Дарья Донцова - Диета для трех поросят
Сотрудники собеса подняли документы и обнаружили, что у Фаины имеются дети. В частности, Мальвина.
– Или забирайте мать к себе, или живите с ней, – заявила звонившая.
– С какой стати? – поразилась Мальвина. К тому времени она уже вышла замуж.
– И не стыдно родного человека бросать? – патетично воскликнула чиновница. – Мать растила вас, кормила, поила, учила… Эх, дети, дети… Неблагодарность страшный грех!
Объяснять, как обстояло дело, Мальвине не хотелось, поэтому она молча выслушала упреки и, не сказав ни слова Федору, отправилась к Рогачевой.
На языке у Али крутилось много злых упреков. Выйдя замуж, она обрела уверенность в себе, перестала ощущать себя описавшейся кошкой, избавилась от комплекса нелюбимой дочери и была готова высказать матери правду в лицо. Никакого страха она не испытывала, поэтому спокойно переступила порог некогда роскошной квартиры. И поразилась запущенности апартаментов, увидела старушку с плохо прокрашенными волосами, услышала возглас: «Ой! Вы кто? Вас как зовут?» – и поняла, что опоздала с решительным разговором. Ее мать, можно сказать, умерла, так и не узнав, что дочь о ней думает. Телесно Фаина Климовна была еще на земле, но души в ней уже не было. Впрочем, была ли у Рогачевой, всю жизнь думавшей лишь о собственном благополучии, настоящая душа?
Мальвина начала действовать. Ни генералу, ни мужу она ничего не сказала…
– Почему? – удивилась я, перебив рассказчицу.
– Не хотела волновать папу, – тихо ответила она. – Возраст у него преклонный, со здоровьем проблемы. Федор Макарович человек жалостливый, бросится помогать Фаине, восстанет против отправки ее в дом престарелых, захочет поселить с нами… И получится кошмар. Что же касается мужа, Алексея… В свое время, когда еще о свадьбе речи не было, я сказала: «Живу с папой, мамы у меня нет». Просто мне не хотелось тогда пускаться в неприятные подробности. А потом стало как-то неудобно заводить этот разговор. Но ведь мои слова правда!
– В общем-то, да, – пробормотала я.
– Алеша не понял бы ситуацию, – вздохнула Мальвина. – Он рос в обычных условиях: родители, бабушки, дедушки, совместные обеды, любовь и ласка… Ну как бы он правду о Фаине Климовне воспринял? Если честно, я все-таки в самом начале наших отношений попыталась донести до Алексея истину, но в завуалированной форме. Рассказала про выдуманную подругу, якобы Фаина ее мать. Знаете, какой была его реакция?
– Теряюсь в догадках.
– Алеша пришел в ужас.
– Его можно понять, – вздохнула я. – У вас было совершенно ненормальное детство. Вообще-то, я думаю, многие люди имеют претензии к родителям, особенно к матери. У нее неблагодарная роль: воспитывает, ругает, наказывает, поучает… Обычно родители заняты работой, отдают отпрысков бабушке или в ясли, сад, интернат… Детям, как правило, не нравится ни то, ни другое. Авторитарная мать, постоянно следящая за сыном или дочкой, раздражает, клуша, безостановочно квохчущая над половозрелыми «крошками», их бесит, а та, что почти не появляется дома, целиком увлеченная собственной работой, кажется детям жестокой карьеристкой. Лично я была абсолютно одиноким ребенком, взрослела около бабушки, с чьим мнением никогда в семье не считались. До нашей сегодняшней беседы я считала себя несчастной, но теперь понимаю: мои детские годы прошли замечательно, я могу даже припомнить светлые моменты, вроде единственной поездки с родителями на море.
– Да уж… – протянула Мальвина. – Всегда найдется тот, кому хуже, чем тебе…. Так вот, Алексей сначала схватился за голову, а потом заявил: «Ни за что бы не женился на твоей подруге! Если у девочки в детстве не было хорошей семьи, она станет отвратительной супругой и плохой матерью. Исключений из правила я не знаю». И я поняла, что не ошиблась, скрыв от мужа истину. Поэтому очень прошу, Таня: не приходите к нам больше. Где Лида, мне неизвестно. Я не встречалась с ней много лет!
– И где только вы берете деньги на оплату «Никитского парка»! – воскликнула я.
Мальвина вынула из сумочки зеркало и стала поправлять волосы.
– Сдаю квартиру Фаины, арендная плата прямиком отправляется в пансионат.
– Ясно, – кивнула я.
– Теперь понимаете, почему я не захотела вести беседу при муже? Так вот и живу. А теперь… Мало мне хлопот с мамашей-кукушкой, неужели еще и о Лиде придется беспокоиться? Вот уж не хотелось бы! Может быть, я кажусь вам бессердечной, но сестра мне и в самом деле абсолютно чужая. Мы мало общались даже в то время, когда жили в одной комнате, а потом и вовсе не виделись. Одним словом, судьба Лидии меня не волнует.
– Похоже, жизнь ее сломала, – пробормотала я. – Зона никого не делает лучше.
