Дарья Донцова - Третий глаз-алмаз
– Старший лейтенант Приходько, – мрачно козырнул дед, – документики попрошу.
– Пожалуйста, пожалуйста, – заверещала я, – права, страховка, техпаспорт, у меня много лет безаварийной езды!
– Что же вы, гражданка Васильева, нарушаете, – с укоризной протянул Приходько. – Ладно бы тока за руль сели и головы не имели, но ведь возраст уже почтенный, а ведете себя по-детски! Пересекли двойную сплошную!
– Извините, – забормотала я, – это случайно вышло!
– А мне думается, нарочно, – иезуитски протянул лейтенант. – Лучше признать свою вину честно, тогда мы договоримся! Очень не люблю нераскаявшихся преступников, испытываю желание наказать их по полной!
– Ой, виновата, – чуть не заплакала я, – торопилась по делу!
– Так, – закивал гаишник, – уже лучше.
– Вот и решила: никто не увидит!
– Совсем хорошо, – улыбнулся Приходько, – теперь попросим прощения!
– У кого? – удивилась я.
– У меня, – пояснил лейтенант, – я страдаю, когда вижу факт вопиющего наплевательства на правила.
– Виновата, исправлюсь. – опустила я голову, – больше это не повторится.
– Правильное поведение, – обрадовался Приходько, – уважительное раскаяние. Я вас отпущу без последствий, вот только, ну… кхм… не могли бы вы мне тысячу рублей разменять, по две!
– Тысячу по две? – не поняла я. – То есть по пятьсот?
– Нет, – закатил глаза лейтенант, – одну по две! Я покажу вам одну бумажку и уберу, а вы мне две такие дадите!
– Понятно, – кивнула я и открыла сумку.
В первую минуту, не обнаружив портмоне на месте, я испугалась, но потом вспомнила про пояс и попробовала дотянуться до кармана. Руки не хватило.
– Чегой-то вы так странно выгибаетесь? – насторожился Приходько.
– Пытаюсь выудить кошелек, – пропыхтела я.
– В странное место ты его засунула, – перешел на отеческое «ты» гаишник, – бабы деньги в лифчик прячут, в задницу никогда.
– Я купила специальный пояс, – попыталась я объяснять ситуацию, – прикрепила его к джинсам…
– Хорошая система, – одобрил гаишник, уяснив суть, – но вот деньги никак не добыть!
Я вылезла из «букашки», приподняла футболку, повернулась спиной к лейтенанту и сказала:
– Видите кнопочку?
– Черненькую?
– Да. Нажмите на нее, портмоне и выскочит.
Воцарилась тишина, прерываемая лишь сопением.
– Ну, – поторопила я, – как?
– Ни фига, – по-детски ответил Приходько, – тычу, а оно не работает!
– А рядом, на поясе? Жмите на все, ремень отстегнется, я его сниму и вытащу кошелек.
– Ни одна не пашет, – сказал через минуту Приходько, – сломались все разом. Не отстегиваются.
– Тогда попробуйте засунуть руку за пояс и вытащить наружу карман, – попросила я: зря на немецкое качество понадеялась!
– Неудобно как-то, – промямлил лейтенант.
– Вы же хотите денег?
– Ну… Да! – не сумел справиться с алчностью гаишник.
– В портмоне кредитки и наличка, похоже, мне одной, без посторонней помощи, его не выудить, – констатировала я.
– Что люди скажут? – пробубнил Приходько. – С какой радости я к вам в штаны лапу запустил?
– Тут никого нет, но, если хотите, можем сесть в машину, – предложила я.
– В твою? – хмыкнул лейтенант.
– Давайте в вашу! – пошла я на компромисс.
– Стой уж, – приказал Приходько и засопел еще сильней.
– Ой! – взвизгнула я.
– Чего? – прошипел лейтенант.
– Вы царапаетесь! Когда маникюр в последний раз делали?
– Что я тебе, гомик, ногти полировать? – возмутился Приходько. – Не вертись, сейчас добуду!
Я замерла на месте. Милый дедушка-лейтенант считает, что аккуратные руки и ноги – признак человека с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Настоящий мужчина должен быть вонючим, менять носки на Новый год и мыть голову на Пасху.
– Черт! – прошипел Приходько. – Вот блин!
Я изогнула спину.
– Не получается?
– Палец застрял, – пропыхтел лейтенант, – там какие-то лапки, они мою руку не пускают.
– Ладно, вытаскивайте руку, попробуем изъять кошелек другим способом, – бойко предложила я.
– Не вынимается, – прохрипел Приходько.
– Вы о чем?
– Объяснил уже, палец попал в какую-то штуку, она щелкнула и теперь держит его крепко.
Я замерла.
– Ваша рука застряла у меня в джинсах?
– Так точно.
– И что теперь делать?
– Не знаю, – растерянно ответил лейтенант.
– Дерните посильней!
– Ща! Ой! Больно! Кожа слезает!
