Наталья Александрова - Проделки небожительницы
– Громова? – второй собеседник присвистнул. – Неужто такое важное дело? Подумаешь, старик какой-то загнулся! Сначала вообще говорили – естественная смерть!
– Да, если бы его коты вой не подняли, никто и не почесался бы. Этот старикан-то соседей не больно-то в свой дом пускал. Сам видел: барахла у него – немерено! Ценные вещи есть, между прочим! А тут – слышит соседка: ну так коты орут – господи ты боже мой, спать невозможно. Стали в дверь звонить – никто не открывает. Так его и нашли, всего через двое суток после смерти. А если бы не коты, он бы и месяц мог проваляться!
– Вот тогда бы уж точно никто разбираться не стал, отчего он там помер, – сказал второй мент.
Маркиз, не поднимая глаз, прошел мимо ментов и начал подниматься выше по лестнице.
– Девушка! – окликнул его тот, что стоял поближе. – Вы из этого дома?
– Нет, я в гости, в восемнадцатую квартиру, – прогнусавил Леня простуженным голосом.
В это время знаменитая бронированная дверь Кузьмича распахнулась, и из квартиры скупщика вышли двое санитаров с носилками, на которых лежал наглухо застегнутый мешок из плотного пластиката, четко обрисовывавшего контуры человеческого тела.
Менты посторонились, пропуская санитаров. Маркиз, воспользовавшись их замешательством, поднялся по лестнице.
Пройдя на два этажа выше, он услышал, как дверь Кузьмича захлопнулась. Выглянув в пролет и убедившись, что на лестнице никого нет, Леня быстро сбежал вниз и поспешно убрался подальше от злополучного дома.
Итак, Кузьмича убили, это ясно как божий день. Если даже милиция не купилась на версию естественной смерти, то уж у Маркиза, который знал всю предысторию этой кончины, не было и тени сомнений.
Из этого следовали два вывода: во-первых, единственная ниточка, которая вела к похитителям Лолы и заказчикам ассирийской статуэтки, оборвалась. Во-вторых, если они убили даже Кузьмича, который в этом деле выступал всего лишь посредником, то уж его-то, Маркиза, непосредственного исполнителя, убьют не моргнув глазом.
И его, и Ольгу, несчастную дуру, помешанную на театре.
Убьют, как только получат статуэтку, но не раньше, потому что Маркиз может еще раз потребовать доказательств того, что девушка пока жива.
Значит, нужно поддерживать в них уверенность, что статуэтка у него. До сих пор Ольга была в порядке, даже несла какую-то чушь про свой театр… бедный Йорик, собака на сене… что там еще было… совсем девка на сцене помешалась!
Маркиз понимал, что самое умное в его положении было бы плюнуть на Ольгу и быстрее удирать из города, пока его не выследили и не убили, но какие-то непонятные силы его души сопротивлялись такому решению. Он сам себе удивлялся, но уже точно знал, что не бросит Ольгу в руках бандитов.
Маркиз отошел уже на несколько кварталов от дома Кузьмича, когда у него в сумке зазвучали первые такты Сороковой симфонии Моцарта – сигнал вызова мобильника. Достав аппарат и поднеся его к уху, Маркиз услышал:
– Молодец, красиво сработал! Ну, теперь дело за малым – передаешь нам статуэтку и получаешь в обмен свою артисточку почти в прежнем виде, – в трубке чуть слышно хохотнули.
– И деньги, – напомнил Маркиз.
– Конечно, конечно, и деньги.
– Слушайте внимательно, – быстро заговорил Маркиз, – повторять не буду! Сегодня в двенадцать часов приезжайте к деревянному мосту через Кронверку, он около зоопарка, со стороны Кронверкского проспекта. Девушка должна быть с вами, деньги отдадите ей. Когда будете на месте, снова позвоните мне по этому номеру.
Маркиз выключил телефон и спрятал его в сумку, перехватив изумленный взгляд какой-то тетки. Тетку можно было понять: стоит на улице женщина и разговаривает по телефону мужским голосом!
Маркиз состроил тетке жуткую гримасу и пошел дальше. Тетка плюнула ему вслед и гневно проговорила:
– Развелось всяких извращенцев! В наше время о таком и не слыхивали!
До назначенного времени оставалось всего семь часов, а Лене нужно было сделать еще очень много.
Ровно в двенадцать на Кронверкском проспекте, который многие по привычке называют еще проспектом Максима Горького, в том его конце, где по ночам случайные прохожие вздрагивают от львиного рычания и где непередаваемая смесь запахов говорит о соседстве зоопарка, остановились две темные иномарки. При скудном уличном освещении рассмотреть их цвет было достаточно трудно, да это никого особенно не интересовало.
