Дарья Донцова - Зимнее лето весны
Наконец Маслеев осторожно, словно ядовитую змею, опустил трубку на рычаг и замер.
– Что произошло? – бросились мы к шефу.
– Не знаю, – прошептал Костик. – Но так она никогда не орала!
Народ начал выдвигать предположения:
– Утром ты ей ничего не говорил?
– Нет.
– Днем не повздорили?
– Нет, – бормотал Костя, потом он резко повернулся к притихшему Юре. – Ты какие ей цветы купил? Надеюсь, не искусственные?
– Вы приказали розы брать, – прошептал студент, – красные.
– Нечетное количество?
– Ага.
– Наверное, ты ошибся, – насело на него начальство, – взял двенадцать желтых!
– Во, проверьте, – обиженно ответил Юра и протянул Косте пакет.
– Что там? – удивился шеф.
– Цветы, – шмыгнул носом Юра.
Обалдевший Костик перевернул мешок, оттуда выпали поломанные в нескольких местах кроваво-бордовые царицы сада.
– Можете полюбоваться, – зудел Юра, – и пересчитать.
– Так ты букет ей не отдал? – взвыл Маслеев. – Сюда припер? Да еще в кульке? Родятся же на свет такие идиоты!
– Зачем обзываетесь? – чуть не заплакал студент. – Я протянул ей цветы, а она их цап и хрясь меня по лицу! Вон, видите царапины…
– Даже для Годзиллы это слишком странная реакция, – занервничал Костик. – А ну, рассказывай по порядку!
– Купил я букет.
– Дальше.
– Приехал к вам домой.
– Дальше!
– Позвонил в дверь.
– Дальше!!
– Она открыла.
– Не мямли.
– Так все! Схватила розы и хлоп, хлоп меня по щекам, – накуксился Юра.
– Ты не сказал, от кого подарок! – пошел вразнос Костя. – Сунул бабе в лапы веник молча!
– Я не идиот, – обиделся Юра, – конечно, объяснил!
– Что ж ты ей сообщил? Повтори дословно! – потребовал взбешенный Костя. – А еще лучше изобрази сцену в подробностях.
Юрий кивнул, на лице стажера появилась сладкая улыбка, он вытянул вперед правую руку и проворковал:
– Здравствуйте, Годзилла Ивановна, зять поздравляет вас с праздником. Здоровья вам, Годзилла Ивановна, счастья и любви в полном объеме!
Маслеев рухнул в кресло, сотрудники, зажимая рты, сайгаками поскакали в коридор. К слову сказать, теща не простила Костю, Маслеев развелся с женой, нашел себе новую супругу, круглую сироту, и, насколько я знаю, живет с ней счастливо. В жизни часто так бывает – приходит беда, но потом ты понимаешь: это на самом деле большая радость.
Неожиданно ко мне вернулось хорошее настроение. Во мраке забрезжил тонкий лучик света. Ночь не бывает бесконечной, непременно наступит рассвет!
Я вошла в торговый центр и тут же увидела вывеску «Обувь – телефоны». Не стоит удивляться странному ассортименту магазина, встречались мне и более экзотические лавки. Не так давно, например, я наткнулась на поразительное объявление: «Ни рыба, ни мясо» набирает продавцов в отдел парфюмерии». Но ведь правильно, духи и туалетная вода это не рыба и не мясо! А еще в одном тихом московском переулке мирно торгует лавчонка с леденящим сердце названием: «Детская кожа. Обувь и сумки». Кстати, на полках там ботиночки, пинетки, сандалики и рюкзачки по вполне приемлемым ценам. Непонятно, почему не повесить табличку, ну, скажем: «Изделия из кожи. Детская обувь и сумки».
– Вам чего? – спросила продавщица, увидев потенциальную покупательницу.
– Самый дешевый телефон, без фотоаппарата, камеры и прочих наворотов, – быстро ответила я, – к нему сим-карту и шнурок покрепче.
Девушка хитро улыбнулась.
– Ребенку берете?
Я сделала жест рукой, который при желании можно было истолковать как угодно.
– Вот классная вещь, – сказала продавщица и выложила на прилавок аппарат, – ваш школьник с ума от счастья сойдет!
– Анна, – твердо перебила я, посмотрев на бейджик работницы, – я ведь сказала: самый дешевый! А вы показываете одну из навороченных моделей. У меня у самой такая! Я знаю, сколько она стоит!
Анна захихикала.
– Нет, ошибаетесь, цена – копейки.
– Не может быть!
Девушка взяла сотовый.
– Фирма-производитель выпустила обманку. Внешний вид, как у дорогущей модели, а на самом деле из наворотов ничего! Глазок видеокамеры фальшивый и кнопки не металлические, а пластиковые. Да вы возьмите его в руки…
Я схватила мобильный.
