Алена Смирнова - Голова в кустах
— Ребята из отдела по борьбе с наркотой тоже волнуются, Виктор Николаевич. Просили нас подключиться к поискам.
— Так подключайтесь, елки, — не выдержала я.
— Молчи, — велел Вик. — Не пора ли тебе вернуться домой, Поля? Дело принимает опасный оборот. Пока не пойму причины, но запахло жареным.
Я заявила, что купила билет в первый ряд партера и досмотрю спектакль оттуда. Тем более всего один день остался, суббота же. Я заикнулась о продлении своей командировки в логово Варвары, но Измайлов показал мне кукиш. Потом приказал:
— Сергей, вы с Полиной видели Кропотова, вам и компьютер в руки. Нарисуйте влюбленного экспедитора поподробнее. Воробьев покажет вашу картинку всем — свидетелям ДТП с Красновой, почтальону Славы, бабке с семечками.
А ты выясни о мальчике максимум.
— Не понял, — честно признался Балков.
Я не позволила уничижительному взгляду полковника отутюжить Сергея и тоже призналась:
— Не поняла. При чем тут несчастный Виталик Кропотов?
— То, что ты не разбираешься в мужчинах, Поля, меня радует. Но ты и в женщинах слаба. Линева вела себя с Борисом, как изголодавшаяся нимфоманка.
С Кропотовым же — сама скромность.
— Она его в мужья наметила.
— Если бы. Борис нам много рассказал, пока ты отсутствовала.
— Пошляк ваш Борис.
— Э, нет. Повторяю, наш Борис молодец. Варвара принеслась сюда создавать Кропотову алиби. Кто заподозрит едва познакомившихся влюбленных в сговоре? Не знаю постановщика душещипательного спектакля, но не дурак.
— Слишком умен. Зачем при мне было разыгрывать робость?
— При тебе, в этом соль. Вдруг милиционерам припрет тебя порасспросить.
Ты и выдашь трогательную повесть о первом посещении юношей возлюбленной девушки. А с Борисом Линева была собой.
— Какой вы проницательный, Виктор Николаевич.
— Да уж девушку от женщины отличаю, Полина Аркадьевна.
— Кхэ, — напомнил о своем присутствии Борис. — А мне что делать?
Ему, по замыслу полковника, надлежало вызвать Варвару Линеву на откровенность. Заставить ее говорить о себе и своих приятелях. Мне этого не удалось, вся надежда была на Юрьева в постели.
«Господи, какая тоска», — подумала я.
Измайлов смотрел на меня испытующе.
Наконец предупредил:
— Поля, если ты намерена поставить Линеву в известность о ведомственной принадлежности любовника, то лучше тебе собрать вещички и перебраться на собственную территорию.
— Непорядочно ведете себя, господа.
— Непорядочно. А она, продавая наркотики? И потом, пусть не ложится под первого встречного.
Вот тут Сергей Балков и пустил прозрачную слезу. Крепыш плакал, не таясь, и проклинал житуху, заставившую Варюшу так низко пасть.
— И его зацепила, стерва, — констатировал Измайлов. И зарычал:
— Балков, отставить, не стоит она твоих рыданий.
— Слушайте, уникумы! — завопила я. — Втроем втюрились в Линеву, так пусть хоть кто-нибудь из вас вытащит ее из этого дела. Не изображайте воплощенную совесть и ненависть к преступлениям. Вытаскивайте, елки!
— Вон, — негромко сказал Измайлов. — Деморализовать наши ряды я тебе не позволю.
Я выскочила из кабинета, саданув дверью. Казалось, за спиной рушились перегородки. Казалось, за спиной гибли люди.
Варвара собиралась на свидание с Юрьевым, танцуя и напевая. Этакий самодеятельный мюзикл.
— К Виталику намылилась? — мрачно поинтересовалась я.
— К нему, Поля, — легко откликнулась Линева.
Видела ее «Виталика» час назад в ментовке без усов. Оттуда и звонил, условливался о встрече. Варвара хандру расценила по-своему. Одарила таблеткой, пообещав завтра на дорожку еще подкинуть.
Я покорно закивала. Предложила деньги.
— После рассчитаемся, — отмахнулась Варвара.
Я не стала настаивать. Валялась на своем диване и размышляла. В сущности, мое двухнедельное журналистское расследование провалилось. Писать было не о чем. Вроде лезла в центр событий, а оказалась одинокой чаинкой на краю чашки. Как выражается Борис Юрьев, не туда гребла. Чаинка, елки, на веслах. Но мне почему-то упорно чудилось, что туда. Только времени не хватило достичь цели. Пока я формулировала эту цель в соответствии с интересами сыскарей, Варвара упорхнула. И через сорок минут.., вернулась. Грознее тучи. Любая туча пасовала.
— Что случилось? — изумилась я.
— Не пришел дружбан, — сказала Варвара, стягивая сапоги.
Наверное, случившееся после можно объяснить моей несусветной ревностью.
Каюсь, одну преступницу от пребывания на зоне я избавила.