– Фиг с ней! Попробуйте еще раз.
– Ишь, какая хитрая, – закряхтел гаишник, – кожа-то моя, живая!
– Прикажете теперь с вами тут до утра торчать? – возмутилась я.
– Не надо, – испуганно ответил Приходько, – моя смена через полчаса заканчивается!
Из-за угла вынырнула старенькая «Волга», поравнялась с нами, притормозила, стекло в водительской двери опустилось, высунулся мужик лет пятидесяти.
– Слышь, командир, – спросил он, – как на Рагозина проехать?
– До конца и налево, – просипел Приходько.
Шофер кивнул, но не нажал на газ, некоторое время он смотрел на нас, потом тихо спросил:
– А чего ты с бабой делаешь?
– Он деньги достает, – честно сказала я, – за кошельком полез.
– Езжайте по своим делам, – занервничал Приходько, – нечего тут цирк устраивать.
– Дорога общая, – меланхолично ответил водитель.
– Тут парковка запрещена, – огрызнулся лейтенант.
– Я не паркуюсь, просто остановился, – гудел дядька.
– Сейчас оштрафую, – пригрозил Приходько.
– Во гаишники, совсем охамели, – покачал головой мужик. – Среди белого дня на дороге к бабе пристал. А ты чего молчишь, дура! Зови на помощь!
– Она сама меня попросила! – зашипел Приходько. – Кошелек вытащить надо.
– Из задницы? – заржал шофер. – Ну, дела! Ох, жаль, шурин не видит! Красота!
– Уважаемый, – стараясь сохранить достоинство, сказала я, – проезжайте спокойно, мы сами разберемся.
– По обоюдному согласию, – вякнул Приходько, – где двое договорились, третий не нужон! Лишний он!
– Хоть бы в машину сели, – не успокаивался идиот, – не на шоссе же.
– Где хотим, там и стоим! – гаркнула я.
– Вот бабы, – запричитал шофер, поднял стекло, и «Волга», чихнув пару раз, уехала.
– Что делать? – нервно спросил лейтенант.
– Снимать штаны, – бодро сказала я.
– Чьи? – взвизгнул лейтенант.
Мне стало смешно.
– Ясное дело, не ваши. Стойте спокойно, я сейчас!
– Эй, эй, – занервничал Приходько, – чего возишься?
– Джинсы расстегиваю.
– Зачем?
– Сейчас стяну их, а вы посмотрите, куда попал палец, и в крайнем случае сломаем его пассатижами.
– Не позволю палец калечить! – взвыл Приходько.
– Я имею в виду защелкнувшееся антивандальное устройство, – успокоила я дурака и не удержалась от справедливого упрека: – Кабы не чья-то жадность, не случилось бы беды!
– Только кретинка кошелек в задницу сует, – потерял остатки воспитания лейтенант.
– Вот не сниму джинсы, так и будешь стоять за моей спиной, – пригрозила я.
– А ты куда денешься? – спросил гаишник.
Я признала справедливость аргумента и предложила:
– Поскольку временно мы являемся сиамскими близнецами, давай не лаяться. Предлагаю познакомиться поближе и разрулить незадачу. Я Даша.
– Павел Федорович, – прокряхтело за спиной.
– Отлично, – кивнула я и попыталась сдернуть джинсы.
– Стой, – зашипел лейтенант, – не на улице же! Вон автобус катит, остановка в трех метрах, мы тут толпу соберем. И что народ подумает? Баба в трусах на шоссе, милиционер рядом! Что может быть хуже?
– Думаю, совсем голая женщина на магистрали привлечет больше внимания, – вздохнула я, – у меня футболка длинная, сойдет за мини-платье.
– Иди в машину, – скомандовал Павел Федорович.
Мы, как балетная пара, исполняющая па-де-де, досеменили до «букашки», и тут я впала в задумчивость.
– Как садиться будем?
– Давай на заднее сиденье, – велел Приходько, – ты первая, я за тобой.
Глава 15
Если кто-то из вас решит переодеться на заднем сиденье крохотной малолитражки, сразу скажу: даже не пробуйте, ничего хорошего не получится. А если учесть, что я сидела боком, имея за спиной Приходько, то понятно, почему потерпела фиаско.
Минут десять я пыталась избавиться от штанов, но так и не сумела этого сделать.
– Что? Не выходит? – не выдержал Приходько.
– Нет, – сквозь зубы процедила я.
– Почему? – задал воистину философский вопрос гаишник.
– Это суперфайны, – ответила я.
– Чего? – не понял не разбирающийся в моде Павел Федорович.
– Очень узкая модель, – пояснила я, – в облипку. Я их и дома-то с посторонней помощью стягиваю, а уж в тесноте и вовсе без шансов. Тут ноги не выпрямить.
– Ну ваще! – простонал гаишник.
– Главное, не отчаиваться, – оптимистично воскликнула я, – безвыходных положений не бывает! Пошли в вашу машину, она намного шире.
