Алена Смирнова - Подруга мента
— Значит, он не врал, он женат на тебе.
Врал, разумеется. Но под венец тебя особо не звали. И это разумно — вон как махнула виски, и бутылка-то под рукой. Стресс стрессом, но по-кучерски употреблять спиртное при посторонних не стоит. Надо прекращать сцену, Полина. Она не произнесла ни звука правды. А правда в том, что мадам намылилась куда-то перебраться. И присела на дорожку. Тут ты и подоспела.
— Игорь, — спокойно позвала я.
— Здесь, Полина Аркадьевна.
Он едва не загубил мне спектакль. Разве прилично иметь такие бордовые уши? В хорошем доме служите, молодой человек, если меняете цвет от невинной дамской перепалки. А, это детали. Не знаю, как Игорь называл ее, но обычное русское обращение ко мне по имени-отечеству мадам очку доконало.
— Валерий, — не пустила я на самотек дальнейшее.
Крайнев возник зыбковатым миражом. Она, кажется, испугалась.
— Я требую возможности переодеться.
— И так сойдет. Тряпки в чемодан, свой, подчеркиваю. В пять минут не уложитесь — будете дожидаться за оградой, пока вам его выставят.
Тут и выяснилось, что баул уже собран. Раскусила я ее. Я впервые видела Игоря таким ошарашенным. Проблему досмотра решай сам, охранник. Проблему выяснения ее нового адреса тоже. Я блефую, и тебе это известно. Мадам взяла свои вещи и понуро побрела к выходу. Оглянулась, собралась что-то сказать, потупилась. Но не выдержала и завизжала:
— А сексом мы с твоим мужем занимались по утрам! В эту пору мужики — львы.
Тоже мне реплика. На такую ответит и школьница.
— Бедняжка, — посочувствовала я, — то, чем с вами можно заниматься, по-другому называется. Для секса женщине нужны аскетический ум и порнографическое воображение. А у вас ни ума, ни воображения вообще. Одно самомнение.
— Я еще вернусь, — пригрозила она.
— Разве вы тут что-нибудь забыли?
Она смутилась и быстро засеменила из коттеджа. Игорь махнул рукой парню у ворот, и дама неромантично исчезла за ними.
— Что дальше? — поинтересовался старший телохранитель.
— Мы с Валерием произведем обыск. Поприсутствуй, пожалуйста. Игорь, дело важное. Милиционеры вчера с огоньком работали?
— С какой стати? Самоубийство. Осмотрели поверху.
— Тогда мы понизу.
— Вы в своем уме, люди? — засомневался в нас Игорь.
— Просто так не стреляются, — напомнила я.
Игорь немного поразмыслил и решился:
— Я с вами.
Мне неловко, но поначалу шарить по ящикам и тумбочкам было увлекательно. Впрочем, и надоело перебирать книги, журналы, белье, посуду быстро. Неродные, нелюбимые вещи утомляют. Они будто отказываются знакомиться, вступать в контакт, боятся прикосновений и норовят ускользнуть из рук.
Крайнев действовал разборчиво, прикасаясь только к тому, что его насторожило. Игорь вообще ничего не трогал. Один раз в спальне присвистнул:
— Тысяча баксов улетучилась. Мадам-то не пустая слиняла.
— Не убивайся. Она ведь так и так ждала момента, чтобы уйти, — откликнулся Валера. — Ты мог перетряхнуть сумку, но ощупывать ее не стал бы. А деньги такие уносят на себе.
Я тосковала. Выживет ли муж, не останется ли инвалидом? И нужно ли ему то, что мы делаем? Стоит закрасться сомнению в смысле своих телодвижений, как паралич готов удружить. Часа через полтора я с трудом таскала ноги, а не они меня. Да и Крайнев притих.
— Вы, ребята, на что надеялись? — подвел итог наших стараний Игорь.
— Мы искали при тебе, — сразу уперлась я. — Если бы нашли, не скрыли бы. А на нет и суда нет.
— Кухня, — пробубнил Валерий, который сдаваться не желал.
— Туда хозяин не спускался месяцами, — милосердно попытался не длить нашей агонии Игорь.
— Тогда мы воды попьем, — присоединилась я к Крайневу.
— Пейте на здоровье.
В навесном шкафчике, куда я сунулась с разбегу, раньше хранились чашки. Сейчас же там стояли разнообразные наборы для специй. Хрусталь с серебром — поднос, солонка, перечница и кувшинчик для горчицы — претендовали на звание произведений искусства. Я не удержалась, достала их и едва не уронила. Кто же насыпает мелкую соль в пакет и закладывает в солонку? Неужели до такой степени берегут эти прелестные штучки? Но не успела я вынуть несвойственное содержимое, как Крайнев выхватил у меня поднос.
— Валера, это хулиганство.
— Это наркотик.
И такое бывает? Весь дом перерыли. Туалеты облазили. А нашли в совсем не тайном месте. Можно сказать, на виду.
