Дарья Калинина - Дай! Дай! Дай!
– Самозванец! – ахнула Ритка. – Никита брал деньги у самозванца! Но зачем? Зачем этому человеку было нужно называться Борисом Аркадьевичем и изображать из себя Никиткиного дядю?
Мариша тоже недоумевала. Добро бы Никитка был богатым наследником. Тогда возле него могли начать плодиться самозванцы на роль его дядюшек. Но Никита был гол как сокол. И Мариша считала, что появление богатого дядюшки у бедного племянника – это вещь весьма подозрительная и опасная. Хотя бы вспомнить злого колдуна, представившегося дядей бедного Аладдина. Не просто же так появился этот человек. Ему была нужна от Аладдина услуга. И за эту услугу он планировал расплатиться с бедным юношей его жизнью.
Но все-таки сказки сказками, а что же было нужно лже-Борису Аркадьевичу от Никиты?
– Скажите, – обратилась Мариша к Марии Филимоновне. – А ваши родители еще живы?
– Нет. А зачем вам?
– Мы бы могли уточнить у них адрес вашего Бориса Аркадьевича. Потому что и в этом вопросе у нас нету ясности. Кто-то назвался его именем. Но зачем? И по какой причине? Возможно, настоящий Борис Аркадьевич может ответить на эти вопросы. Мы хотим выяснить, где он живет сейчас.
Некоторое время Мария Филимоновна задумчиво покачивалась, сидя за столиком, а потом внезапно произнесла:
– А вы знаете, ведь я и сама неоднократно думала о том, чтобы найти своего Бориса. Но только сейчас я сообразила, что хотя мои родители и умерли, но на свете есть еще один человек, кто может знать адрес Бориса.
– Да? И кто же он?
– Шофер. Шофер Василий. Он всегда возил папу. И я уверена, что моих родителей к Борису возил тоже именно он.
Но у подруг уже возникла другая идея. Зачем им шофер, который вряд ли помнит точный адрес, куда возил хозяев на разборки с женихом их дочери. Этот адрес можно найти гораздо проще, стоит обратиться к городской базе данных. И никуда ездить не надо.
Впрочем, поехать подругам все же пришлось. Домой к Марише, где в компьютере уютно устроилась база данных, полученная от Артема.
– И как это мы сразу не догадались проверить, что за человек наш убитый, – громко посетовала Ритка.
– И не говори!
– Поверили Никите, что это его дядя.
– А Никита – такой врун! Верить ему на слово было никак нельзя!
И подруги впились глазами в базу данных. Так и есть! Кривко Борис Аркадьевич проживал вовсе не на набережной Мойки. Он проживал в городе Пушкине Ленинградской области. Судя по тому, что номера квартиры в адресной базе напротив его фамилии не значилось, а только номер дома, жил он наособицу, в отдельном доме.
– Ни фига себе! Отдельный домик в Пушкине! Да там цены еще выше, чем в самом Питере!
– Нет, ты мне скажи лучше! Кто же тогда жил в доме рядом с тетей Люсей? Что за человек называл себя дядей Никиты? Кто он такой?
Подруги проверили и это. Оказалось, что проживал там тоже Борис. Но не Аркадьевич, а Анатольевич. И фамилия у него была совсем другая – Цыплаков.
– И что это за Цыплаков такой? Какое он имеет отношение к Никите?
– Не знаю. Но это точно не дядя моего Никиты. У того фамилия была Кривко!
– Ну, хоть что-то мы теперь знаем точно. Убитый не был родным дядей Никиты. Это какой-то аферист, назвавшийся им!
– Хорош аферист! Каждый месяц выплачивал Никитке огромные суммы! За что?
– Да, странно. Но возможно, он надеялся со временем получить с Никиты нечто гораздо большее.
– Как же! С Никитки фиг что получишь. Уж это-то я тебе официально заявляю, как его законная жена, много лет промучившаяся с ним бок о бок!
И, заметив, что Мариша снова куда-то собирается, Рита спросила:
– А ты куда это собралась?
– Как это куда? Нужно навестить этого Кривко.
– В Пушкин поедем?
– Да.
– Прямо сейчас?
– А что тебя не устраивает?
– Посмотри за окно. Там уже темным-темно. Вечер.
– Не преувеличивай. Всего лишь четыре часа дня. Мы еще вполне успеем навестить вашего дядю.
– Когда доедем, уже стемнеет.
– Слушай, ты так упираешься, что у меня начинают зарождаться нехорошие подозрения. Ты знала лично этого Кривко из Пушкина?
– Нет. Откуда?
– Тогда почему ты так не хочешь к нему ехать?
– Просто не вижу причины, зачем нам это делать.
– Ну ты даешь! Мы должны поехать хотя бы для того, чтобы убедиться, что такой человек вообще существует. В этом деле и без того слишком много неясностей, чтобы мы оставили еще и такое огромное белое пятно.
Рита поворчала, но в конце концов согласилась с доводами подруги.
