Людмила Милевская - Джинн из консервной банки
– Выпей-ка, мой мальчик, а то с тобой невозможно разговаривать.
Он отвернулся:
– Нет, это вредно.
– Не время о здоровом образе жизни рассуждать, – рассердилась Ольга. – Сейчас не до витаминов.
– Налила слишком много, – покосившись на рюмку, буркнул Георгий.
– В самый раз, – усмехнулась она. – Лично я начала соображать после пятой. Что ты смотришь на водку, как гад на лягушку, – прикрикнула Ольга, – мочи!
Георгий подумал и сдался:
– А-а, давай.
Опрокинул в рот рюмку, потянулся к огурцу.
– Пока лучше не закусывай, – посоветовала Ольга. – Иначе толку не будет.
Он покосился на ноги Игоря, бросил взгляд в сторону тайника и закричал:
– Слушай, я не могу больше здесь находится! Давай перейдем в другую комнату!
– Ой-ёй-ёй-ёй, – качая головой, усмехнулась Ольга. – Какие мы нежные, какие мы нервные. А еще хочешь, чтобы я тебя любила. Будь мужчиной! – рявкнула она. – Останемся именно здесь и постараемся восстановить события.
Георгий обиделся.
– Забыла, как совсем недавно орала сама? – ехидно напомнил он, кивая на ноги Игоря.
– Да, орала, – согласилась она. – Потому и меры принимаю, – она многозначительно глянула на полупустую бутылку. – А ты упрямишься, нарочно не хочешь в себя приходить.
«Уже нажралась, успела,» – зло подумал Георгий, вспоминая как несносна становится пьяная Ольга.
Но он ошибся. Мачеха не была пьяна. Выпитой водки только-только хватило, чтобы погасить стресс. Ольга повела себя как смелая волевая женщина: быстро оправилась от удара и готова была защищать и честь семьи, и себя, и Георгия, и даже покойного Павла Александровича. Ее грубоватость была нарочита, так она хотела встряхнуть пасынка, заставить его думать и принимать верные решения.
– Что ты собираешься говорить ментам? – строго спросила она.
Георгий пожал плечами:
– Все что знаю, то и скажу.
– Тьфу на тебя! – сплюнула Ольга. – Точно мозги съехали набекрень.
Он запротестовал:
– Прекрати меня оскорблять.
– А ты не будь дураком. Только подумай сколько ты знаешь всего, неприглядного для рядового обывателя. Бедные менты! Как им прикажешь все это переваривать? Игорь – труп и по совместительству мой любовник, – раз. Ты мой пасынок и по совместительству любовник, – два. Павел Александрович, упокой бог его душу, мой муж и, увы, труп – три. Вот сколько всего ты знаешь и собираешься рассказать. Что подумает обо мне милиция? А что она подумает о тебе?
– Я не намерен рассказывать ментам о том, кто чьим был любовником. Это не имеет никакого отношения к трупам, – проворчал Георгий. – Расскажу только то, что видел.
– Сумасшедший! – воскликнула Ольга и нервно забегала по кабинету.
Георгий наблюдал за ней и молчал. Наконец она остановилась, сплела на груди руки, прищурившись на него посмотрела и спросила:
– Ты признаешься в том, что убил Игоря?
Он кивнул:
– Да.
Ольга отшатнулась:
– Дурак!
Георгий смотрел на нее с непониманием.
– А что прикажешь делать? – растерянно спросил он. – Ударяться в бега?
– Глупей трудно придумать, но ты, если постараешься, сможешь придумать и глупей, – заверила Ольга. – Кстати, ты убил Игоря лишь потому, что он мой любовник. Да, да, не отпирайся. А менты очень быстро вытянут из тебя все остальное, потому что после такого признания, которое ты собираешься сделать, наши отношения становятся совершенно очевидны. Знаешь какой вывод сделают менты?
– Какой?
– Нас с тобой мгновенно обвинят в убийстве Павла. Расклад прост – тривиальная история: мачеха и пасынок снюхались и убрали богатенького пердуна. Вспомни сколько Павлу лет. По разумению ментов, такой глубокий старик мог исполнять супружеский долг только на почве склероза: бедняга просто намертво забыл, что у него импотенция. А тут обнаруживается культурист сын и молодая красавица-жена.
– От скромности ты не умрешь, – саркастично вставил Георгий.
– Скромность красит человека, но, увы, в серенький цвет, – парировала Ольга и деловито продолжила: – Разумеется, мы убили его. Зачем? Ради наследства. Видишь, как все просто. Мы и мяукнуть не успеем, как оба окажемся за решеткой. В этом городе достаточно желающих нас туда упрятать. Усек?