Из передней машины вышли двое мужчин, за ними выбралась женщина со связанными руками. Один из мужчин достал мобильный телефон, набрал номер.
– Мы на месте, – лаконично сообщил он.
– Я тоже, – ответил Маркиз, – включите фары, посветите в сторону крепости.
Водитель передней иномарки развернул фары и поставил машину так, чтобы их свет был направлен на другую сторону моста, к зарослям кустов на задах Петропавловской крепости.
Свет фар высветил белые «Жигули» и прислонившегося к ним мужчину в длинном светлом плаще и надвинутой на глаза шляпе, прижимавшего к уху мобильный телефон.
– Отпустите Лолу, пусть она идет ко мне по мосту, – скомандовал Маркиз в трубку.
– Где статуэтка? – спросили его.
– Отпу́стите Лолу, я вам скажу.
Двое переглянулись и отпустили девушку. Она медленно двинулась к мосту.
– Где статуэтка? – снова послышался в трубке требовательный голос.
– Переключите фары на ближний свет, – ответил Маркиз.
Свет фар залил деревянное покрытие моста, и стал виден стоявший возле перил небольшой ящик.
В ту же секунду вспыхнули фары второй машины, осветив белые «Жигули» и стоявшего возле них человека, и тут же прогремел выстрел. Человек в светлом плаще как-то неестественно подломился, завалился на бок и стал худеть, как будто из него выпускали воздух. В ту же секунду из-за угла на полном ходу вылетела машина. Когда она поравнялась с женщиной, медленно подходившей к деревянному мосту, у этой машины распахнулась дверца, и женщину быстро втащили внутрь. Ревя мотором, неизвестный автомобиль промчался мимо темных иномарок и круто свернул на Зверинскую улицу. По нему открыли стрельбу, но внезапность, темнота и большая скорость сделали свое дело, и через минуту шум мотора затих где-то в переулках Петроградской стороны.
На мосту и в окрестностях наступила тишина. Наконец распахнулась дверца второй машины, из нее выбрался крупный широкоплечий мужчина и медленно, со злой растяжкой проговорил:
– Та-ак. И кого же мы, интересно, продырявили?
Стоявший до сих пор в растерянности молодой человек в позолоченных очках, получивший цель в жизни, быстро пробежал по мостику, приблизился к белым «Жигулям» и наклонился над останками мужчины в светлом плаще. Постояв там несколько секунд и разобравшись в ситуации, он – уже без прежней резвости – отправился обратно. Проходя по мосту, он поднял деревянный ящик и принес его своему шефу.
– Ну так кого же подстрелили? – осведомился тот с издевательской теплотой в голосе.
– Куклу из секс-шопа, – нехотя сообщил парень.
– Очень хорошо. – Шеф изобразил на своем лице подобие улыбки. – У этого паршивца есть чувство юмора! Ну-ка посмотрим, что он положил в этот ящик?
Парень в золотых очках достал нож, подцепил крышку ящика и открыл его.
– Я думаю, он получил в этом секс-шопе скидку как оптовый покупатель, – проговорил шеф.
В ящике на розовой бумаге для упаковки подарков лежал фаллоимитатор немыслимых размеров.
Сбросив газ и притормозив, Ухо, согласившийся помочь Маркизу выручить напарницу, обернулся:
– Ну что, ребята, мы от них оторвались! Куда вас подбросить?
Маркиз сидел на заднем сиденье и молча смотрел на съежившуюся от страха женщину.
– Они нас кинули! – повернулся он к приятелю. – Это не Лола. Они подсунули нам какую-то свою девку. Ты кто? – спросил он свою соседку.
– Тебе-то какая разница? – огрызнулась та. – Гена сказал – пять минут постоять со связанными руками… заплатил сотку баксов… Мне-то что, я вас не знаю, вы меня не знаете… я тут вообще не при делах. Как чувствовала – влипну в историю за паршивую сотку! – Девица негромко заплакала, не вытирая слез. – Ребята, отпустите вы меня, я тут ни при чем!
– Так-таки и ни при чем? – Ухо повернулся к девице и оскалил зубы.
Та охнула.
– А где они Лолу прячут, не знаешь? – спросил Маркиз.
– Да я про эту твою Лолу вообще слыхом не слыхала, – простонала девица, – говорю же – в чужую разборку влипла!
– А что, – продолжил Маркиз после недолгого молчания. – Гена – это такой красавчик в золотых очках?
– Он, он, – с готовностью кивнула девица.
– А где он тебя подцепил?
– Да он вроде бы как постоянный клиент. Часто к нам с Катюхой ходит. Садюга, каких мало. Вся после него в синяках! Платит, правда, хорошо.
– Катюха – это подруга твоя? А тебя-то саму как зовут?
– Нелли, – произнесла девица с некоторым смущением, – а тебе на что?
