Дарья Донцова - Кнопка управления мужем
Местная школа находилась в паре километров от «Нирваны». Я приехала в храм знаний, удивилась, что здание неожиданно новое, красивое, вошла, показала местному охраннику пластиковый пропуск и спросила:
– Случайно не знаете эту девочку?
– Главная наша головная боль, а не девочка, – нахмурился он. – Что Леська наделала? Откуда у вас ее пропуск?
– Нашла кошелек Виноградовой, – обтекаемо ответила я. – Отдыхаю в «Нирване», портмоне лежало возле моего домика.
– Понятно… Наверняка она решила что-то спереть, – вздохнул секъюрити. – Роман ее с толку сбил, дружок Леськин, в один класс они ходили. До знакомства с байстрюком Виноградова нормально себя вела, не хулиганила, на пианино играла. Олеся из приличной семьи. Матери у нее правда нет, умерла, зато отец женился на хорошей женщине. Валентина Леську как родную любит. Жила семья без проблем, но тут Романа этого родители к бабке сплавили, а старуха его сюда определила. И началось! За год девчонка в оторву превратилась. Хорошо, парня на днях из гимназии турнули. У бабки его тоже терпение кончилось, она внука отцу с матерью вернула.
– Можно пройти в класс? – попросила я. – Хочу с Лесей встретиться.
– Так праздники, дети отдыхают. И я б ее на занятия не пустил, – надулся охранник. – У нас строго. Нет пропуска? Шагай домой. Администрация новую школу построила, лучшую в районе, в кабинетах и компьютеры, и наглядные пособия, микроскопы всякие, химические реактивы имеются, спортинвентарь, инструменты у трудовика. Кругом чистота, красота, не надо, чтобы сюда все кто ни попадя без разбора шлялись. Поэтому директриса пропуска для детей и педсостава ввела. Если карточку просто забыли дома, то получишь замечание, а в случае потери надо новую изготовить, и бесплатно тебе ее, как в первый раз, не дадут, плати три тысячи.
– Ого! – воскликнула я.
– Второй раз пропуск посеешь, расстанешься уже с пятью штуками, – вещал мужик. – Знаете, у нас кое-кто из учителей отчаянные растеряхи, хуже первоклашек, ей-богу.
– Оригинальная у вашего начальства система наказаний, – покачала я головой. – Ребенку легко выронить пластиковую карточку.
– Маленькие их на шее носят, как бейджики, – пояснил охранник, – в пропуске специально дырка проделана, чтобы шнурок продеть. А старшеклассникам и преподавателям аккуратность тренировать надо. Леська уже четвертый или пятый пропуск с сентября прочихала. Давайте его сюда, отдам директору, придется отцу Виноградовой на крупную сумму разориться, в десятку ему дочкина халатность встанет.
– Сама отдам девочке карточку, – возразила я. – Подскажите, где Олеся живет?
– В деревне Кожухово, – буркнул секъюрити. – Слышали про знахарку? К ней из Москвы и из других мест едут. Вот уж устроилась сладко, дурит народу голову. Виноградовский дом за ее огородом. И не лень вам мотаться?
Оставив вопрос без ответа, я села в машину и вмиг докатила до села. Оставив автомобиль на относительно чистой площадке около местного магазина, пошла дальше пешком.
Во дворе целительницы Надежды на резком ветру моталось на веревке белье. Я машинально посмотрела на двуспальный комплект из бело-розового сатина. Наверное, простыня, пододеяльник и две наволочки принадлежат анималтерапевту, очень уж сильно этот новый и по виду дорогой набор отличается от остальных еле-еле живых от старости, застиранных постельных принадлежностей. Только зачем хозяйка вытащила постирушку на свежий воздух? Ладно бы, погода была теплой, солнечной. Но кому пришло в голову вывесить бельишко под мелкий дождик, который сыплется с неба?
Дверь избы открылась, из нее вышла старуха в плаще и валенках с калошами. Она медленно потащилась к столбам с веревкой.
– Здравствуйте, Варвара Сергеевна, – крикнула я.
– Привет, коли не шутишь, – проскрипела старуха. – Чего надо? Если к Надьке на прием, то она еще спит. Нечего раньше приходить, в полдень она лечить начинает.
– Я вчера у вас была, – крикнула я в ответ. – Не помните?
Бабка схватила длинную палку с крюком на конце.
– Если всех, кто сюда шляется, в мозгу держать, ошизеешь. Говори, чего надо. В избу посидеть-подождать не просись, тут не постоялый двор.
– Подскажите, где живут Виноградовы? – спросила я.
– Заверни за забор налево, потом шагай прямо, там калитку увидишь. Ходют и ходют. Дверью хлопают, полы топчут… Нет мне ни уюта, ни покоя на старости лет… – ворчала бабка, пытаясь подтащить с помощью палки веревку поближе к себе. Но всякий раз терпела неудачу, крючок соскальзывал.
– Давайте помогу, – предложила я.
– Чем? – обозлилась она. – Свои молодые руки на мои старые обменяешь? Тогда уж отдавай и ноги со спиной.
– Подержу веревку, а вы снимете белье, – предложила я.
– Денег тебе платить нет, – отрезала старуха.
– Бесплатная услуга, – улыбнулась я.
