Татьяна Луганцева - Террариум для Царевны-лягушки
– Мне говорили об этом... Не один раз, – уклончиво ответила она. – Но не объяснили, что я красива безумно. Хотя я стремительно приближаюсь именно к этому состоянию.
– Кто бы спорил! А еще... Я могу говорить «ты»? Ты очень похожа на женщину, которую я очень хорошо знал. Вот мне на мгновение и показалось, что я сошел с ума или умираю, раз она пришла за мной...
– А она что, умерла? – уточнила Меланья.
– Причем давно...
– Понятно, почему вы так остолбенели, когда увидели меня, – кивнула Меланья.
– Еще бы! Какая стать, какие глаза и волосы, а область декольте...
– Это – мой больной вопрос. Хотелось бы почаще встречаться с мужчинами одним взглядом, – засмеялась Меланья, дотрагиваясь пальцем до серого камня, лежащего к ней ближе других.
– О... Понимаю... Та женщина, что я знал, тоже стеснялась своей груди. Но таким бюстом нужно гордиться и зарабатывать им деньги, раз уж туда так тянутся взгляды.
– Я ведь не посмотрю, что вы немолоды, – ответила Меланья, беря камень и взвешивая его на руке, словно собираясь метнуть.
– Ты что подумала? Меланья, я не в том возрасте, как ты уже заметила, чтобы думать о глупостях. Я имел в виду, что ты могла работать моделью для украшений, в основном колье и бус... Я давно искал модель для вещей, в которые вложил душу, но ни одна из худосочных девиц с пустыми глазами не достойна слез Солнца.
– Слез Солнца? – переспросила Меланья, глядя себе на ладонь, которая стала серой от пыли. Зато сам камень приобрел желто-коричневый полупрозрачный оттенок.
– Это янтарь? – догадалась она.
– Да, я имею в виду янтарь, и эти экземпляры – тоже янтарь. Я работаю с янтарем. Не понимаю, как можно работать с другим камнем? Взять хотя бы ограненный алмаз. Лаконичный, симметричный, мертвый, одинаковый и не интересный для меня, как для художника. Алмазы, рубины, сапфиры... Пусть с ними работают ювелиры, а я не могу повторяться, мне это не интересно. Природа дала таким, как я, другие сокровища, и одно из них – янтарь. Нет ни одного одинакового камня! Застывшая тысячелетняя смола, окаменевшая, отшлифованная ветрами и водами, вобравшая в себя жизнь и сохранившая ее навеки. Разглядывая эти дары природы, никогда нельзя предугадать, что в них можно найти... Застывших насекомых, травинки, пыльцу, росу и много такого, чего уже и в природе-то нет. Вымерло. А эти экземпляры будут жить вечно...
– Не жить, а сохраняться, – поправила его речь Меланья.
– Да, но я не могу относиться к янтарю, как к мертвому камню. Он живет, в нем заключена Вселенная, он даже на ощупь теплый, в отличие от других камней.
– Я поняла, что вы – фанат янтаря.
– А ты фантастически янтарная девушка.
– Понимаю, что в ваших устах это лучший комплимент.
– Да, – кивнул Лев Леопольдович. – Ну, так что? Станешь моей моделью? Пару фотосессий для очень важных журналов и для любителей таких вещей – и ты получишь двести тысяч долларов.
– Сколько? – чуть не упала с пня Меланья.
– Двести тысяч. Сразу же отдадут наличными или переведут на счет. Именно на такую сумму рассчитан контракт для модели экстра-класса.
– Которой я не являюсь, – напомнила Меланья.
– Именно я решаю, на ком хочу видеть свое изделие. Так ты согласна?
– Лев Леопольдович...
– Просто Лев, Леопольдович – слишком длинно.
– Я думаю, что если эти снимки для цивильных, дорогих журналов с красивыми вещами... То почему нет? Это должно быть интересно! По крайней мере, я хочу попробовать.
– Не упустить шанс, – подсказал Лев.
– Именно... Тем более, что я ищу работу и такая сумма в чужой стране для поднятия собственной самооценки мне не помешает.
– Я рад. Тебя послало Провидение, я просто сразу увидел в тебе свою модель.
– А та женщина... Ну, на которую я похожа, кем она была для вас?
– Ты очень чуткая, уловила, что я говорил о ней...
– ...по-особенному, тем более что вы помните о ней после стольких лет... Вы сказали, что она давно умерла... – продолжила Меланья.
– Да! Все правильно. Ее звали Агнешка, она была хозяйкой этого дома, очень порядочной женщиной, женой моего друга Полека Соболевского. Вот так...
– Матерью Каролины и Родослава? – приняла неожиданный поворот их беседа.
– Ты их знаешь? Кто ты вообще? Вот что с нами, со стариками делает женская красота! Совсем из ума выжил. Рассказал тебе о своей любви, предложил двести тысяч долларов, а сам даже не спросил, кто ты?
– А это и не важно! – отмахнулась Меланья. – Я только что целый час проговорила с барменом Мишей.
– С этим болтуном?
– Точно! Я познакомилась с Каролиной, а вот Родослава еще не видела.
– Его сейчас здесь нет, а то бы ты не могла его не заметить, – усмехнулся Лев.
– Вы меня заинтриговали. Что с ним не так?
