Дарья Донцова - Уха из золотой рыбки
Очень хорошо помню, как Зайка на какой-то праздник преподнесла ей комплект роскошного белья. Лика открыла коробку и принялась старательно изображать восторг, но мне стало понятно, что подруга просто не хочет обидеть Ольгу.
– Не понравилось бельишко? – тихонько поинтересовалась я, когда Зайка на минутку вышла из гостиной.
– Жуть, – шепотом ответила Лика, – в особенности эти трусы, у которых вместо задней части нитка. Вот уж отвратительно неудобная вещь, ни за какие деньги не стану носить такие.
Ладно, пусть Лика изменила своим привычкам и влезла в стринги, но за каким чертом надевать эту действительно не слишком комфортную, на мой взгляд, модель под широкую юбку? Стринги оправданы в сочетании с брюками или обтягивающим платьем. Вот тогда понятно, зачем мучиться. Вам просто не хочется, чтобы под тонкой, плотно прилегающей к телу одеждой проступали валики и складки, но под «солнце-клеш» можно надеть что угодно, и Ликуся со стопроцентной вероятностью нацепила бы трикотажные плавочки, она их обожает, такие самые простые, беленькие, без кружев, оборочек и цветочков.
– Как вы делаете снимки? – налетела я на Савелия Петровича.
Дедушка молча ткнул пальцем в дорогой фотоаппарат «Canon», лежащий на буфете. Я уставилась на прибор. Да уж, живет на крохотную пенсию в квартире, где давно требуется ремонт, сидит на продавленном стуле, ест на колченогом столе, а купил одну из самых роскошных моделей, выпускаемых для профессионалов.
– Почему вы не показали фото судье?
– А меня никто о нем не спрашивал, – гадко ухмыльнулся Савелий Петрович, – да и зачем? Девку я сразу узнал: белобрысая, нос вздернут, глаза голубые.
– Откуда знаете про цвет глаз? Их на снимке не видно.
– Так они должны быть светлыми, – безапелляционно заявил Савелий Петрович, – какими же другими? Девчонка светлая, глаза голубые.
Я чуть не стукнула его кулаком по крысиной мордочке. Хорош свидетель, на основании показаний которого Ликуся загремела за решетку!
– И платье опознал, – не замечая моего негодования, мирно говорил дальше Савелий Петрович, – меня следователь к столу подвел и одежу показал. Много всего лежало, но я сразу на правильное указал, уж больно приметное, такое не перепутаешь.
Я опять уставилась на снимок. Согласна, сарафан Ликин, но на фото запечатлена не моя подруга.
– Отдайте снимок!
– Пятьсот долларов, – мигом отозвался Савелий.
– С ума сошел.
– Ты поосторожней, – приосанился старичок, – я ветеран войны!
И тут у меня, как говорит Машка, снесло крышу. Я вскочила на ноги и уцепила мерзкого старикашку за грязный воротничок давно не стиранной рубашки.
– Ты похотливый козел, – заорала я, одной рукой тряся деда, а другой выдирая из альбома снимок, – мерзкий, грязный идиот, который отправил на зону ни в чем не повинного человека!
– Эй, эй, эй, – забубнил Савелий, пытаясь вывернуться, – ща милицию позову.
Я отпустила сальный воротник, сунула фотокарточку в сумку и пошла к двери. Старик остался сидеть, очевидно, он решил, что в случае драки перевес окажется на моей стороне.
Выскочив на лестничную клетку, я изо всей силы шарахнула дверью о косяк, спустилась вниз, открыла багажник, добыла оттуда бутылку водки, которую вожу с собой на всякий случай, и вылила «Русский стандарт» на руки. Было противно браться за руль «Пежо», не продезинфицировав ладони.
Закончив процедуру, я подняла голову. В одном из окон последнего этажа что-то бликовало. Савелий Петрович наблюдал за мной в бинокль. Не сумев удержаться, я сначала показала ему язык, а потом погрозила кулаком, но блики не исчезли. Ах так, ну погоди! Я вытащила из бардачка блокнот и написала записку: «Уважаемые жильцы! Савелий Петрович, жилец из сто двадцать второй квартиры, обладатель высококачественной оптики, сделал коллекцию ваших фотографий самого интимного свойства. Кто хочет получить свои снимки, может сегодня подняться к нему в квартиру, альбом лежит в комнате, в шкафу». Потом, налепив дацзыбао на стену около лифта, уехала прочь.
Глава 15
Злая донельзя, я отыскала кафе, заказала себе чашечку чая с лимоном и принялась раздумывать над сложившейся ситуацией.