В глазах Мальвины вспыхнул злой огонек.
– Мое детство и юность тоже нельзя назвать безоблачными, но я никого не убивала и не села на наркоту. Всегда есть шанс стать человеком! Да только некоторым людям необходимо оправдание для собственных гадостей. Почему Лидка скатилась ниже некуда? Ах, ах, у нее была плохая мать… Какая ерунда! Кстати, в то время, что мы жили вместе, Лида была любимицей Фаины, ей постоянно доставались подарки, а мне…
Голос собеседницы сорвался. Очевидно, Петрова до сих пор помнит старые обиды, она не простила свою мать. Но меня сейчас не волновали психологические проблемы Али.
– Значит, адреса Лиды вы не знаете? – уточнила я.
– Нет, – равнодушно сказала Мальвина.
– Квартира Фаины Климовны сдана?
– Именно так. В ней сейчас живет хорошая семья, люди мне аккуратно платят.
– Ясно, – вздохнула я.
– Сожалею, что не сумела помочь, – сказала Мальвина. – Извините, побегу, я и так сильно задержалась. Скоро матч закончится, Алексей меня хватится.
Я вежливо кивнула, Аня встала и быстро ушла.
– Еще торта хотите? – спросил бармен.
– Несите, – согласилась я и полезла за телефоном.
Человек, который мог мне помочь, не спешил снять трубку. На шестом звонке я приуныла. Может, он заболел или уехал отдыхать? Но тут в трубке что-то щелкнуло и раздалось бодрое:
– Гаврилов. Слушаю.
– Здрассти, Роман Ильич, – обрадовалась я. – Это Дюймовочка.
– О! Привет, Таняша! – засмеялся Гаврилов. – Как живешь? Есть замечательная идея для следующего дня рождения… ха-ха-ха… Три поросенка. Ты, я и Николай Фомич!
– Я очень надеюсь, что к следующему вашему дню рождения, сильно похудею.
– Умоляю, не худей. Вот пройдет мой праздник, тогда все втроем и сядем на диету. Ха-ха! Диета для трех поросят!
Есть люди, на которых абсолютно не возможно обижаться. Вроде они делают неприятные для тебя вещи, но почему-то никакой обиды не возникает. Роман Ильич – владелец одного из телеканалов, у него невероятные связи, похоже, на свете нет человека, с которым Гаврилов не знаком. Мы подружились с ним после того, как он пришел в «Прикол» с просьбой организовать его юбилей и оказался одним из тех редких клиентов, которые являются в агентство, имея четкий сценарий мероприятия. Как правило, у людей бывают только некие расплывчатые идеи. Первая фраза, которую Рената слышит от заказчика, звучит так:
– Придумайте что-нибудь веселенькое… с шутками…
А Гаврилов, войдя в кабинет к Логиновой, положил на стол пухлую папку и заявил:
– Здесь необходимые материалы, от вас требуются актеры, костюмы и прочие атрибуты. Мог бы и сам действо организовать, у меня под началом полно нужных людей, но хочу получить сюрприз.
И юбилей удался. Я не припомню более веселого «дня варенья»! Роман Ильич задумал перенести гостей в сказку. Всех прибывающих (а народу сбежалось видимо-невидимо), прежде всего отводили в кабину для переодевания, где вручали костюм. В процессе подготовки торжества мне стало понятно, каким образом Роман Ильич, простой студент из провинции, попавший много лет тому назад в Останкино на должность пятого помощника восемнадцатого администратора, стал телемагнатом. Гаврилов удивительный организатор, от его внимания не ускользнула ни одна мелочь, он все предусмотрел, подготовил, распределил роли.
Когда гости, наряженные кто эльфом, кто мышкой, кто кротом, кто птичкой, собрались в зале, им объявили:
– Играем в Дюймовочку.
И пошла потеха. Для начала в центр зала с потолка спустили здоровенный цветочный горшок. Кашпо имело размеры солидного автомобиля, что, в принципе, было весьма предусмотрительно, если знать, кто играл девочку-крошку. Да-да, главная роль досталась мне.
Конечно, гости начали ржать, увидев, как из недр пластиковой емкости медленно вылезает баба размером с небольшого бегемота, одетая в короткое розовое платье с трогательной пышной юбочкой и рукавами-фонариками. А уж когда я, поправив гольфы с кисточками, заявила: «Здравствуйте, меня зовут Дюймовочка», – и вовсе попадали в корчах.
Роман Ильич четко просчитал впечатление, которое произведет «многокилограммовочка», и люди, если честно, потешались над моим внешним видом. Но почему же я, всегда нервно реагирующая на шутки про лишний вес, веселилась пуще всех? Может, потому, что сам Роман Ильич, почти двухметровый мужик с необъятным животом, был наряжен пушистым Зайцем? Ради юбилея сказочку слегка откорректировали, в ней участвовала тьма героев, о которых Ганс Христиан Андерсен ничего не писал. Гости тогда уплясались почти до обморока, я, начисто забыв, что являюсь наемной актрисой, оторвалась по полной программе, а по окончании вечера все, включая сотрудников «Прикола», получили подарки…