– О! С ним все так! Писаный красавец! Парень с обложки, самый завидный жених для всех девушек в округе. И, смею заверить, он умеет пользоваться своими выгодными положением и внешностью. Прожигает жизнь, меняет девушек.
– Бабник?
– Точно! А в целом неплохой парень, веселый и не злобный.
– Я уже не в том возрасте, чтобы клюнуть на такого, – ответила Меланья.
– Ой, не зарекайся, милая девушка...
– Я уже тетенька, – поправила она его.
– По сравнению со мной ты еще девочка, – лукаво посмотрел на Меланью Лев. – Но ты так и не ответила, кем приходишься нашим хозяевам?
– Я подруга Насти, что умерла на днях, – решила придерживаться своей легенды Меланья.
– Вот оно что... Все сходится... Русская и появилась сейчас. Только тело ее отправили в Россию, – сказал Лев Леопольдович.
– Я знаю, это мой муж туда полетел все уладить, – ответила Меланья.
– Муж? Ты замужем? Хотя, конечно, глаза у других мужчин тоже есть, ты не можешь быть одинокой... И чего я так расстроился, старый осел? У меня-то все равно не было никаких шансов, – засмеялся Лев. – Извини, ты, наверное, очень грустишь по Насте?
– Я? Мы были не очень близки... в последнее время, – снова принялась врать Меланья.
– Странно, что вы вообще дружили, – откликнулся Лев, поясняя: – Вы такие разные, как день и ночь.
– Вам она не нравилась? – спросила Меланья.
– Нет, – честно ответил Лев Леопольдович, чем очень подкупил Меланью. – А чего мне ее любить-то? Холодная, расчетливая женщина, без изюминки и без фантазии. Абсолютный ноль для меня как для художника, то есть совсем не интересна ни как личность, ни как человек, – спокойно сказал Лев.
– Вы еще ого-го! – подбодрила его Меланья. – Что-то Настя никому не нравилась... Ее убили, знаете?
– Все знают. А ты что, взвалила на себя функцию полиции? Хочешь знать, кто ее прикончил? – хитро спросил Лев.
– Хотелось бы знать...
– Может, пусть лучше профессионалы занимаются этим делом?
– Может, и лучше. Но мне тоже не запретят узнавать то, что я хочу, – беззаботно ответила Меланья.
– Конечно, ты имеешь полное право... Но будь осторожна.
– Чего так? – Холодок снова закрался в душу Меланьи.
– А ты как думаешь? Убийца будет рад, если узнает, что появилась какая-то женщина и задает всем вопросы? Если убили ее, могут разобраться и с тобой. А я бы не хотел, чтобы пострадала такая девушка, как ты. Поэтому и говорю, что пусть процессом расследования займутся дядьки с пистолетами, а не одинокая девушка, созданная для любви и романтических ужинов при свечах.
– Я поняла, о чем вы. Я постараюсь быть осторожной, хотя не думаю, что представляю большую опасность для убийцы, которого даже полиция вычислить не может, – постаралась остаться спокойной Меланья.
На самом деле этот мужчина заронил в ее душу зерно страха. «Больно я смелая? А что я буду делать, если на меня набросится убийца? Да ничего! Сама-то тоже болтаю лишнее, а еще Мишу болтуном назвала! И ведь моего Супергероя рядом нет...»
– Но ты не бойся. Если что, беги сразу ко мне! Я еще крепкий старик и смогу защитить! – пообещал Лев Леопольдович, чем окончательно растопил ее сердце.
– Спасибо! Это очень важно для меня – ощущать поддержку! Обещаю не совать нос в чужие дела, – сказала она.
– Вот и чудесно! А сейчас не хотите ли посмотреть мою мастерскую и некоторые работы?
– С удовольствием! – оживилась Меланья.
Лев Леопольдович поднялся со своего места и, оправдав ожидания Меланьи, оказался высоким человеком. Правда, он был сутулым, фактически горбатым.
Он провел гостью в большое помещение, напоминавшее большой ангар или цех какого-то завода. Вдоль стен стояли шкафы с полками, заполненными камнями, заготовками и уже отполированным янтарем разных размеров. Здесь были груды камней. А на отдельно стоящих столах лежало много инструментов и были установлены станки с приборами. В цехе возились две девушки, шлифуя и полируя камни.
– Вот моя мастерская, – сделал широкий жест рукой Лев Леопольдович. – Именно сюда привозят необработанный и пока еще некрасивый янтарь. Именно здесь я лично изучаю каждый камень, пытаясь угадать его судьбу. Пойдет ли он на эксклюзивные украшения, будет ли отдан ювелирам оптом для украшений среднего класса или станет жемчужиной для частных коллекций, музеев и так далее. Я раскладываю камни на группы, даю указания придать им ту или иную форму... Я решаю, до какой степени камень полировать, где нужен зеркальный блеск, а где необходимо оставить бархатистую шершавость. Есть камни, дышащие древностью, которые не могут подвергаться тщательной современной обработке, есть опасность нарушить связь времен, ту внутреннюю гармонию, которая в них содержится... Такие камни подготовить много сложнее, они требуют особого подхода, соответствующего настроения и специальных инструментов. Некоторые инструменты имеются в наличии у ювелира в единственном экземпляре, сделанные им самим.
