Татьяна Луганцева - Капли гадского короля
— Доказательств недостаточно, — покачал головой Герман.
— Пойдем в милицию с тем, что есть. Возможно, их и посадят, ну и тебя года на два за поддельный паспорт.
— Нет, чтобы мне дали срок поменьше, я должен уж до конца рискнуть своим здоровьем, — ответил Герман, — к тому же я подозреваю, что Катя лично вмешается в это дело, и я должен как-то ее обезопасить. Радует одно, что это дело хоть как-то сдвинулось с места, не зря мы все это затеяли.
— Не надо говорить «мы», это все твое больное воображение.
Глава 9
Катя проснулась рано с болью в голове и красными глазами. Это было и немудрено, раз спать она легла в два часа ночи вымотанная до предела.
«Чертовы «Сосенки»! Будь они не ладны! Что меня туда понесло? Ну и внучок у Ивана Федоровича! Просто самодур! Ну ничего, я сама буду спасать деда. Я не знаю, что я сделаю, но я что-нибудь сделаю! Я заставлю его меня выслушать и отказаться от услуг этой жуткой фирмы!»
Катя скромно позавтракала кофе и хлебом с маслом и поехала к дому Ивана Федоровича. Странно, но все эти дни она даже не думала о своей машине. Катя конечно же и не надеялась, что Иван Федорович, после того как уличил ее во всех смертных грехах, хоть чем-то поможет ей с машиной. Она мысленно распрощалась со своим автомобилем, понимая, что у нее нет денег заплатить за все дни простоя на штрафстоянке.
«Черт с ней! Буду без машины! — думала она. — Главное, чтобы смерть человека не оказалась на моей совести».
Катя в длинной джинсовой юбке и короткой вязаной кофте вошла в расположенный рядом с домом своего бывшего подопечного ломбард. Она собрала все свои последние сбережения и решила выкупить икону, заложенную стариком. Именно так она решила растопить лед в сердце старика и, убедив в отсутствии меркантильных интересов, заставить его выслушать ее.
Девушка с модной стрижкой кинула на Катю внимательный взгляд.
— Что-то сдать? — предположила она, оценив более чем скромную одежду Кати, явно не тянувшую на богатую покупательницу.
— Нет, девушка, у меня просьба. К вам несколько дней назад приходил мужчина преклонного возраста и сдал ценную икону. Вот я хотела бы, вернее, надеюсь, что мне хватит денег ее выкупить, если ее еще не продали.
— Что за икона? — спросила продавец.
— Я не знаю, я ни разу ее не видела, но думаю, что ценная.
— У нас много икон, — безразлично ответила девушка, заранее, видимо, решив, что у этой хромой девушки не хватит денег ни на что в их ломбарде. — Как звали мужчину?
— Иван Федорович Красенков, — охотно ответила Катя, опираясь о прилавок.
— Сейчас посмотрю. Не опирайтесь о прилавок, — сказала она Кате.
— Простите. — Катя убрала руки.
Девушка странной походкой удалилась за бархатный занавес и вернулась с большой книгой записей. Катя поняла, что у нее очень высокие каблуки, тогда как сама девушка была маленького роста.
— Так… — положила она перед собой книгу, открыла нужную страницу и повела по ровным, аккуратным записям длинным, наращенным ногтем.
Через несколько минут девушка подняла на Катю раздраженный взгляд:
— Никакие Красенковы у нас ничего не сдавали.
— Но…
— Без «но». Не мешайте мне работать.
Катя не ожидала такого поворота событий, но старика задобрить она все равно должна была, хоть и не его иконой. Взгляд ее остановился на красивом кинжале с резной ручкой, выставленном под стеклом.
«Мужчины любят оружие… Иван Федорович эстет, он должен оценить, тем более трость у него соответствующая», — подумала Катя и спросила:
— Простите, а сколько вот это стоит?
— Кинжал? Рукоятка ручной работы, мельхиор, начало двадцатого века. Шесть тысяч семьсот рублей, он идет с уценкой, — ответила девушка, даже не глядя на Катю.
— Я возьму его, — обрадовалась Катя, у которой примерно эта сумма и была.
Продавщица наконец-таки удостоила ее хоть каким-то взглядом и начала оформлять покупку.
Катя вышла с ценным свертком в сумке вполне довольная собой и решительно направилась в арку дома Ивана Федоровича.
