Татьяна Луганцева - Бизнес-ланч для Серого Волка
Аксинья не смогла сдержаться:
– Боюсь, я вас расстрою. Но в вашей психлечебнице творятся не очень хорошие дела. И ухаживает за ней одна верная Зинаида Михайловна. Санитары все, как на подбор, грубые, злые и тупые. И не надо говорить, что на такую зарплату больше никто не придет. Там хоть и психически больные, но все равно люди. А как они поступили со мной? Это же форменное безобразие! Нашли человека с пробитой головой и вместо больницы сразу же в сумасшедший дом! Мало ли что я заговаривалась! Ну и что? Да еще и не отпускают! Грубят! Связывают!
– Успокойтесь, Аксинья! Во всем разберутся. Я это так просто не оставлю. Я приношу свои извинения и обещаю, что с вами больше ничего не случится. Теперь вы под моим крылом.
Она не могла не заметить, что Никита слегка улыбнулся, услышав, что он теперь «под крылом».
– Спасибо, вкусный глинтвейн, – поблагодарил Никита.
– И тебе спасибо.
– Мне-то за что?
– За то, что хоть в последний год моя Кристина узнала кусочек счастья, за любовь и заботу о ней. За этот дом, наконец... Ты ей дал то, что я не смог. Она была в нем счастлива. – Слезы навернулись на глаза Анатолия Алексеевича.
– Не надо, – тихо попросил Никита.
– А вы, Аксинья, простите. Не ревнуйте к прошлому. Моей Кристиночки уже нет.
– Да что вы?! – вспыхнула Ася. – Я не девушка Никиты, я – его работник, дизайнер дома.
– Вот как? – удивился Анатолий Алексеевич. – Тогда извините, но вы, вообще-то, вместе очень гармонично смотритесь. Однако я бы в любом случае не ревновал вас к своей дочери – столько лет прошло. И вот что я еще хочу сказать вам, друзья! Я приглашаю вас к себе в грязелечебницу на серию процедур для здоровья и омоложения.
– Нас особенно интересует здоровье, – откликнулся Никита. – Мы как-то подорвали его в последнее время.
– Все! Договорились!
Никита с Аксиньей вышли из гостеприимного дома Анатолия Алексеевича и сели в удобный «мерседес» хозяина. Именно на нем их и отвезли к дому, принадлежавшему когда-то Кристине.
– Ты чего такая грустная? – спросил Никита у Аксиньи.
– Есть мысли...
– Это хорошо.
– Да не очень хорошие мысли.
– Поделись.
– Пойдем домой, я замерзла.
– Лучше в бар, я закажу поесть, а то только пьем.
В «Трех пескарях» царил хаос, то есть гуляла группа пьяных мужчин, один из них – опять-таки Наум Тихонович. Но он, похоже, их не узнавал или просто не мог встать, чтобы подойти и поздороваться. Просто глупо улыбался и покачивался на стуле.
– Зачем он приехал? – недовольно покосилась на него Аксинья.
– Наум – увлекающаяся натура, – улыбнулся Никита.
– Ага! Женщинами и выпивкой! Но хоть сейчас бы за ум взялся. Детей-то кучу наплодил! Работодатель! Вместо того чтобы разогнать всех этих алкашей, чтобы я смогла приступить к ремонту, он с ними пьет каждый день! – сердилась Ася.
К ним подошла официантка, на этот раз это была совсем другая женщина – тучная, с тяжелым взглядом и мощными руками.
– Будете есть?
– Хотелось бы, – отозвался Никита. – Уважаемая, что бы вы нам порекомендовали?
– Цианиду! – выдала женщина и рассмеялась раскатистым басом. – Шутка!
– Только не смешная, – огрызнулась Ася.
– А чего вы такие кислые? Кислых щей бы вам налить! Вон народ-то – веселится!
– Народ у вас пьет, – поправил ее Никита.
– Не знаю, как там у вас в Москве, – подбоченилась женщина, – а у нас в провинции народ развлекается именно так! Ну, что будем есть?
– Без цианида что-нибудь, на ваш местный вкус, – сделал заказ Никита.
Женщина удалилась, по дороге собрав с соседнего стола пустые бутылки.
– Никита, как я буду работать, если здесь люди? Отсюда нужно всех выселять, производить капитальный ремонт, а уже потом дизайн. Мне сейчас здесь делать нечего. Но я тебя не брошу.
– Спасибо. Я ценю твою помощь, – лукаво посмотрел на нее Никита.
– Ты же не бросил меня!
– И не брошу, – заверил ее Никита все с той же улыбочкой.
– Ты издеваешься, что ли?
– Совсем нет! Что-то мы с тобой очень нервные, а ведь находимся в санаторно-курортном городе. Может, воспользуемся лечебной программой Анатолия Алексеевича?
– Я – пас.
Тут к столику снова подкатила грубая официантка.
– Гусь! – рявкнула она.
– Я не гусь, – поднял руки Никита.
Официантка пихнула Аксинью бедром, словно призывая ее в сообщницы.
