Ингрид Нолль - Благочестивые вдовы
Но, вдыхая его запах, запах слегка вспотевшего тела, и вслушиваясь в ровное, спокойное дыхание, я потихоньку засыпала. Все же хорошо, что я не одна. Приятно, когда рядом есть кто-то и можно забыть о проблемах, хотя бы до утра. Новые отношения с хорошим парнем, таким, как Энди, – разве это не выход из ситуации?
9
«Вот и листья падают, а ведь еще и осень не наступила», – думала я, стоя у окна.
На моих глазах маленький, самый нетерпеливый лист, еще вчера, наверное, бывший зеленым, а сегодня тронутый желтизной, весь покрытый яркими пятнами, вырвался из лопочущих рядов своих собратьев, нырнул с ветки, но тут же, подхваченный потоком, взвился и полетел прямо к небу.
В такие дни, когда солнечный свет, уже не яркий, не летний, пронизывает начинающие редеть кроны и первые опавшие листья танцуют на сухом асфальте, в воздухе разлито странное молчаливое ожидание: природа готовится к важной перемене. И мне стало тревожно, я вдруг почувствовала, как тянется время, словно и меня ждало большое событие… Ах да! Кора приезжает!
Не одна я считала часы до ее приезда: ради такого случая Феликс сделал новую прическу. Не скажу, что мне понравился его радикально выбритый затылок, но, в конце концов, каждый вправе измениться. Хочет опять покорить свою ветреную кузину. Ну-ну.
Кора прибыла в двенадцать. Мы не ждали ее так рано: не в ее характере торопиться, но на этот раз она действительно спешила и теперь выглядела уставшей. Опережая наши упреки, она сделала вид, что никаких черных кошек между нами в помине не было, прямо от порога набросившись с поцелуями на Феликса, на меня. Потом кинулась обнимать Макса, изрядно озадачив его своей феерической нежностью. Заодно досталось и заспанному Энди.
Двоюродному брату она сказала:
– Ты что, хотел податься к скинхедам, но на полдороге раздумал?
Феликс опешил от подобной похвалы, а Кора, не заметив этого, щебетала:
– Сделай мне, пожалуйста, тосты! Еще я бы с удовольствием поела крабовый салат. И чаю со льдом, если можно…
Заморив червячка, Кора покинула нас, рухнув в мою постель.
– Ладно, мы все равно ждали ее только к вечеру, – утешал то ли меня, то ли себя Феликс. – Пусть поспит, я пока слетаю к бабушке, я обещал ей.
И мне осталось только общество Макса. Я вышла на балкон, где он дымил самокруткой.
– Между прочим, в нашей коммуне все снова стали одиночками, – задумчиво сказал Макс, поднося мне огонь. – Первым был я: моя подруга ушла два месяца назад. Дольше всех держался Феликс, но и он недавно разругался со своей Сюзи, кажется, из-за итальянских каникул…
– «Кто раз предал, тому уж веры нет», – процитировала я Шекспира.
Макс кивнул.
Существует ли хоть один человек, который не предавал ни разу в жизни? В тон моим мыслям Макс сказал:
– Верность – исключительно собачье качество!
– Как бы не так! Знаешь, сколько раз я выгоняла твоего пса из своей постели? Он пойдет за каждым, кто его почешет за ухом.
Мы хотели пообедать вместе, но никак не могли собраться: Кора все спала, Феликс позвонил и сказал, что деду стало хуже, он повезет бабушку к нему и чтобы мы молились, Энди вызвали на работу.
Компания развалилась, и Макс засел за какой-то реферат, что висел на нем с прошлого семестра. Я скучала в одиночестве на кухне.
Наконец появилась Кора, хлебнула кофе и без церемоний велела:
– Выкладывай. Давай поживее, мне тоже есть что рассказать!
Я начала с нашего побега с Катрин и рассказала бы и о ее муже, адвокате-садисте, и о моей работе на курсах итальянского, и о нападении, и…
Но Кора нетерпеливо отмахнулась:
– Знаю-знаю, мне Феликс вкратце описал ситуацию. Но он не мог внятно сказать, почему те два бандита к тебе прицепились. Что вы там прятали? Только не говори, что кокаин!
Час пробил. Наконец я смогу без утайки рассказать, в чем дело. Вот кто меня поймет – Кора! В ней я не сомневалась.
– Мы украли у мужа Катрин четыре ценные картины, которые в свое время висели в музеях. В принципе мы только хотели справедливости: должна ведь Катрин получить свою часть общего имущества? А добровольно Эрик не поделится. Но парни ничего не знают, да и к чему, пусть дальше верят в Санта-Клауса и сицилийскую мафию.
– Что за картины? – оживилась Кора.
– Великолепная вещь Матисса, гравюра Генриха Фогелера и карандашный рисунок Фейербаха. Еще пейзаж одного австрийца, не помню, как фамилия, девятнадцатый век. Но не важно, ту картину Катрин уже вывезла из страны и продала.
