Дарья Донцова - Добрый доктор Айбандит
– Читай.
Я развернула листок и прочла.
«Здравствуй, Максим! Тебе будет странно получить это послание, но так уж сложилось, что обратиться мне больше не к кому. Я надеюсь, ты не забыл Наталью Кулакову и свою поездку в Дамбов. Ты сразу дал понять, что не собираешься заводить серьезные отношения, мне понравилась такая честность, да я и сама не хотела замуж, поэтому мы весело провели вместе целый месяц и расстались. А накануне Нового года у меня нашли опухоль, начали гонять по кабинетам, затем выписали направление на лучевую терапию, сделали пару сеансов и прекратили, потому что опухоль росла. Не стану описывать тебе свое состояние и то, как таскалась по докторам, которые в один голос пели: «Вам пора подумать о душе». И только когда «опухоль» стала интенсивно шевелиться, до меня дошло: я вовсе не умираю, я беременна. Не спрашивай, почему никто из многочисленных медиков не понял, что пациентка ждет ребенка, – вот такие в нашем городе великие специалисты. Впрочем, не стоит все сваливать на гинекологов, сама виновата: на заданный мне вопрос о беременности я уверенно отвечала, что это невозможно.
И ведь я говорила чистую правду. В тот год у меня ни с кем, кроме тебя, ничего не было, а во время нашего романа я принимала таблетки. Но, как видно, на сто процентов они не предохраняют. Аборт делать было поздно, мне предложили искусственные роды. Но на убийство ребенка я не пошла, решила рожать. Остаток беременности провела в тревоге, не знала, как на малыша подействовали лучевая терапия и принимавшиеся мною сильные лекарства. Потом мне сказали, что таблетки, которые я, не зная о своем положении, исправно глотала, просто обязаны были вызвать выкидыш. Да, видно, кто-то на небесах очень хотел, чтобы Егор появился на свет. И мальчик родился. Причем оказался совершенно здоровым. Гоша очень хороший человек, ответственный, взрослый не по возрасту, с ярким талантом в области компьютеров. Он отличник, и если слегка усмирит свое желание сделать окружающий мир справедливым, то сможет получить золотую медаль. Сейчас у него возникли трения в школе, потому что Егор – борец за правду и говорит директору и учителям в лицо, что они пресмыкаются перед детьми местных чиновников, натягивают мажорам отличные отметки. Я пыталась внушить сыну, что некоторая доля конформизма еще никому не вредила, но Егор находится в таком возрасте, когда мир видится либо в белом, либо в черном свете.
К чему столь пространные речи? Максим, я умираю и хорошо знаю, что не доживу до Нового года. Так уж случилось, что у меня нет родственников, ты же знаешь, я воспитывалась в местном детдоме. Интернат совсем не плохой, и там до сих пор еще работают люди, которые вырастили меня. Но мне совсем не хочется, чтобы Гоша очутился в приюте. Ему там будет очень тяжело, он не сможет хорошо окончить школу, поступить в Московский университет, о котором мечтает, раскрыть свой творческий потенциал. Поверь, Егор особенный мальчик, и это не только мнение матери. Поговори с педагогом Сергеем Петровичем Когтевым. Он преподает в школе математику и считает, что у Гоши большое будущее.
Понимаю, Максим, ты сейчас обескуражен: невесть откуда свалился сын, о котором ты никогда не слышал. Ты бы о нем и не узнал, я не собиралась сажать тебе на шею ребенка и клянчить деньги. Если б не болезнь, жили бы мы с Егором вполне счастливо. Но не получилось.
Учитывая вышесказанное, я хочу сделать тебе предложение. Проведи анализ ДНК, убедись, что Егор действительно твой ребенок, и возьми над ним опекунство. От тебя не потребуется заботиться о мальчике, он способен жить самостоятельно в Дамбове, мы с ним разработали план. Гоша знает, как надо действовать. Нужен лишь попечитель, иначе его засунут в интернат. Тратить деньги на Егора не придется, он будет хорошо обеспечен. В сущности, ты ничем не рискуешь. Я не прошу усыновить парня, он не сможет претендовать ни на твою жилплощадь, ни на деньги, ни вообще ни на что, принадлежащее тебе, что подтвердит любой юрист. В качестве благодарности прими от меня кольцо, оно очень дорогое. Прошу, не откажи в просьбе.
Если ты читаешь это письмо, значит, я умерла. Егор привезет тебе его и свои документы. В метрике в графе «отец» у него стоит Николай Сергеевич Ходоков. Такого человека в реальности не существует, в свое время я заплатила сотруднице загса, и она вписала в документ придуманные мною имя, отчество и фамилию. Егор думает, что отец скончался до его появления на свет. Тебя я представила как мужа моей давно умершей сестры. Может, это и глупо, но я не хотела наносить мальчику травму в случае твоего отказа от опекунства. Согласись, если с ребенком не хочет связываться дядя, это одно, а если папа, то совсем другое.
