Сельма Эйчлер - Убийства – помеха любви
После ужина я позвонила вновь. И опять нарвалась на Тесс.
– Альмы все еще нет. Даже представить себе не могу, что могло случиться. Наверное, зашла к подруге.
Надо отдать Тесс должное, врать она не большой мастер.
– Послушайте, милая моя девочка, у меня появились новые свидетельства, и я хочу оказать Альме любезность и обсудить новости с ней, прежде чем сообщить о них полиции. Пожалуйста, передайте ей мои слова.
Альма перезвонила через три минуты. Чувствовалось, что она отнюдь не горит желанием поболтать по душам. Но я подбавила в голос железных ноток, и упрямая девица согласилась-таки пообедать со мной – завтра, в небольшой кофейне, неподалеку от Нью-Йоркского университета.
Я прискакала в кафе на пять минут раньше назначенного срока. Наглая свистушка опоздала на целых полчаса.
Прямо скажем, в конкурсе красоты она вряд ли могла бы претендовать на победу. Все такие же грязные волосенки свисали тонкими сальными прядками, серое лицо казалось неумытым, косметика отсутствовала начисто, хотя, видит бог, помада, пудра и румяна пришлись бы как нельзя кстати. Забрызганный грязью плащ накинут поверх выцветшего синего свитера, а где девчонка откопала такие рваные брюки, представить невозможно.
Мы сидели в кабинке напротив друг друга. И вдруг совершенно неожиданно я разглядела удивительно приятные черты лица: красивые глаза (с которыми умело наложенные тени могли бы сотворить чудеса), короткий прямой нос и пухлые, четко очерченные губы. Боже мой, немного мыла с водой, самая малость косметики – и поверишь, что эта девчушка действительно дочь своих красивых родителей!
– Зачем вы хотели меня видеть? – спросила она без всяких предисловий.
– Давай сначала закажем что-нибудь.
– Я не голодна!
– Ну, легкая закуска никогда не бывает лишней.
Альма нацепила очки в проволочной оправе, которые тут же сползли на кончик носа, и скользнула взглядом по меню.
– Мне только салат из яиц и стакан воды, – буркнула она, обращаясь к официанту.
– И мне то же самое, только вместо воды – чашку крепкого кофе.
– И еще принесите мне кока-колы, – добавила она, когда официант уже отходил. Малый сделал пару шагов и снова остановился. – Постойте! И жареной картошки! С луком!
Мои благие намерения питаться святым духом, салатом и кофе рассеялись как дым. Согласитесь, нет на свете ничего более недолговечного и эфемерного, чем благие намерения…
– И мне! – гаркнула я вслед удаляющейся спине. – И мне картошку с луком, колу и… и чего-нибудь еще!
– Ну? – резко спросила Альма, когда мы наконец разобрались с заказом.
– Почему бы нам сначала не подкрепиться?
– У меня мало времени.
В отличие от нашей первой встречи, когда девочка выглядела просто безразличной, сейчас она так и излучала враждебность.
– Ладно, перейдем к сути. Альма, вы говорили, что ходили с мамой смотреть «Рождение звезды», так?
– Так.
– С Барброй Стрейзанд, так?
– Вы толчете воду в ступе.
А девчонка-то, оказывается, язва!
– Вы помните, мы обсуждали «Мужчину, который исчез»?
– Это вы о той дурацкой песенке? Да, помню.
– Так вот, Барбра Стрейзанд ее никогда не пела. Этой песни даже не было в фильме, который, по вашему утверждению, вы смотрели.
– Ушам своим не верю! – выкрикнула Альма. – И это вы называете свидетельством? Вот вы себя и раскрыли. Я с самого начала просекла, что вы пытаетесь заманить меня в ловушку! Мерзкая, пройдошливая ищейка, вот вы кто! – Ее натиск ошеломил меня. Честно говоря, я не подозревала, что девочка способна на столь сильные эмоции. – Послушайте, я никогда не говорила, что эту чертову песню пела Стрейзанд! К вашему сведению, я лишь сказала, что ее не пела Джуди Гарланд! И не пела она ее по той простой причине, что идиотской песенки не было в этой растреклятой киношке!
Я пожалела, что не захватила с собой в четверг магнитофон, чтобы предъявить этой сопливой девчонке ее собственные слова! Внутри у меня все так и кипело, но каким-то непостижимым образом я сумела сохраните спокойствие.
– Альма, мы обе знаем, что вы лжете.
А что еще я могла сказать?
Я ожидала, что Альма вскочит и хлопнет дверью, но, видимо, девчонка была гораздо голоднее, чем хотела показать. Она помалкивала, сверля меня злым взглядом, пока официант не принес наш заказ. Альма буквально набросилась на еду.
Поглощая салат, я снова попыталась вызвать ее на откровенность.