Счастливо улыбаясь, Кора выдохнула табачный дым, целясь в солнечные лучи над мойкой.
– Порядочек! – сказала она. – Так где застряла твоя маленькая Катринхен и где теперь картины?
– Та – в Инсбруке, эти – у твоих родителей, – беспечно заявила я.
Коре показалось, что она ослышалась.
– Что? Как тебе только наглости хватило втянуть моих стариков в эту аферу! – Она выпрямилась во весь свой рост и глянула на меня с таким гневом, что я опять чуть не зарыдала, но мужественно сдержалась.
– Но больше никто не знает, только ты и я, что картины в Гейдельберге. Твоим я сказала, что картины – произведения моего отца.
– Майя, – угрожающе понизила голос Кора. – Исправь это незамедлительно! Представь, если тебя опять уволокут, станут пытать – ты и пяти минут не выдержишь. И что потом? Мои родители такого не заслужили.
– Ты права, – пристыженно сказала я, – настолько далеко я не заглядывала. Мы заберем картины. Только куда?
– Во Флоренцию! – ни секунды не колебалась Кора. – Мне как раз Матисса не хватает для полного счастья. Над оттоманкой повешу.
Я решила, что разговор закончен, мы это пережили. Напрасно.
– Но я не поеду к родителям. Они ведь сразу начнут мне на совесть давить. Так что разбирайся без меня, пожалуйста. Ты кашу заварила! Все, что я могу для тебя сделать, – оставить машину, а сама полечу самолетом. По дорогам я уже наездилась! А ты отправишься сначала за картинами, потом заберешь у Йонаса нашего мальчика.
Какое облегчение: она все-таки ждет меня обратно во Флоренцию!
Когда речь идет о ее семье, Кора шуток не понимает, хотя сама иногда так издевается над родителями, что смотреть тошно. Да ладно, главное, что она успокоилась. К тому же ей не терпелось похвастаться чем-то, что затмит мои приключения, – по лицу видно.
– Ну рассказывай! – подтолкнула я. – Ты собиралась поведать о медовом месяце в Тоскане.
– Этот детский сад я бы так не назвала. Но речь не о том. Я планирую убийство.
Я рот открыла от удивления. Ничего себе! Такого еще не было! Раньше мы ничего не планировали, если кто и умирал в нашем ближайшем окружении, то в результате стечения обстоятельств, которым мы спонтанно помогали.
– Может, ты хочешь, чтобы я отправила на тот свет твоего кузена?
Кора надула губы:
– У тебя извращенная фантазия. Я ничего не имею против, пусть Феликс спокойно доживет до таких же преклонных лет, что и Мафусаил.
– Тогда кто удостоится чести наскочить на мою финку?
– Майя, это не веселая шутка, а суровая реальность. Нам придется убить американку, хозяйку тосканской усадьбы.
Ах вот в чем дело! Оказывается, мы не оставили мечту о поместье…
– Кора! Женщин мы не убиваем! Я даже не знаю эту даму, мне она зла не сделала. Зато я знаю двух мужчин, ради которых я бы постаралась.
Моя подруга нервно затянулась:
– Я бы рада обойтись без убийства. Дай мне добрый совет, как завладеть домом, никого не убив?
Я задумчиво гасила окурок в блюдце Коры, но думала не о том, как решить ее проблему, а о том, что скажут некурящие обитатели насквозь прокуренной нами квартиры. В который раз мы испытываем терпение и проверяем предел радушия наших хозяев.
– Ты вроде хотела поведать о своих победах, а не о незрелых прожектах… – напомнила я, чтобы увести Кору от кровожадных мыслей.
– Так я уже начала, – пожала плечами Кора. – Одно тянет за собой другое.
И я услышала довольно безвкусную историю.
Когда Кора, вновь обретя Дино на просторах Тосканы, дала волю однажды угасшему чувству, ее несчастный кузен до того расстроился, что в считанные часы уехал.
Это я прекрасно знала, но не подавала виду и не прерывала Кору. Она, одержимая сейчас, как и тогда, своими воздушными замками, использовала Дино как идеальное средство, чтобы разузнать все об американке и делах в ее владениях.
– Ты всех девушек, которых хочешь соблазнить, водишь купаться в том бассейне? – однажды спросила она своего итальянца, чтобы завести разговор, и, сама не ожидая, попала в точку.
Не без гордости Дино подтвердил:
– И не думай, что ты одна у меня такая! Хотя, безусловно, ты – украшение коллекции!
Как-то утром Кора прочла в газете, что в деле покойного хозяина виллы открылись новые факты. А поскольку следствие почти не продвигалось, полиция обращалась к гражданам за помощью. В заметке сообщалось, что вскрытие показало наличие метадона в крови англичанина, что удивило Кору: она вспомнила, как Дино говорил, что невозможно представить себе il barone, сидящего на опиатах.
