Дарья Донцова - Черт из табакерки
Да, для своих лет ребенок слишком развит, я бы даже сказала, переразвит. Наверное, отсюда и идут все ее беды. Мне в детстве тоже тяжело пришлось с одноклассниками. Мало того, что все они были из благополучных семей и одевались намного лучше меня, так еще читали в третьем классе рассказы Бианки о животных. А я к тому времени уже нашла у дяди Вити на полках О'Генри и Джека Лондона. Но мне очень повезло. Все мои детские годы рядом находилась Томочка. Представляю, как трудно Вике. Кастанеда, Адлер! Да девочки в ее возрасте еще увлекаются комиксами и Барби. В нашем дворе, например, никого не вижу с книгами. В основном у ребят всякие электронные игрушки в руках – “гейм-бои”, “тетри-сы”. Небось и внешне Вика выделяется среди других, одеждой, например. Сегодня на девочке надеты светло-бежевые джинсы “Труссарди” и приятно-розовая кофточка со скромным ярлычком на кармане “Диор”. В ушах у новой ученицы переливались очень красивые серьги – хрустальные колокольчики на золотых цепочках, а. толстенькую шейку охватывала золотая цепь, слишком массивная для ребенка.
Хотя Вика небось ходит в какой-нибудь супердорогой частный колледж, где все дети щеголяют в брильянтах.
– Покажи мне свой дневник.
– Там, – мотнула Виктория шикарными волосами, – на столе.
Я открыла основной документ учащегося и присвистнула. Да, впечатляет. Алгебра – 2; русский – 2; история – 2; география – 0.
– Слушай, а за что тебе “баранку” влепили? Вика хмыкнула:
– Географ сказал, что двойка – это все-таки оценка, а ноль совершенно точно отражает мои знания о реках России. Я ему ни одной не назвала.
– Даже Волгу? Вика ухмыльнулась:
– Да знаю я прекрасно про нее и Каспийское море.
– Почему же не ответила?
– Буду я еще со всяким идиотом разговаривать.
Так, кое-что проясняется. Все поле дневника оказалось усеяно замечаниями: “Отвратительно вела себя на уроке физики, читала книгу”.
– А что, физик запрещает пользоваться учебниками?
– Я держала под партой “Введение в дзен-буддизм”.
Следующая запись поразила еще больше: “Нагло отвечала на уроке литературы, корчила из себя самую умную”.
– Не понимаю…
Тут Вика первый раз за все время нашей беседы рассмеялась.
– Цирк просто. Училка все бормотала про двор короля Артура и рыцарей Круглого стола. Я-то сразу поняла, что она ничего, кроме учебника, не читала, ну и спросила у нее…
– Что?
– Кто такой Мерлин!
– А она?
Вика опять рассмеялась:
– В калошу села. Сначала проблеяла что-то несуразное, а потом возьми и скажи: раз такая умная – сама объясняй!
– Ну и ты?
– Объяснила, – с достоинством проговорила Вика, – сделала доклад про великого алхимика, крайне продвинутого для своего времени ученого Мерлина, жившего при дворе короля Артура. Кстати, многие современники считали его волшебником за умение предсказывать погоду. И вообще он позолотил на глазах у придворных…
– Нож, который дал ему Артур, – тихо добавила я.
Вика уставилась на меня во все глаза.
– Знаешь, – тихо сказала я, – в свое время я тоже читала книгу Мэри Стюарт “Хрустальный грот”, только на немецком.
– Почему на немецком? – изумилась Вика.
– Времена были другие. Русского перевода еще не существовало, а отец моей ближайшей подруги привез томик Стюарт из Германии. Кстати, не пробовала листать Урсулу Ле Гуин “Маг Земноморья”?
Вика отрицательно помотала головой:
– Принесу в следующий раз, потрясающая вещь. Знаешь, с помощью этой книги мне удалось приобрести некоторые экстрасенсорцые возможности.
– Ну-ну, – пробормотала Вика.
– Не веришь? Ладно.
Я закрыла глаза и, вытянув перед собой руки, забубнила:
– Так. В этом доме живет собака. Большая, шерсть клочками… Ноги высокие, уши висят. Дратхаар!
Вика совсем по-детски взвизгнула.
– Ой! Откуда узнали! Ее сегодня временно из дома увели, к садовникам, на другой конец поселка, чтобы на поминках не мешалась! А еще что-нибудь узнайте!
– Сразу две вещи не могу, голова потом болит, – выкрутилась я и спросила:
– Ты любила свою тетю?
– Кого?
– Ну погибшая же приходилась тебе тетей?
Сестра отца.
– Мы мало общались.
– Жили же в одном доме!
– Ну и что? Она на втором этаже, я на третьем. Вера поздно с учебы приезжала, а в апреле вообще уехала в “Барвинково”.
– Почему? У вас такой комфортабельный дом!