— Дай посмотреть, — попросила я.
— Пальчики не сотри, — неожиданно подал голос Игорь.
— Не учи ученого, — буркнул Крайнев.
Мужчины приступили, как ни дико это звучит, к дегустации порошка. Я впала в болтливость и беспокойство:
— Я тоже попробую, ладно? А вы что-нибудь уже чувствуете? А если регулярно слизывать с мизинцев все, что отыщешь, можно стать зависимым?
Они не позволили мне окунуть в солонку палец. Вредины. Они вообще перестали меня замечать.
— У меня есть знакомая лаборантка в криминалистической лаборатории, — говорил Игорь. — Сделает скоренько и не спросит зачем. У нас в охране всякие ситуации случаются, подруга не подводила.
— С чем сравнивать?
— Найдем. Тут наслежено часто, а прибрать за собой Полина даме не дала.
— Как мыслишь, хозяин прикладывался?
— Парни, — осенило меня, — она что-то про утренний секс плела.
Они недобро уставились мне в переносицу.
— Как ни жаль, но муж, наверное, был близок к импотенции: перенапряг, перегрузки, то, се. Она его прикармливала. Точно! Отсюда и утренние завихи.
— Версия вполне, — кивнул Крайнев. — Здесь, кстати, достаточно, чтобы за пакетом вернуться.
— Я встречу, — зловеще пообещал Игорь.
Расстались мы заправскими заговорщиками. Тем не менее, высаживая меня у подъезда, Крайнев озвучил и мои опасения:
— Можем мы доверять Игорю или должны?
Глава 11
Я давно заметила: если вам удалось форсировать событие, то после удовольствия от достижения цели наступает состояние, лучше всего характеризуемое словом «смурное». Вы вдруг замечаете, что, во-первых, земля, небо, люди на достигнутом берегу мало чем отличаются от таковых на покинутом. А во-вторых, понимаете: брод через событие был возможен из-за того, что оно мелкое, тихое и теплое. Нет, в событиях положено плавать. И на берег должно выбрасывать волей волн и провидения. Только тогда твердь станет обетованной. Только так достигается право на отдых.
После возвращения из коттеджа я плыла в небурных водах. Подняла все, что нашла, о фирме Шевелева, о несостоявшемся публичном скандале с Крайневым, перебрала в памяти связанные с Лизой детали. По мере осознания, что ее больше нет и не будет, злопамятность отпускала меня на вольный выпас совести, и я начинала жалеть Лизу. Смогла бы я сама работать с бывшим мужем, ежеминутно доказывая ему свою профессиональную состоятельность? Вложил бы Измайлов деньги в его предприятие, даже рассчитывая на прибыль? Нынешний муж Лизы вложил. И не потянуло ли бы меня на кого-нибудь третьего? Не попыталась бы я превратить треугольник — я и пара муженьков — в квадрат, чтобы внутри стало попросторнее? Любовник Лизы, от которого брезгливо отмахнулся Вик, очень занимал меня. Лиза не схватилась бы за первого попавшегося мужчину. Он обязан был быть не беднее, скорее богаче ее второго суженого. И внешность хуже, чем у двух первых мужчин, ее бы не устроила. Это я могу натворить в знак протеста всякого. Лиза себя блюла. Если для меня существует неделимое понятие «жить», то для нее оно разлагалось на составляющие «опускаться — подниматься». Итак, Лиза, царствие ей небесное, поднималась, лезла вверх в предоставленных ей мужчинами условиях. О деньгах не забывала, это важно, как ни крути. Крути, Полина, крути. И посмотри, где замрет диск ее проблем. О, замер. Сектор — баксы. Деление — крыша газеты. Погоди, торопыга, но ведь ей было сорок. Она молодилась, открывала ноги, коротко стриглась и все-таки…
Сын прибежал однажды с прогулки во дворе возбужденный:
— Мамочка, мамуля, к нам приставала тетя из детской передачи, говорила, что по телевизору покажет.
— Какая еще тетя, Севушка?
— Такая… Старая девушка лет тридцати.
Возможно, я в свои двадцать пять чего-то не домысливаю? И зрелая, ухоженная Лиза привлекала гораздо сильнее, чем не стосковавшаяся по физической близости девчонка? В любом случае, думаю, сконцентрировавшаяся на желаемом женщина способна своего добиться. Но любовница — почти должность. Да и ее любовник — почти должность. Коли он стремился контролировать газету, лучшего совмещения приятного с полезным, чем Лиза, вообразить нельзя. Кто же стоял за газетой? Кто?
Таких сведений среди коллег не соберешь. А мой бывший муж не был треплив и с целой черепной коробкой, хотя и богат на информацию. Даже с Измайловым, изведшимся по поводу моих негритянских замашек, не посоветуешься. Скажет, зациклилась на сексе. Но трое мужчин не доводят женщину до добра. Тем более заместителя главного редактора по рекламе.