— Говори, Варька. Про таблетки, про себя до них и после. Ты не такая, как остальные. Ты мне дозу даром всучила.
А вдруг я сегодня ночью исчезну, не расплатившись ни за нее, ни за квартиру?
С тебя шкуру спустят.
— Спятила, Поля?
— Нет.
— Я как раз хотела тебе посоветовать завязать. Ты еще толком не втянулась, видно же.
— Советуй.
Она обреченно принялась вязать из слов историю. Ее брата привезли из Чечни без обеих ног запущенным наркоманом. Пока однополчане парня навещали, никто ни о чем не догадывался. Но настал день, когда он признался пятикласснице Варваре, что не может без наркотиков. За четыре года она прошагала рядом с ним весь адский путь: от грамма к грамму, от анаши к героину. Родители до последнего дня думали, что сына изводят фантомные боли. А у брата с сестрой не хватало денег на дозу. Он орал среди ночи благим матом, мама и папа затыкали уши и проклинали себя, белый свет, властителей, бога. Не осталось никого и ничего не проклятого ими в этом мире. Во всех мирах. Он не выдержал отмеренных ему медициной пяти-шести лет.
Выехал однажды на лестничную площадку в инвалидной коляске, подкатил к верхней ступеньке… У него было много мужества в смерти. Поняв, что еще жив, он выбрался из-под груды металлических деталей и бросил свое изуродованное тело в следующий пролет. На кухонном столе лежала записка: «Ужасно не мочь даже прервать существование. Но я постараюсь. Я способен».
— Ненавижу таких, как Трофимов! — кричала Варвара Линева. — Он развлекается, а я в тринадцать лет валилась с каждым, кому приспичит, лишь бы раздобыть копейку. Не для себя! Ты думаешь, почему продавщицы в магазинах презирают пьяниц? Казалось бы, молись на них: обсчитаешь — себе прибыль, план выполнишь — почет. А они не сообразят, как можно трудом заработанные деньги тащить в винный отдел. И я не соображу.
Лишние эти банкноты? Так отдай их сиротам, инвалидам, больным. Отдай, скотина, позже сдохнешь.
— А Зина? — спросила я. — Провинилась перед тобой тем, что связалась с богатым Лешей? И много ли ты сиротам набросала? С каждой таблетки отстегиваешь или с десятка?
Варвара заревела белугой. Дескать, под машину Зинка сама угодила. Но если бы не перестала баловаться, все равно бы кончилось гибелью. Я более не сдерживалась:
— Кто окочурился в вашей квартире?
Зачем ты лжешь о Кропотове?
— Не знаю я дядьку, правда. Виталий поставляет мне наркоту. Мелким оптом.
Но из киношного зала он не вылезал, братишкой клянусь. Нам велели, то есть ему велели, придуриться влюбленными дебилами. Я без понятия, кто именно.
Ты мерзопакостная шпионка, Поля.
— Ты убийца, Варя. Не прикидывайся, будто тобой манипулировали. Садись и пиши на бумаге все от и до.
— Я люблю его, — заплакала Варвара.
— Кого? Кропотова?
— Иди ты. Костю.
Я заколебалась. Но добить ее не осмелилась.
— Твой Костя для меня мистер Икс.
— Здорово. А то бы и его в ментовку поволокли.
— Что ты разумеешь про ментовку?
У всякого из вас есть трогательная история о брате, друге, отце. Всякий из вас жертва обстоятельств. А Зину Краснову переехали. И очень велика вероятность, что не случайно.
— Сволочь.
— От сволочи слышу. Пиши.
Она написала. Я прочитала. Варвара вяло уточнила:
— Сколько ментов за дверью?
— Дура. Собирай манатки и беги отсюда. Еще есть шанс очухаться. Не получится — сядешь.
— Спасибо, Поля. Я впервые за много лет верю человеку на слово. Вот деньги для хозяйки, она будет здесь завтра вечером.
— Зачетку кинь. Я тебе оформлю академку, если все уляжется.
Она кинула. Вместе с адресом, где искать.
Я не дождалась конца совещания.
Возможно, сыщики решили не перекармливать Варвару сладким. Но почему бы не позвонить, не предупредить об отмене свидания? Измайлов Юрьеву запретил? Спал-то с ней, слава богу, не полковник, а Борис. Я бесилась. Уже за Варварой замок защелкнулся, уже я намучилась — имела или не имела право ее отсылать, а в душе все не прекращалась качка, тягомотное выматывание внутренностей и расплющивание наружности до полного отсутствия черт. Спать я завалилась, будто полупустой мешок.
И спала крепко.
Утром я сложила вещи в сумку и собралась везти ее домой, чтобы расплатиться вечером с хозяйкой и убраться налегке. Только взялась за дверную ручку, как раздался звонок. «Варвара вернулась?» — мотнулось от виска к виску недоумение. Но это была соседка, у которой Линева позаимствовала соль перед ужином с Борисом.
![Вероника Мелан - Чейзер [litres]](/uploads/posts/books/484/484.jpg)