– Легкий, да? – продолжала Анна. – Настоящий в несколько раз тяжелее. Модель пользуется успехом, детям берут, студенты покупают, да и солидные парни иногда прицениваются. А чего? Вид достойный.
– Беру, – кивнула я.
– Сейчас оформим покупку, – обрадовалась Анна.
Но завершить операцию нам не удалось. В лавчонку вошла баба, одетая не по погоде в слишком теплую куртку, и бесцеремонно, словно меня и не было около прилавка, гаркнула:
– Туфли есть?
– Вот витрина, – вежливо ответила Аня.
– А ну покажь вон те, красные! – велела покупательница.
Анна исподлобья посмотрела на меня, я кивнула. Девушка отложила телефон, подошла к полке, сняла босоножки из яркого пластика и поставила их на прилавок.
Бабища сдвинула брови.
– Веселенькие босопятки, – протянула она. – Из чьей кожи сшиты?
Мне стало смешно. Может, ответить нахалке, что обувь смастерили из родной сестры пластмассовой мыльницы и она предназначена для пляжа?
– Из полиуретана, – ответила Аня.
Бабища оперлась о прилавок.
– Ясненько, – удовлетворенно сказала она, – экзотическое животное. Не, не хочу!
– Почему? – не выдержала я.
Тетка перевела на меня тяжелый взгляд, потом с легким презрением протянула:
– Объясню, коли сама не догоняешь. Полимуэртан в тропиках живет, при первом морозе этой обувке трендец придет.
Мы с Аней замерли, а баба, подхватив многочисленные пакеты, покинула магазин.
– Сколько стою за прилавком, – первой пришла в себя Аня, – столько балдею. Народ обезумел! Зверь полимуэртан! Надо же придумать такое!
– Идея про мороз и босоножки тоже неплоха, – хмыкнула я, – с голыми пятками по снегу в самый раз бегать.
Театр «Занавес» занимал крохотный домик между двумя серыми зданиями, явно построенными еще в конце девятнадцатого века.
Я подергала дверь раз, другой, третий.
– Эй, – высунулся из стоящего рядом газетного ларька продавец, – куда лезешь?
– Хочу войти внутрь!
– Сегодня спектакля нет.
– Театр работает не каждый день?
– Вообще-то, они без выходных пашут, – пояснил мужчина, – только у них кто-то помер.
– Да ну?
– Хочешь подробности узнать, заверни в арку, там служебный вход, – посоветовал газетчик и скрылся в ларьке.
Я поспешила в арку и легко попала в небольшой холл, где стоял стол с лампой под зеленым абажуром.
– Вам кого? – спросил пожилой мужчина, отрываясь от мятого журнала.
Я открыла рот и замерла. На стене прямо за охранником висел наспех сделанный плакат. Белый лист ватмана украшала фотография молодой симпатичной женщины. Коротко остриженные светлые волосы торчали ежиком, круглые карие глаза походили на крупные сливы, а на шее, в районе отсутствующего у женщин адамового яблока, была большая черная родинка. «Прощай, Леночка, – гласили ярко-синие буквы, – ты навсегда останешься в наших сердцах!» Угол плаката украшал пышный траурный бант, внизу в трехлитровой банке стояли цветы.
– Кто это? – показала я на снимок.
Дед обернулся.
– Лена Напалкова, – ответил он, – актриса.
– Она умерла?
– Про живого поминальник делать не станут, – резонно ответил он.
– Такая молодая и скончалась. Наверное, безнадежно заболела?
– Под машину попала, – охотно объяснил охранник. – Говорят, дорогу в неправильном месте переходила, вот ее и сшибло. Шофера не нашли, удрал!
– Михаил Степанович, – послышалось из коридора, – опять по телефону болтаете?
– Вот зараза! – прошептал дедок. – Дался ей аппарат… Нет, Римма Сергеевна, не трогаю я ваш телефон, с человеком беседую! О деле!
В холл быстрым шагом вышла женщина лет сорока пяти.
– Почему цветы в банке? – с ходу завозмущалась она. – Это неэстетично! Надо было вазу взять.
– Букет Лариса ставила, – ответил Михаил Степанович.
– Ничего людям поручить нельзя! – взвилась Римма Сергеевна и только сейчас заметила меня. – Здравствуйте, вы к кому?
– Газета «Город М», – бойко затараторила я, – узнали о вашем несчастье и хотим сделать статью о погибшей актрисе.
– Никогда не слышала о подобном издании! – с долей удивления произнесла дама.
– Мы бесплатно распространяемся только в одном районе, – не меняясь в лице, пояснила я.
– Даром – это хорошо, – оживилась Римма Сергеевна, – люди непременно возьмут и прочитают, а нам реклама нужна. Пошли. Осторожней, пригните голову, тут балка. Сколько народу о нее лбы расквасило – и не сосчитать. Степаныч! Никого к телефону не подпускай! Взяли моду трезвонить, потом счета километровые…