Варвара Сергеевна поджала было губы, но потом уже приветливее сказала:
– Валяй.
Я вошла во двор, забрала у бабки дрын, зацепила изогнутым гвоздем тонкий белый шпагат, потянула его вниз. Стала наблюдать, как старушка снимает сырое белье, и не удержалась от комментария:
– Красивый комплект, вон тот белый в розовых разводах.
– Нравится? – неожиданно приветливо осведомилась хозяйка.
– Даже издали понятно, что ткань превосходного качества, – похвалила я. – И рисунок нестандартный, абстрактный. Сейчас такие в моде.
– А мне цветочки больше нравятся, – призналась пенсионерка. – Думаешь, пятна тоже ничего?
– Весьма оригинально, – похвалила я расцветку, – очень современно.
Бабка засмеялась.
– Вообще-то оно было чисто белое, ошиблась ты по поводу окраски. А вот про качество верно заметила. Я только край пощупала, сразу сообразила – дорогая вещь. Правда, вначале подумала, кто-то скатерть выкинул, а мешок порвался, угол наружу и вылез…
– Вы нашли этот комплект на помойке? – удивилась я.
– На мою пенсию новые простынки не справить, – вздохнула старуха, – старые костями протираю. Это бельишко даром мне досталось. Пошла я под Новый год мусор оттаскивать… Мы его вон туда к оврагу сносим, в здоровущий контейнер бросаем. Раз в неделю по пятницам машина приезжает и отбросы увозит. А в декабре так не получилось, чуть не месяц никто с помойки ни одного мешка не убрал. Их столько собралось! Я грабли взяла и стала в барахле рыться. Люди нонче богатые стали, совсем добротные шмотки вышвыривают. Им уже не модно, а мне в самый раз, нового-то не купить, цены кусаются. Короче, откопала себе куртку на синтепоне, боты, одеяло. Потом гляжу, из одного мешка разодранного угол красивой белой ткани торчит. Я в пакет-то заглянула, а он весь набит, как мне показалось, скатертями. На ткани вышивку увидела с названием. Вот обрадовалась! Решила, в гостинице этой, в караване…
– «Нирване», – машинально поправила я.
– Да как ни обзови, все глупо, – засмеялась старуха. И продолжила: – Подумала, в ихнем ресторане клиенты неаккуратные, загваздали скатерки, вот их и выбросили, стирать поленились. А я сейчас замочу, прокипячу с содой, потом в машинке прокручу. Возьму у Надьки порошок дорогой да отбеливатель. В общем, постараюсь, и выйдет красота. А уж когда домой пришла, поняла, что мне постельное белье задарма досталось, причем новехонькое совсем, только измазанное беспредельно. Пролили на него что-то темно-синее, почти черное. Может, чернила. Или краску.
– Синее? – переспросила я. – Но пятна бледно-розовые!
– Чудеса, да? – ухмыльнулась бабка. – Сама удивилась. Налила в машинку отбеливателя, провертела, как следует, вытаскиваю – а комплект поросячьими пятнами пошел. Сначала я расстроилась, но потом подумала: чисто – и ладно. Что я, невеста, на белом спать? Старухе и так сойдет, главное, без дыр. И знаешь, я эти наволочки, простыню и пододеяльник уже не один раз с той поры стирала, а ничего не меняется, так разводы и остаются. А вот сейчас ты сказала, что вроде даже модно получилось. Ой, стою тут, болтаю с тобой, а Надьке кашу не помешала, достанется мне, если жрачка пригорит! Заспалась чего-то сегодня врачиха… Спасибо за помощь, ступай с богом, куда шла.
Я поставила у забора палку с гвоздем и направилась в сторону дома Виноградовых. На какую-то минуту мне в голову залетела мысль: что, если старуха нашла на помойке комплект из ВИП-домика? Белье было обильно залито кровью, и тот, кто заметал следы, просто выбросил его в мусорный бак. Вот оно, свидетельство того, что Костя говорил правду.
Но через мгновение радость погасла. Человеческая кровь не бывает темно-синей, кто-то измазал белье краской, вот только она почему-то внезапно порозовела. Наверное, стиральный порошок вступил в химическую реакцию с красящим веществом, и получился такой эффект.
Один раз в детстве в школьной столовой я пролила на белый праздничный фартук тарелку борща. Ох и досталось же маленькой Вилке от Раисы! Сначала тетка отчитала меня по полной программе, потом вручила кусок вонючего хозяйственного мыла и приказала: «Работай! Пока не отстираешь, гулять не пойдешь». Я терла ткань очень долго. В конце концов фартук показался мне чистым, я повесила его в ванной на веревку и со спокойной совестью понеслась во двор. А когда вернулась домой, злая до невозможности Раиса сунула мне под нос передник и заорала: «Совсем обнаглела? Велено было хорошую вещь в порядок привести!» Я уставилась на большое желтое пятно, невесть откуда появившееся на ткани, и заканючила: «Мокрый он совсем белым казался». И это была чистая правда. Но Раиса не поверила, отвесила мне пару оплеух, поставила в угол и объявила: «Никаких подарков на Новый год не получишь, не заслужила. Да и денег у меня не хватит, ведь придется новый фартук покупать. В другой раз аккуратнее будешь».