– Только сначала перекусим, – сказала она. – А то у меня уже в животе бурлит. Эта жирная Офелия ничего нам не предложила. Показала фотку своего старого любовника, и нет чтобы к ней еще и чаю с пирожными сообразить.
– Перекусить – это было бы неплохо. Только это уже придется сделать по дороге. Потому что у меня, если честно, в холодильнике мышь повесилась. Брать там решительно нечего.
Так как Мариша очень торопилась, то поели подруги прямо на ходу. Купили в ларечке теплые, завернутые в красивые красные бумажки блинчики с ветчиной и с сыром, а потом, в душе тоскуя по сытной, горячей и такой экзотичной шаурме, съели безвкусный кусок теста.
И кто сказал, что русский человек должен питаться исключительно блинами, а шаурмой – нет? Чем лепешка с мелко порубленной начинкой хуже?
Тем не менее блинчики несколько поумерили чувство голода. А клюквенный морс, который продавался в комплекте с блинчиками, был хотя и кислым и противно пах чем угодно, но только не натуральной клюквой, наверное, был не вредней колы. И все равно подруги чувствовали себя обманутыми. Чувство сытости не могло само по себе заменить чувство удовлетворения от вкусной еды.
– Как резину какую-то жую, – тоскливо произнесла Ритка, разглядывая бесцветный кусок теста. – Снаружи пресно, внутри какая-то тянучка. И это еще мы едим с пылу с жару. А представь себе, что с этим блином станет, когда он остынет.
– Ты хотела есть? Вот и ешь. Или если хочешь, то там же, но в соседнем ларьке, еще есть пирожки с кашей.
– С кашей? Нет уж, спасибо! Каши мне точно не хочется. Я уже вышла из ясельного возраста.
– Тогда с кислой капустой.
– От нее в животе бурлит.
– С мясом.
– Оно у них сухое и с жилками. И тесто тоже сухое. Почему они не жарят пирожки, как раньше? Зачем они их запекают до каменной корки. Я такие не люблю!
– Ну, на тебя не угодишь!
– Почему? Я человек простой, и еда мне нравится тоже простая. Трескала себе шаурму, когда ее продавали на всех углах, и превосходно себя чувствовала. И еще кока-колой запивала, и тоже все было прекрасно. Все вокруг говорили, что это яд и есть это нельзя. А я ела! Ела и отлично себя чувствовала! А теперь вот не ем, и знаешь, здоровье мое сильно с тех пор ухудшилось.
С этими словами Рита безжалостно скомкала обертку от блинчика и решительно выбросила ее в урну. Туда же последовала и бутылка с остатками клюквенного морса.
– Гадость!
В Пушкин подруги приехали, как предсказывала Рита, уже под вечер. Но дом Кривко нашли быстро. Это был не очень большой, но красивый и ухоженный дом. И стоял он в окружении старых лип.
– Красивое место.
– Красивое-то красивое, но как нам попасть внутрь?
На звонки в ворота никто не реагировал. Хотя люди в доме были. Об этом говорили освещенные окна на первом и втором этажах.
– Жаль, что в адресной базе данных не было телефона этого Кривко. Позвонили бы ему, он бы и вышел.
– Если на звонки в дверь не выходит, почему ты думаешь, что он захочет разговаривать с нами по телефону?
Но Ритка вместо ответа закричала во весь голос:
– Эй, вы, там! Господин Кривко! Как вас там? Выгляните на минуточку! Речь пойдет о вашем родном и единственном племяннике Никите! Его обвиняют в вашем убийстве! Покажитесь, коли вы живы!
– Ну ты даешь! – ахнула пораженная Мариша. – Разве так можно?
– А чего стесняться? И потом… Я правду говорю.
Некоторое время ничего не происходило. А потом свет в одном из окон первого этажа мигнул. Видимо, кто-то в доме отдернул занавеску. И подруги услышали голос мужчины.
– Кто вы такие?
– Мы хотим поговорить с вами про вашего племянника Никиту!
– Не видел его много лет. И знать не знаю, что с ним!
– Но его обвиняют в убийстве человека, который назвался вашим именем!
– Мне все равно! Отстаньте!
– Но разве вам не интересно, кем был этот человек?
– Уходите!
– Мы не уйдем!
– Тогда я вызову милицию!
– Очень хорошо. Уверены, у милиции найдется к вам несколько вопросов относительно того, почему ваш племянник общался с человеком, который назывался вашим именем, а потом убил его!
Некоторое время было тихо. Видимо, Кривко размышлял, что менее опасно для него – позвать в дом каких-то подозрительных проходимок или позволить ментам наводнить свой дом. Последнее все же пересилило. И он крикнул:
– Входите.
– А ворота?
– Сейчас открою.
Вскоре к воротам подошел высокий мужчина, в котором подруги сразу же узнали мужчину с фотографии, хранящейся у Марии Филимоновны в томике «Войны и мира». Да, он постарел, подурнел, но по-прежнему выглядел этаким гоголем.