Егор доставит тебе мое послание в запечатанном виде. Да-да, он никогда его не вскроет. Сын патологически честный человек. Сам пообещал мне не проявлять любопытства и непременно сдержит слово. Каким бы ни оказалось твое решение, я благодарна тебе за то, что прочитал мое письмо. Наталья Кулакова».
Я сложила листок и протянула его Максу.
– Что скажешь? – тихо спросил муж.
Я села на диван.
– Неожиданная новость. У тебя с Наташей был роман?
Макс опустился в кресло.
– Пожалуйста, не ревнуй, все случилось задолго до нашего знакомства. Я уехал в командировку, познакомился с симпатичной девушкой без комплексов. Подобная история есть в анамнезе у каждого мужчины. Конечно, я сделаю анализ ДНК и…
Муж замолчал.
– Предположим, Наташа ошиблась, – мягко сказала я. – Или решила слукавить, подыскивая опекуна для мальчика. Твоя кандидатура показалась ей лучшим вариантом. Сомневаюсь, что ты укажешь пареньку на дверь, даже если выяснится, что общей крови у вас нет.
– Егор производит хорошее впечатление, – пробурчал муж.
– Мне он тоже понравился, – осторожно добавила я. – Пусть переезжает к нам. Квартира большая, хватит места и мальчику, и его кисе. Мопсы толерантны к кошкам.
– Это очень большая ответственность, – вздохнул Макс. – И я не умею воспитывать детей.
– Егор подросток, – напомнила я, – ему скоро стукнет четырнадцать. И, думаю, ты уже не сможешь выбросить из головы мысль о мальчике.
– Я о нем никогда не думал! – насупился Макс.
– Так ты о ребенке ничего и не знал, – улыбнулась я. – А теперь в курсе, что имеешь сына.
– Ну да, – протянул муж. – Если он мой сын, конечно. Обязательно сделаю анализ.
– Это твое право, – кивнула я. – Но знаешь, парнишка здорово на тебя похож, просто копия. И у него никого нет, кроме кошки. Нужно уговорить его остаться, оформить необходимые документы, перевести в московскую школу, решить, что делать с квартирой в Дамбове.
– Полагаю, у Егора заготовлен четкий план на любой случай, – усмехнулся Макс. – Он, похоже, парень предусмотрительный. Короче, нам предстоит большая бумажная волокита.
Я показала на сотовый мужа.
– У тебя полно друзей, и если поискать в контактах, то непременно отыщется человек, который сможет помочь при решении бюрократических вопросов.
Мы замолчали.
– Боюсь, не получится у меня любить его, – пробормотал Макс. – Совсем незнакомый, почти взрослый парень. И вдруг он все-таки не мой сын, а?
– Вроде ты уже принял решение об анализе, – напомнила я. – Но представим, что Егор не твой ребенок, Наташа просто попросила тебя помочь как друга. У парня вообще нет никого, кроме кисы. Ему тринадцать, он хорохорится, пытается выглядеть взрослым, а по сути испуганный ребенок, недавно потерявший маму. И речь идет не об усыновлении, а всего-то об опекунстве. Ты сам рос в приюте[4]. Ну и как? Хорошо там было?
Муж встал.
– Ладно, пошли спать. Утро вечера мудренее. Послушай, а почему ты озаботилась судьбой незнакомого подростка?
Я поднялась с дивана.
– Отлично помню, как стояла одна на улице, не зная, что делать, куда идти, и чуть было не угодила под машину, за рулем которой сидела Катюша. Она могла обругать глупую прохожую и уехать. Но посадила совершенно постороннего человека в автомобиль, привезла к себе домой, и я обрела замечательную семью. Мне сделали добро – теперь настал черед отплатить тем же. Если кто-то когда-то помог тебе, ты должен протянуть другому руку. Таков закон распространения добра в природе. Егор вырастет и тоже кого-то вытащит из беды. Если все будут поступать так, в мире исчезнут злость и ненависть.
Макс обнял меня.
– Ты идеалистка. Топай в кровать.
Я сделала шаг и остановилась.
– Это не ты подарил Наташе кольцо?
– Нет, – покачал головой Макс. – У меня в те годы ни денег, ни драгоценностей не было.
…Утром меня разбудил запах кофе. Я выползла на кухню, увидела там Макса, взглянула на часы и удивилась.
– Ты уже отвез Егора и успел приехать назад? На реактивной метле летал?
Муж показал на листок, лежащий у сахарницы. Я схватила записку и прочитала: «Уехал в Дамбов на поезде, у меня был обратный билет. Спасибо за предложение переехать к вам с кисой, я над ним подумаю. Если я правильно понял, то могу сказать, что надо мной берет опекунство дядя? Подтвердите решение эсэмэской. Буду ждать. Егор».