Катя была слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить, что за ней в арочный проем скользнула высокая мужская фигура. Двигался человек быстро и бесшумно, в два прыжка он настиг девушку, накинул ей на голову мешок и, легко подняв на руки, понес к «Мерседесу» с тонированными стеклами. Катя от охватившего ее ужаса на какой-то момент потеряла сознание, а когда очнулась, обнаружила, что руки и ноги ее ловко замотаны скотчем, а сама она находится в багажнике автомобиля. Машина тронулась и стала стремительно удаляться с места преступления. Катя лежала ни жива ни мертва…
«Меня что, похитили? Но кто и зачем? Какой ужас! Похищают ради выкупа, а у меня и взять-то нечего. Господи, а вдруг это маньяк? Но я вообще мужчин не привлекаю… А что, если он любит хромых? Нет, скорее всего на органы. Что мне делать? Кричать? Сопротивляться? Бесполезно… Ничего не скажешь. Профессионал своего дела», — лихорадочно думала Катя, ощущая себя слепым котенком, которого везут, чтобы утопить. Мешок, надетый ей на голову, свободно пропускал воздух, но увидеть что-либо не представлялось возможности. Катя не могла определить, сколько времени ее везли, но в пробках похититель точно не стоял, так что постучать ногами по крышке багажника, чтобы привлечь внимание, было невозможно. Наконец эта чертова колесница остановилась, Катя услышала звук хлопнувшей дверцы, и ее ловушка открылась. Чьи-то сильные руки легко вытащили ее из багажника и куда-то понесли. Сердце Кати готово было выскочить из груди, но она решилась на разговор с преступником.
— Извините, кто вы? Что я вам сделала? Отпустите меня, пожалуйста, я ничего не скажу. У меня нет денег. Пожалуйста, отпустите меня! Вы вообще не ошиблись?
Ответом ей было молчание, и от этого Кате стало еще страшнее. О том, чтобы сопротивляться, Катя не могла даже помыслить, так как чувствовала себя словно в тисках. Преступник был чрезвычайно силен и пахло от него каким-то дорогим мужским парфюмом. Они поднялись куда-то по лестнице, открылась дверь. Мужчина внес Катю в помещение и посадил на что-то твердое, похожее на лавку.
Катя затаила дыхание. Она услышала, что преступник возится с каким-то замком, затем скрипнула дверь, потом он снова подошел к ней. Тут Катя решила посопротивляться и закричала, извиваясь змеей в его руках.
— Пусти! Гад! Мерзавец! Отпусти! Помогите! Спасите!
Преступник с силой прижал ее к себе, и она почувствовала, что ей стало нечем дышать. Бандит спустился с Катей вниз, она это сразу поняла, по лестнице.
— Тише, Катя, прошу тебя! — наконец-то раздался приятный мужской голос, и она оторопела от того, что бандит знает ее имя.
Преступник резко снял мешок с ее головы и развязал руки и ноги. Катя зажмурилась от тусклого электрического света и осталась стоять без его поддержки, словно слепая, пошатываясь.
Постепенно ее глаза привыкли, и постепенно проступил мужской силуэт, затем черты лица, темные волосы… Перед Катей стоял внук Ивана Федоровича Герман.
— Вы?! — Уж его-то она точно не ожидала увидеть. — Какого черта?! Вы что, с ума сошли?! Куда вы меня привезли?
— Мне сейчас некогда объяснять свое поведение.
— Знаете, а мне бы, как ни странно, хотелось услышать объяснения, — сказала Катя.
— Сегодня все решится, и я приеду за тобой. А пока несколько часов посиди здесь, — сказал Герман и, быстро взбежав по лестнице, выскочил из подвала.
— Постой! Куда?! Ты с ума сошел? Выпустите меня, пожалуйста! Негодяй! Вернись! — закричала Катя и погналась за ним, но из-за хромоты не успела к захлопывающемуся люку.
— Да что он себе позволяет! Совсем, что ли?! Иван Федорович не предупреждал меня, что его внук — ненормальный. Он же похитил меня! А еще называется известный артист! Негодяй!
Она принялась бить кулаками в закрытый люк, но тут услышала звук отъезжающей от дома машины.
— Черт! Здоровый бугай! С ним мне не справиться. Он обещал вернуться сегодня и все объяснить. Ну что ж… буду ждать, мне ничего другого не остается. Объяснять Герману придется долго и подробно, иначе я прямиком отсюда отправлюсь в милицию, и ему объяснять все придется уже там. — Катя металась по подвалу, пытаясь успокоиться. Внезапно она остановилась и похолодела.
«Мне же сегодня во вторую смену на работу, вот черт! Все придут, а меня нет…»
Катя в отчаянии опустилась на пол и огляделась. Она находилась в подвале какого-то дома. Стены в подвале были из кирпича. Пол был каменный, забросанный соломой, в углу стоял какой-то старый комод с одной створкой, здесь же располагались еще два ящика, сколоченные из досок. На один из ящиков Катя и села. Освещали подвал тусклая лампочка на потолке и дневной свет, пробивавшийся из небольшого окошка. Катя встала и с трудом дотянулась до него на цыпочках, чтобы выглянуть наружу. Подвал был довольно глубокий — окно находилось фактически на уровне земли. Кроме маленького отрезка земляной дороги, ведущей к дому, Катя ничего не увидела.
