Дарья Донцова - Кекс в большом городе
– Ой, не сердись, – воскликнула Оля и мухой полетела в ванную.
Пока девочка приводила себя в порядок, я живо пожарила омлет, раскрыла коробочку мармелада в шоколаде и включила телевизор.
Оля вышла из ванной, закутавшись в полотенце, она лениво потыкала вилкой во взбитые яйца, с трудом проглотила пару кусочков, отказалась от конфет и прошептала:
– Я очень устала.
Я отвела ребенка в комнату, уложила в кровать, погладила по голове, подоткнула со всех сторон одеяло и сказала:
– Спи, все несчастья остались в прошлом. Знаешь, у судьбы для каждого человека припасено два мешка, в одном счастье, в другом горе. Обычно богиня судьбы черпает по очереди то из одного, то из другого. Но иногда бывает, что мешковина рвется и тогда все содержимое высыпается разом. В твоем случае беды вывалились дождем, они попросту теперь иссякли, впереди тебя ждут только радость и счастье.
– Хорошо, кабы так, – сонно пробормотала Олечка и мирно засопела.
Я пошла к двери, но потом кто-то невидимый ткнул меня между лопаток, я повернулась. Олечка лежала на боку. Одна ее ручонка свесилась из-под одеяла. Маленькая кисть, белая, с длинными «музыкальными» пальчиками, под кожей видны слегка вздувшиеся вены. На секунду я замерла: что-то не так! Что? А? Но тут же к горлу подкатил комок, и я поняла, что через секунду истерически разрыдаюсь от жалости к Олечке и невесть откуда налетевшей тоски.
Утром я вскочила ровно в восемь и, написав: «Жди меня спокойно, не скучай, я постараюсь побыстрей вернуться», вышла из квартиры. Дверь следовало тщательно запереть снаружи на два замка. Я раскрыла сумку, вытащила связку…
– Доброе утро, Арина Лебединовна! – гаркнули над ухом. Ключи брякнулись на пол.
– Кто тут? – подпрыгнула я.
– Дык… это самое … Макс.
Я осторожно повернула голову, около стены возвышалась гора мышц, втиснутая в черный костюм и белую рубашку, могучую шею объемом больше моей талии украшала узкая полоска ткани с кривым узлом. От мужчины несло одеколоном. У меня защипало в носу, назойливый удушливый аромат вползал в легкие и, похоже, собрался там остаться навечно.
– Разве вас не предупредили? – загудел Макс. – Из «Марко» не звонили? Вот козлы! Охранник я ваш! Таперича всегда рядом буду, только свистните, сразу на помощь брошусь.
Я перевела дух.
– Федор, начальник пиар-отдела, обронил фразу о секьюрити, но я думала, он не всерьез.
– Какие уж тут шутки, – вздохнул Макс.
– Ладно, – кивнула я и снова распахнула дверь, – идите в квартиру, садитесь и ждите, пейте чай, кофе, смотрите телик, вернусь не знаю когда!
Секьюрити вытаращил глаза, потом пробормотал:
– Вы чегой-то не врубились. Теперь я везде с вами хожу.
– Как это везде? – насторожилась я. – Вы не квартиру стеречь собрались?
– Нет, конечно, ваше тело, – пояснил Макс, – будем постоянно находиться рядом. Куда иголка, туда и нитка.
Слегка обескураженная, я кивнула и вызвала лифт. Не успела кабина приехать на этаж, как Макс ринулся к ней.
– Нукось, – приказал он, – в сторону отошли.
– Зачем? – изумилась я. – Хочу к машине спуститься.
– Хочуха у вас больше не живет, – гаркнул Макс, – в целях безопасности теперь всегда будете слушаться меня. Сначала я проверю кабину, потом по моему приказу вы вперед шагнете. Лады?
Я кивнула, ситуация начала мне казаться все менее и менее приятной.
С тихим шуршанием подъемник раздвинул створки, Макс, сделав зверское лицо, уставился в узкое пространство, я хихикнула. Из недр лифта выпал точь-в-точь такой же парень, как, к моему несчастью, нанятый бодигард: шкафоподобная личность, упакованная в темный пиджак, брюки и белую рубашку. Провожаемый недобрым взглядом Макса, незнакомец подошел к моей двери и начал растерянно топтаться около нее, поглядывая на часы.
– Эй, – рявкнул Макс, – чего тут маячишь?
– Надо, – прогудел дядька.
– Не фиг у чужой двери стоять.
– Тебя не спросил.
– Слышь, уходи.
– Отвали.
– Ща мало не покажется, – пригрозил Макс парню чемоданообразным кулаком.
Но незнакомец не потерял присутствия духа, он показал в ответ пудовый «камень», состоявший из крепко сжатых пальцев, и достаточно мирно сообщил:
– Не вяжись, хуже будет.
Макс распахнул полу пиджака, на свет выглянула висевшая на брючном ремне желтая кобура, из которой торчала черная ручка пистолета.
– Видал? Шагай отсюдова.