– Ну ты посмотри на него! Все о себе и о себе! Красавчик, ничего не скажешь! Эгоист! Бежала бы ты от него подобру-поздорову! Такие счастья не приносят! Они в вечном самолюбовании! А если бы я сказала – «какашка»! Вы бы тоже про себя подумали?
Аксинья не удержалась и рассмеялась, Никита надулся.
– Я вам принесла гуся под фирменным можжевеловым соусом и гречку на гарнир. А так же два свежайших салата «Мимоза» и хлеб.
– Спасибо, – буркнул Никита.
– А пить что будете?
– Минеральную воду! – объявила Ася. – Местную и вкусную.
– Спасибо за заказ! – улыбнулась официантка и наклонилась к Никите: – Мы все уже знаем, что вы – миллионер и всемирно известный художник. Анатолий Алексеевич – наш известный бизнесмен, активно участвующий в благотворительности нашего города, нас хорошо просветил. Но мы не обязаны вас любить, потому что, если вы выгоните нас отсюда, мы останемся без работы. – И она гордо удалилась.
Никита посмотрел в тарелку:
– Выглядит аппетитно.
– На вкус тоже ничего, – отметила Ася. – Так ты как?
– В смысле?
– Что делать будешь? Они же паразитируют на твоем частном владении.
– Я понимаю. Ты кушай, Ася, и не переживай! Я разберусь с этим делом и освобожу дом!
– Может, не надо?
– Что так?
– Не знаю... Ощущение, интуиция... что сейчас мы вторглись куда-то... Словно разворошили пчелиный улей.
– У меня нет такого ощущения, – зубами вцепился в гусиную ножку Никита.
– А у вас, у мужиков, одно только ощущение!
– А ты не рада этому?
– А чего мне радоваться?
– На этом мир держится!
– На этом?! Много на себя берете вместе со своим «дружком»! Весь мир на нас, на женщинах, держится!
– Феминистка по идее?
– По жизни!
Воцарилось затишье, они оба погрузились в еду.
Гусь действительно был мягким, пряным и очень вкусным. А каша оказалась классически рассыпчатой, с мелко нарубленной зеленью, чесночком и маслом.
– Ну как? – приблизилась официантка.
– Спасибо, неплохо, – поблагодарил Никита.
И тут над их столом нависла большая тень, от которой еще и пахло совсем не духами. Ася подняла глаза на шатающегося Наума Тихоновича.
– Здрасьте-е, – выдавил он из себя и рухнул за столик.
«Надо же... дошел», – удивилась она и тут же заметила за ним маленького, сморщенного и скрюченного старичка, напомнившего ей «старичка-лесовичка» из детской сказки, только не хватало шапки в виде шляпки от гриба. Казалось, ему в обед было сто лет, но это именно он помог Науму Тихоновичу добраться до их столика.
– Вот господин изъявил желание присоединиться к вам, – сказал он и тоже присел рядом с Наумом, видимо, старичок исполнял обязанности подставки.
– Очень приятно, – кивнула своему работодателю Аксинья. – Спасибо, что вы меня сюда определили. Большое спасибо!
Наум открыл рот, чтобы что-то ответить, но дал фальстарт, то есть не справился с артикуляцией и упал лицом на стол.
Ася вздрогнула: у него не получилось классического варианта – упасть в мягкий салат, а прямо так... с треском о столешницу.
– Не расшибся бы, – озабоченно произнесла она.
– Мужик крепкий – пьет-то как! – потряс маленьким кулачком дед. – Выдержит.
– Будем надеяться, – тоже с опаской посмотрел на Наума Тихоновича Никита и продолжил трапезу.
– А меня величать Прошин Николай Иванович, – представился дед, который хоть и был в некотором подпитии, но держался много бодрее своего товарища. – Я здесь работаю, – сверкнул он невероятно озорными для своего возраста глазами. – И вас знаю.
– Меня? – удивилась Аксинья.
– Как же! Кристинка, разве не узнаешь дядю Колю? И Никиту я видел, правда, лично с ним не был знаком.
Никита мгновенно помрачнел.
– Я не Кристина, меня Аксиньей зовут, – пояснила Ася.
– Шутите? Не разыгрывайте старика. Я помню этот момент, то есть я видел вас двоих много лет назад. Уж до чего ты была, Кристинка, добра и мила.
– Я...
– Уважала старика, меня то есть. А когда стали говорить, что ты умерла, я не поверил ни одному слову. Такие ангелы не могут умереть. Я знал, что рано или поздно ты вернешься, и оказался прав! Выпьем? – По морщинистой щеке старика побежала слеза.
– Меня зовут Аксинья, – мрачно повторила Ася.
– Не может быть. А это? – Дед перевел слезящиеся глаза на Никиту.
– А это он, Никита. Тут вы не ошиблись. – Аксинья скосила глаз на своего спутника, на котором не было лица.
– Надо же... надо же... Как же вы похожи, только Кристина была мягче, добрее, что ли. Вы не обижайтесь.