Значит, на набережной стояла не Малика Юсуповна. Но она разъезжает по Москве на красном «мерсе» с непростым номерным знаком, и утром семнадцатого июля она была возле метро «Спортивная», где засунула в свою роскошную тачку потерявшую сознание Лику. И о чем это говорит? Да об очень простых вещах, но сначала следует выяснить, кто был на площади, где Ася торговала кока-колой: Малика Юсуповна или таинственная незнакомка с забинтованной ногой?
Опрокинув в себя чай, я понеслась к подземке, надеясь, что Никита стоит со своим книжным лотком на площади.
Бывший однокашник оказался на месте.
– О, Дашка! – обрадовался он. – Пошли пожрем.
При воспоминании о клейких пельменях с начинкой из плохо провернутых бычьих жил меня передернуло.
– Тут есть другое место для еды?
Никита кивнул:
– Полно всего, но там дорого.
– Пошли, я угощаю.
– У богатых свои причуды, – хихикнул Никита, – мне и пельмени хороши.
Но я привела его в «Сбарро» и купила пиццу.
– Какими судьбами опять в наших краях? – поинтересовался Никитка и вцепился зубами в угощение. – Оо, вкуснотища зверская!
Пока он, восторгаясь, глотал огромные куски теста, покрытые мясом, помидорами и расплавленным сыром, я вытащила из сумочки обе фотографии и положила перед ним.
– Это кто? – удивился Никита, вытирая губы. – Какие ножки, загляденье!
Мужчины все-таки странные существа, вместо того чтобы обратить внимание на лицо или волосы, рассматривают ноги.
– И попка классная, – продолжал Никита.
– Ты лучше скажи, кто из них запихивал в «Мерседес» Лику?
– Кого?
– Ну ту тетку, что потеряла сознание на площади!
Никита принялся вглядываться в снимки.
– У беленькой-то лица практически не видно, – сказал он в конце концов, – одни ноги, но она больше похожа на ту бабенку с красным кабриолетом. Вот то, что черная не она, – это точно. Та блондинкой была молоденькой, хорошенькой, в белой юбочке, и ножки похожи, стройные, в босоножках, щиколотка завязана. Уж не знаю, она или нет, но похожа.
Я вскочила:
– Спасибо.
– Эй, ты куда? – удивился Никитка. – А кофе?
– Пей без меня, – ответила я и побежала к «Пежо».
Выходит, Малика Юсуповна тут ни при чем, но она определенно знает, как зовут симпатичную блондиночку. Скорей всего, это кто-то из ее близких подружек, попросивших на денек машину.
Чувствуя себя спаниелем, который унюхал дичь, я схватилась за телефон.
– Слушаю, – торжественно ответила Инга Федоровна.
– Позовите Малику Юсуповну.
– Хозяйка приедет в двадцать два часа, – голосом церемониймейстера заявила экономка, – что ей передать?
Но я весьма невежливо отсоединилась. До десяти пришлось шляться по городу. От тоски я накупила кучу ненужных вещей: ярко-красную кофточку-стрейч, которую заведомо никогда не надену, попонку для Хучика, пластмассовую мыльницу и домашние тапки в виде головы кролика. Наконец стрелки часов замерли в нужной позиции. На этот раз Инга Федоровна ответила:
– Кто ее спрашивает?
– Что за неуместное любопытство, милейшая?
– Но как вас представить?
– Дама, которая желает купить дом!
Воцарилась тишина, нарушаемая легким потрескиванием, потом послышался другой голос, глухой и спокойный:
– Слушаю вас.
– Малика Юсуповна?
– Да.
– Разрешите представиться: Дарья Васильева, я сегодня осматривала ваш особняк…
– Очень приятно, – вежливо прервала меня Малика Юсуповна, – надеюсь, вам показали все.
– Да, здание чудесное, интерьер восхитительный, мебель выше всяких похвал.
– Рада, что вам понравилось.
– Я в восторге.
– Замечательно.
– Но произошла маленькая неприятность.
– Какая? – насторожилась собеседница.
– Видите ли, я случайно обронила в здании часы, так, безделицу, номерной «Шопард», серо-стального цвета, циферблат украшен сорока бриллиантами, а ремешок отделан вставками из сапфиров. Естественно, я могу купить себе новые, но потерянные – подарок моего любовника, он может очень обидеться на меня, а в мои планы пока не входит расставание с этим мужчиной.
– Немедленно отправлю всю прислугу искать часы! – воскликнула Малика Юсуповна.
– Погодите, кажется, я предполагаю, где они могут быть. Видите ли, мне очень понравилась ваша кровать, и я твердо решила, что обязательно оставлю ее себе, поэтому откинула, уж извините за бесцеремонность, подушку и пощупала матрас. Согласитесь, он главный компонент постели. Скорей всего, часики свалились с запястья именно в тот момент.
– Вас не затруднит подождать у телефона? – спросила хозяйка.
– Нет, конечно.
– Инга, – донесся до меня возглас, – немедленно ступай в мою спальню…