Собеседник сделал тот же маневр со своей одеждой, и я увидела не только оружие, но и ножны с кинжалом.
– Нашел чем хвастаться, – хмыкнул он, – сказано, не приставай, на работе я.
– Я тоже, – пояснил Макс. – И обязан следить за безопасностью вверенного мне тела.
Я хотела было возмутиться и объяснить дуболому, что телом я стану после кончины, а пока являюсь вполне живой женщиной, но тут у меня затрезвонил мобильный.
– Не брать, – взвизгнул Макс, судорожно вертя головой, – заминировано!
– Что? – подскочила я.
– То, которое звенит: сейчас террористы взрывчатку в сотовые закладывают! Бросай аппарат, ложись на пол, руки на голову, ногами в сторону взрыва!
– Это мой личный телефон, – прошипела я, – его никто, кроме меня, не брал. Алло! Слушаю.
– Ариночка, солнышко, – защебетал Голубев, – вчерашний идиотский случай с твоей машиной меня так напугал! Страшно представить, какое количество неадекватных людей бродит по городу. Шлепает псих по улицам, а навстречу наша любимая писательница, ужас! В общем, приставил я к тебе охрану. Выгляни за дверь, там Юрик должен стоять. Конечно, он идиот, ничего, кроме Смоляковой, не читает и слово «корова» правильно написать не сумеет, но, с другой стороны, зачем тебе охранник-Конфуций? Юрик надежен, как скала, с ним я за тебя спокоен, и не возражай, золотце, не рви душу бедному продюсеру, брильянтовая наша! Главное – твоя безопасность.
Справившись с приступом злобы, я вклинилась между двумя здоровенными парнями, явно намеренными разобраться друг с другом, и рявкнула:
– Ты Юрик?
– Верно, – осторожно ответила личность с кинжалом.
– А я Виола Тараканова.
– И че?
– Ты являешься моим охранником!
– Не, я работаю с Ариной Виоловой.
– Это я.
– Не, так не бывает.
– Как?
– Меня не обманете! Только что сами сказали: зовут Виолеттой Пауковой, а я к Арине Виоловой приставлен.
– Не Виолетта Паукова, а Виола Тараканова!
– И че? Мне по фигу, как вас звать! Мое тело Арина Виолова.
– Тело Арины Виоловой принадлежит мне, – фыркнула я, – оно никак твоим быть не может.
Юрик заморгал, потом в его пустых глазах зажегся задорный огонь понимания.
– Типа, ты тоже охранница? Голубев наказал к Виоловой еще и бабу пристроить? Модно теперь, если женщина в секьюрити ходит, только какой от вас прок? Да и не положено в паре с чужой работать.
– Арина Виолова – это я!!! Сама! Лично!
– А Виолина Комарова кто?
– Виола Тараканова!!! Тоже я! Меня зовут и так, и так!
Юрик повертел пальцем у виска.
– Совсем того, да? Из дурки удрапала?
Я схватила телефон.
– Аллоу, – пропел Голубев.
– Объясните своему Юрику про псевдоним, – заорала я и сунула в лопатообразную ладонь охранника свой мобильный.
– Ага, угу, эге, ого-го! А-а-а! О-о-о! – начал издавать на разные лады Юрик. – Извиняйте, не хотел обидеть!
Последняя фраза была сказана в мой адрес.
– Ничего, – кивнула я, – главное, разобрались. Юрик, ступай в квартиру, пей чай, кофе, мне пора.
– Не, мне велено с вами ходить.
– Спасибо, не надо.
– Не.
– Видишь Макса?
– Этого?
– Да.
– И че?
– Он со мной пойдет, а ты дома сиди.
– Не, велено с вами ходить.
– Макс охранник от издательства.
– И че?
– А ты дома сиди.
– Не, велено с вами ходить.
– Зачем мне два бодигарда?
– Не, велено с вами ходить.
К голове начала подбираться мигрень. Поняв, что Юрик упертый, как баран, я повернулась к Максу.
– Дружочек, я отправляюсь с Юрой, а ты дома сиди.
– Не, велено с вами ходить, – заявил секьюрити «Марко», – приказ имею от начальства.
– И я имею приказ от начальства, – ожил Юрик.
– Но лично я велю вам остаться дома!
– А вы нам не указ, – хором ответили «шкафы», – вы наше тело. Что хотите делайте, мы с вами, будем охранять от неприятностей.
Я глубоко вздохнула, до сих пор никто особо не обращал внимания на Виолу Тараканову. Писательница Арина Виолова иногда мелькает на телеэкране, но перед передачей меня гримируют, причесывают, в общем, делают практически неузнаваемой. В обыденной жизни я слегка растрепанная худенькая блондинка, а из телевизора глядит довольно упитанная шатенка. Отчего камера так радикально меняет мой образ, объяснить не могу, но человек, общавшийся с Ариной Виоловой посредством телика, ни за какие коврижки не сообразит, что писательница и бегущая сейчас по улице Виола Тараканова – одно лицо.