– Из того, что у вас нет алиби, еще не следует, что вас обвинят в убийстве отца, – сказала я, расправившись с яичным салатом. – На самом деле я почти уверена, что никто всерьез не подозревает вас. И то, что вы не можете подтвердить алиби своей матери, вовсе не означает, что у нее есть повод для беспокойства. Если она не убивала, то тревожиться ей не о чем. Но если вы будете упорствовать в своей нелепой выдумке, ложность которой я уже установила, то тогда у вас действительно могут возникнуть большие неприятности.
– Вы сами знаете, что несете вздор! Почему бы вам не поинтересоваться у швейцара в мамином доме?
– Я поинтересовалась, и он солгал. Как и вы.
– Да? С какой это стати ему врать?
– Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.
– Послушайте, я видела этот фильм, можете верить или нет. И вы не заставите меня признаться в том, чего я не говорила. Может, вам стоит воспользоваться магнитофоном, а?
– Спасибо за совет.
Тут подошел официант и спросил, хотим ли мы чего-нибудь еще. Я уже собиралась попросить счет, как Альма меня опередила:
– Пломбир с вишней и орехами! И побольше взбитых сливок!
Вот черт…
– Две порции!
Альма ретировалась сразу, как только расправилась с десертом. Девчонка даже не удосужилась попрощаться.
В тот же вечер я отправилась к дому Луизы Константин.
Человек в форме, который открыл мне дверь, был высоким, худым и совершенно незнакомым.
– А где тот швейцар, что обычно дежурит здесь в это время?
– Энгельгард? У него грипп. Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо. Лучше я подожду, когда выйдет Энгельгард.
– Наверное, он появится завтра. Заходите, вдруг застанете.
– Зайду, – пообещала я. – Обязательно зайду!
Глава двадцатая
На следующее утро я проспала. До офиса добралась лишь к одиннадцати, Джеки встретила меня суровым взглядом и парой телефонных сообщений. Оба раза звонила Бланш Ловитт.
В колледже мы с Бланш были подружками. Не то чтобы закадычными, скорее просто добрыми приятельницами. Но мы всегда хорошо относились друг к другу и до сих пор поддерживали связь: перезванивались, обменивались рождественскими открытками. Однако виделись в последний раз лет пять назад. Да и то случайно.
Я тогда торчала у ювелирного магазина в Шорт-Хиллс, где, по подозрениям моей клиентки, ее гулящий (предположительно) благоверный восьмидесяти лет от роду покупал дорогие безделушки своей (также предполагаемой) пассии. Когда я сунула нос в лавку, продавец был занят, обслуживал посетительницу. Это и была моя подружка Бланш.
В итоге мы вместе пообедали, и Бланш поведала, что она переехала в Шорт-Хиллс около года назад, так как Алан, ее муж, пластмассовый барон, приобрел здесь новый завод.
– Вот только спустя несколько месяцев Алан взял и помер, – и Бланш расцвела в счастливой улыбке, – поэтому его место жительства сократилось до небольшого ящичка.
Кончина ненаглядного супруга не только избавила ее от самодовольного и жестокого лицемера (настоящий подонок, которого следовало бросить много лет назад), но и сделала ее богатой женщиной.
Мы расстались, дав друг другу торжественное обещание встречаться почаще. Бланш поклялась, что непременно пригласит меня на обед, как только окажется в Нью-Йорке. Но она так и не позвонила. А еще через два года перестали приходить даже рождественские открытки.
И вот теперь, через три года молчания, дорогой подружке настолько невтерпеж встретиться, что в течение часа она справлялась обо мне аж дважды! Что же, раз это так важно, будет нехорошо, если я заставлю ее ждать. Ладно-ладно, согласна, я и сама сгорала от любопытства.
– Дез! Слава богу! Я чуть с ума не сошла, дожидаясь твоего звонка! – прокричала Бланш, едва услышав мой голос.
– Я только что пришла в офис, – сказала я в оправдание.
– Я так и подумала. Спасибо, что сразу перезвонила.
– У тебя неприятности, Бланш? – спросила я и тут же поняла, насколько глупо прозвучал этот вопрос.
– Боюсь, огромные! Мне следовало давно тебе позвонить, но я все откладывала и откладывала. Знаешь… на самом деле, думаю, ты не знаешь. Я в прошлом году снова вышла замуж. Теперь я Бланш Ньюман.
Я пыталась сообразить, следует ли ее поздравлять, но Бланш опередила меня:
– Не могу выразить, до чего же я была счастлива с Марком! Это моего мужа так зовут. Марк такой… точнее, был таким заботливым и любящим, с ним было так чудесно… Никакого сравнения с Аланом! Я думала, что наконец-то заполучила счастливый билет… Не уставала удивляться, как это мне удалось отхватить идеального мужчину. И вот на тебе! Как же я ошибалась!