Георгий ошалел:
– Усек…
– Вот так-то, – удовлетворенно заключила она. – Наше дело дрянь. В народе на этот случай и поговорка припасена: бери топор и вешайся. Поэтому шевели извилинами, мой дорогой.
– Что ты предлагаешь? – поеживаясь, спросил он.
– Вот, совсем другой разговор, – в глазах Ольги мелькнул веселый огонек.
Ему стало очевидно, что у нее есть предложения.
Глава 20
– Та-ак, – сказала Ольга, окидывая комнату цепким пристальным взглядом. – Ситуация ясна. Мошенник Игорь, думая что Павел Александрович в командировке, а я уехала на дачу, смело отправился в наш дом. Про сейф я ему говорила, но не могла рассказать как открывается тайник, потому что и сама не знала. Ты в курсе, Павел никому об этом не распространялся. Игорь, конечно, далеко не дурак, но и не гений. Поверь мне, я с ним спала, знаю. Не мог он за такое короткое время разгадать секрет тайника, каким бы ни был профессионалом. Дело здесь вообще не в его профессионализме.
Георгий с интересом следил за мыслью мачехи.
– А в чем здесь дело? – спросил он.
Ольга прищурила глаза, азартно щелкнула пальцами и воскликнула:
– А вот в чем! Когда Игорь проник в кабинет, Паша уже был в тайнике. Поэтому и вышла нестыковочка. Игорь не мокрушник, он никого не собирался убивать. Случайно все произошло. Тайник был приоткрыт и как-то у них получилось…
Она задумалась, но, не отыскав решения, продолжила:
– В общем не знаю, как-то Игорь обнаружил себя. Скорей всего Павел увидел его лицо. Тому ничего другого не оставалось, как Павла убить. После этого Игорь принялся за сейф. Не за тот, что в тайнике, а за этот, что стоит на виду в кабинете. Я ради рисовки намекала ему, что там кое-что есть. Игорь начал потрошить сейф, но тут на шум примчался ты и помешал ему. Вот и вся картина.
– Да, скорей всего именно так и произошла трагедия, – горестно вздохнул Георгий. – Бедный папа. Он был таким крутым, а погиб от руки какого-то жалкого альфонса-воришки.
Ольга впервые услышала из уст пасынка слово «папа». Жорик называл Павла Александровича как угодно, только не так.
«Бедняжка, представляю как сейчас ему одиноко», – подумала она, вспоминая как плохо было ей самой, когда умерла мать.
Георгий ополз в кресле и опустил голову.
«Прячет слезы», – догадалась Ольга.
Она вздохнула и, сочувствуя ему, сказала:
– Держись, Гоша, держись, мой мальчик. Я не любила твоего отца, ты прекрасно знаешь, но он был моим другом, он был умным и чудесным человеком. Я гордилась им, это бесспорно.
Георгий с благодарностью на нее посмотрел и прошептал:
– Спасибо.
– Ваша семья, теперь моя семья, – призналась Ольга. – Я не допущу, чтобы тебя посадили за решетку из-за какого-то подлеца. Теперь, когда я знаю, что он убил моего мужа, я со спокойной совестью дам любые ложные показания, только бы спасти твою репутацию.
Георгий покачал головой:
– Нет, нет.
– Что нет? – удивилась Ольга. – Я же еще ничего тебе не сказала.
– Не трудно догадаться о чем сейчас пойдет речь. Заранее говорю: Нет.
Она в отчаянии всплеснула руками:
– Но почему?
– Потому, что я люблю тебя и не хочу подвергать опасности.
Ольга не любила, когда ей противоречат. Она стукнула по столу кулаком и рявкнула:
– Чушь!
Георгий вздрогнул, но упрямо повторил:
– Нет!
– При чем здесь опасность? – уже мягче спросила она. – Я ничего не боюсь. Опасность пока грозит тебе, а ты разыгрываешь из себя Дон Кихота. Кстати, ты же сам просил меня о помощи, – вспомнила она. – Да-да, ты же что-то лепетал о спасении, говорил про свою жизнь, которая якобы в моих руках. Так что же с тех пор изменилось?
– Многое, – ответил Георгий.
Она отмахнулась:
– Не понимаю. И понимать не хочу. Ты глупости говоришь, а я про дело.
Георгий рассердился:
– Я тоже про дело. После этой ночи ты осталась у меня одна… К тому же убит отец, а пистолет один. Нет, ничего умного здесь не придумаешь. Менты быстро разоблачат нас и тогда неприятности будут уже и у тебя. Нет. Даже и не проси. Я скажу им как все было и баста. Много мне не дадут.