Вика заговорщицки мне подмигнула:
– Ха, дома, конечно, удобнее, правда, она всем говорила, что в “Барвинкове” виды изумительные, пейзажи… Только…
– Только – что?
– Она там с любовником, наверно, встречалась, прятала мужика ото всех.
– Зачем? Вера уже совершеннолетняя. Вика глубоко вздохнула:
– Ничегошеньки вы не понимаете, все дело в деньгах. Папа никогда бы не разрешил Верке выйти замуж просто так. Знаете, сколько вокруг охотников за богатым приданым? Небось нашла бедного, вот и прятались.
– Вера была богата?
Вика села в кресло и немедленно предложила.
– Хочешь, расскажу нашу семейную историю? Просто приключенческий роман!
– С удовольствием, – ответила я, устраиваясь на диване. – Вся внимание.
В начале сороковых годов Иосиф Сталин разрешил евреям уезжать из Советского Союза на Ближний Восток. Коммунисты хотели подчинить себе страны “третьего мира”, и генсек активно содействовал созданию государства Израиль. Впрочем, вскоре он понял, что мечты о захвате Аравийского полуострова – абсолютно зряшная затея… и моментально перекрыл поток эмиграции. Но сестра бабушки Вики успела-таки уехать на историческую родину.
– Твоя мать еврейка? – спросила я.
– Нет, – ответила девочка, – еврейские корни со стороны отца. Бабулю звали Рахиль Исааковна Кац, но она вышла замуж за Николая Ивановича Соловьева, вот почему мой папа – Никита Николаевич Соловьев. И в паспорте в графе “национальность” у него всегда стояло – русский. Сестра Рахиль Исааковны Сара недолго задержалась в жаркой пустыне. Женщина переехала в Америку и принялась строить свою жизнь вдали от близких. Рахиль Исааковна осталась в Москве с престарелыми родителями. Шли годы. Признаваться в том, что имеешь родственников за рубежом, было небезопасно. Рахиль постаралась забыть сестру. Впрочем, Сара, осведомленная о порядках в СССР, тоже не проявляла активности, родственницы на долгие годы потеряли друг друга. Рахиль умерла в 1985 году, а.через два года из города с труднопроизносимым названием прибыло письмо. Сара, услыхав о перестройке на бывшей Родине, разыскивала родственников. Никита сообщил тетке о кончине Рахили, завязалась переписка. В 1988-м Сара приехала в Москву. Никита, недавно женившийся на Альбине, встречал женщину в аэропорту Шереметьево с младенцем, крохотной Викой. Рядом с ними стояла и Верочка. Ей в тот год было пятнадцать лет. Понимая, что Сара, никогда до этого не видевшая родственников и не имевшая фотографий, конечно же, не узнает встречавших, Никита держал в руках табличку с фамилией “Кац”.
Когда пассажиры, таща огромные чемоданы на колесиках, стали выходить к встречающим, глаза Соловьева забегали по толпе. Но никаких согбенных старушек он не увидел. Неожиданно стройная дама в розовых брюках и светло-сером пиджаке бросилась на шею к Верочке с громким криком:
– Не может быть, Рахиль, родная!
Никита разинул рот. Элегантная дама оказалась его теткой. В голове у мужика защелкали цифры. Рахиль была моложе Сары, она скончалась в возрасте пятидесяти лет, но выглядела, как все московские старухи: полная, даже грузная, с химией на голове, плохой кожей и морщинами. Одевалась Рахиль в темное, приговаривая: “Светлое мне не по возрасту”. Обувь носила исключительно на низких каблуках. Ее мучил артрит, тромбофлебит, она страдала от повышенного давления и скончалась в результате инсульта.
Абсолютно обалдевший, Никита во все глаза разглядывал стройную даму. Элегантная стрижка, темно-вишневая помада и туфли на шпильках. Племянник быстро подсчитал, что Саре – шестьдесят лет, но выглядела она максимум на сорок.
Начались объятия, слезы. За праздничным столом Сара рассказала о своей жизни, напоминающей историю Золушки. Сначала страшно бедствовала, мыла полы, работала подавальщицей в кафетерии, стояла на бензозаправке с “пистолетом”. Но однажды с трассы свернул роскошный автомобиль, за рулем которого сидел принц. Богатый и не слишком молодой Гарри Смит, наживший миллионное состояние на торговле писчебумажными товарами. И конец был как в сказке. Принц женился на Золушке, и они жили долго и счастливо вплоть до самой смерти Гарри. Одна беда, детей у них не было, и в отличие от многих американцев они не взяли на воспитание сирот.
Сара одарила всех подарками, пригласила к себе. Соловьевы скатали в Америку и были поражены домами, машинами и невиданным сервисом. В последний день перед их отлетом в Москву Сара торжественно собрала всех родичей в роскошно обставленном кабинете и заявила:
