого гнусного маленького ублюдка-попрошайку.
– Чего ты хочешь? – спросил он Дики Локхарта.
– Новый контракт. На пять лет и без права отмены. Плюс десять процентов от прав первого проката. Не смотри так печально, преподобный Уиб. Я тебе облегчу задачу: ты не обязан это объявлять, пока я не выиграю турнир на этой неделе. Я появлюсь на пресс-конференции с трофеем, получится хорошее шоу.
– Ладно, – сказал Уиб, прикрывая руками свои интимные части. – Что еще?
– Хочу увеличения бюджета вдвое до двух тысяч за шоу.
– Полторы тысячи хватит выше головы.
– Прекрасно, – сказал Дики. – Я не жадный человек.
– Еще что-нибудь? – спросил преподобный Уиб.
– Да, скажи Эллен, что я отвезу ее домой.
Озеро Морепа, где должен был состояться турнир «Кэджан Инвитэйшнл Бас Классик», было миниатюрным двойником огромного озера Поншартрэн и имело форму мочевого пузыря. Расположенное на шоссе 55 к северо-западу от Нового Орлеана, задуманное как коммуникация между штатами, болотистое и богатое окунем, озеро Морепа было соединено с местом своего возникновения илистым озером Пасс Манчак, в нескольких милях к югу от городишки Хэммонда. Именно здесь-то Р. Дж. Декер и Скинк сняли комнату в мотеле «Кволити Корт». Они взяли напрокат лодку мощностью пятнадцать лошадиных сил, а кассирше заведения «Потаенные снасти для спортсменов» сказали, что выйдут на рыбалку, как только стемнеет. Дама посмотрела на них с подозрением, но, когда Скинк представился как знаменитый путешественник и исследователь Филипп Кусто и объяснил, что работает над документальной лентой о нересте знаменитого луизианского угря, добавив, что этот процесс происходит только в самый глухой час ночи, дама за кассой кивнула в знак согласия: она, действительно, слышала об этом. Потом она попросила у Филиппа автограф, и Скинк серьезно ответил ей (с безупречным французским акцентом), что для такой красивой женщины просто автографа будет недостаточно. Вместо этого он обещал назвать в ее честь новый вид моллюска.
Лучшая часть утра ушла на то, чтобы выкупить из тюрьмы и взять на поруки Скинка, а сейчас уже была середина дня, не жаркого, но пронзительно яркого, такого, какие бывают на Глубоком Юге в январе. Скинк сказал, что нет смысла выходить на озеро сейчас, потому что окунь будет прятаться.
Он свернулся на полу комнаты мотеля и заснул, в то время как Декер читал нью-орлеанскую «Таймс-Пикаюн». На тыльной стороне страницы, посвященной местным событиям, была небольшая заметка о местном жителе, который исчез во время рыбной ловли во Флориде, и было предположение, что он утонул где-то на мрачных просторах озера Окичоби. Имя молодого человека было Лимус Керл, и, если не считать отсутствия обугленного пулевого отверстия в его лбу, то лицо, представленное на фотографии в газете, принадлежало человеку, которого Скинк застрелил недалеко от Морганова Болота и который пытался подстрелить их обоих. По-видимому, именно брата Лимуса Керла остановил Джим Тайл на дороге за превышение скорости вскоре после происшествия. Интересно было то, что этот самый Томас Керл, как было сказано в газете, заявил, что его брат соскользнул с плотины и опрокинулся в воду на западном берегу большого озера. В статье сообщалось, что Лимус Керл во время этого трагического происшествия сражался с окунем-хогом. Декер подумал, что хотя эта последняя деталь и была выдумкой, она придавала всей истории некую ироническую окраску.
Скинк вовсю храпел, и Декер почувствовал себя одиноким. У него возникло желание позвонить Кетрин. Он разыскал платный телефон снаружи недалеко от коридора «Кволити Корт». После пятого звонка она взяла трубку, и голос у нее был такой, будто она только что проснулась.
– Я тебя разбудил?
– Эй, Рейдж, где ты?
– В мотеле на окраине Нового Орлеана.
